Тихая война (ЛП) - Сваллоу Джеймс - Страница 59

Неожиданно клинок Сигизмунда преградил ему путь.

Тёмный Ангел поднял руку, показывая открытую ладонь.

— Спокойнее, брат. Я не перешагну порог. Не один Имперский Кулак кроме тех, кому нужно принести или обновить клятву, и никто из не VII-го легиона не может войти и выйти. Я прав, не так ли?

— За эти годы примарх разрешил войти трём своим братьям.

— И если я сделаю ещё один шаг…

— То больше никогда не сделаешь другого, — коротко ответил Сигизмунд.

— И чему послужит моя кровь, пролившись на этот пол?

— Долгу.

Алайош улыбнулся, хотя взгляд остался серьёзным.

— Кто мы? Мы двое — кто мы? — спросил он.

— Мы — воины.

— Но здесь и сейчас мы больше чем воины. Мы — чемпионы. Если для восстановления чести потребуется кровь, то это не будут наши братья или отцы. Это будем мы. Мы — наши легионы и мы — наши клятвы. Мы обнажаем мечи, но они принадлежат не нам. Рука, которая рубит, и глаз, который её направляет — это не одно и то же. — Алайош показал на обнажённый клинок Сигизмунда. — Долг связывает нас, поддерживает нас, направляет нас. Он…

— Всё.

— Да, неважно к чему он ведёт нас или зачем. — Алайош снова улыбнулся, и Сигизмунд узнал эмоцию в глазах Тёмного Ангела. Это была печаль.

— Шторм может закончиться, но если этого не произойдёт, то я хочу быть уверенным, что мы... поняли друг друга.

Сигизмунд бросился со штурмовой рампы в шум битвы. Перед его взглядом предстал внешний зал святилища. Он никогда раньше не был здесь, но много раз слышал, как о комете рассказывал отец.

Стены из сложенных черепов и свод из полированных костей нависали над ним. Слова покрывали лица, слова о том, кем они были при жизни и деяниях, что привели их сюда на смерть. Каждая кость и череп принадлежали герою долгих Объединительных войн Терры. Орбита Солнца стала памятником цене, заплаченной человечеством за вечную мечту.

XVII легион назначили хранителями святыни-кометы с самого момента её создания. Сто воинов Несущих Слово стояли на страже в её залах, неизменно бдительные, неизменно верные долгу.

Но сейчас верность обернулась предательством.

Покинутые своими братьями, они умрут под взглядом пустых глазниц павших героев.

Очереди из болтеров встретили его атаку. Осколки звонко лязгали о его броню, но ему всё равно. Он — размытое пятно, вспышка резких краёв и острого клинка. Перед ним появился первый Несущий Слово, болтер поднят, осквернённая багровая броня отражает вспышки выстрелов. Сигизмунд увидел отвратительные символы, выгравированные на блестящем красно-сером керамите.

За первым Несущим Слово показались другие, минимум десять. Широкие стволы болтеров смотрят ему в глаза. Спокойная барабанная дробь обоих сердец ускоряется перед последним шагом перед атакой.

Палец Несущего Слово нажимает на спусковой крючок.

Сигизмунд наносит рубящий удар.

Из резанной раны брызнула кровь, в свете взрывавшихся болтов она кажется чёрной. Несущий Слово посмертной хваткой сжал оружие, и оно изрыгнуло пламя. Сигизмунд почувствовал, как раскалённое дыхание болтера отозвалось в его шлеме.

Труп ещё даже не начал падать, а он уже двигался дальше.

Он рубил снова и снова, убивая с каждым шагом. Он наступал, а его мир состоял из нанесённых ударов. Туловище, разрубленное от ключицы до паха. Рука, тянущаяся за клинком. Грохот и всплеск болтерного огня.

Он слышал и чувствовал всё, но не был частью происходящего. Он сконцентрировался только на том, чтобы прорубиться вперёд, он перетекал из удара в удар подобно реке.

Он знал, что следующие за ним братья выстроились клином, и он — его наконечник. Они атаковали, стреляя по сторожевым турелям, рубя фигуры в красной броне. В воксе послышались голоса — это остальные ударные подразделения оказались в святыне.

Пока сопротивление слабое, врагов мало, их тактика жалка. Сигизмунд знал об этом, даже не смотря по сторонам и не прерывая косящий ритм меча.

Новый Несущий Слово оказался быстрее остальных, его лысую голову и кожу покрывала паутина нарисованных чернилами символов. Сигизмунд видел, как широкий клинок с зазубренными краями устремился к его шее. Отличный удар — результат тренировок и опыта. Смертельный и чистый.

Убийственный ритм Сигизмунда даже не замедлился. Он вскользь отбил атаку, повернулся и обрушил меч вниз.

И только тогда заметил кинжал. Маленький шип из необработанного обсидиана с рукоятью из кости мерцал, пропадая из вида, как будто растворяясь в мареве. Несущий Слово ударил. Его глаза расширились на татуированном лице, зубы обнажились в триумфальном рычании.

Сигизмунд крутанулся в сторону и устремил меч вниз, пытаясь заблокировать выпад. Чёрный нож прорезал нагрудник. Боль захлестнула Сигизмунда, когда плоть запылала под бронёй. Меч врезался в левую руку Несущего Слово, но удару не хватило силы. Враг споткнулся, восстановил равновесие и ударил снова.

Лезвие топора вдребезги разнесло его голову. Молния взорвалась в раскате грома, измельчённого мяса и разрушенной брони. Ранн отпихнул труп со своего пути.

— Ты заслужил, чтобы тебя прикончили, первый капитан. Ты становишься небрежным.

Его доспех и лицевую сторону щита покрывали множество металлических шрамов и брызги крови. Он не оглянулся, зная, что Сигизмунд прикрывал его. Они стояли плечом к плечу — покрытый шрамами мясник и рыцарь. Всё новые и новые Имперские Кулаки формировали линию вместе с ними, держа щиты и мечи наготове и ведя огонь.

Шипастая булава врезалась в щит Фаффнира, и он покачнулся от силы удара. Перед ним стоял очередной Несущий Слово, его броня забрызгана кровью, а ноги попирают трупы. Сигизмунд выждал долю секунды,пока враг не начал отводить булаву назад.

— Давай! — крикнул Сигизмунд.

Ранн ударил щитом. Враг на миг покачнулся, восстановил равновесие и отпрянул. Меч Сигизмунда вонзился ему в живот. Он чувствовал, как дрожал клинок, пронзая броню, плоть и кости. Топор Ранна снёс Несущему Слово голову за один удар.

— Ты ещё ничего не знаешь о войне, брат, — крикнул Ранн, и Сигизмунд услышал усмешку в его словах. — Но быстро учишься.

Сигизмунд почувствовал, как сенешаль крепко стукнул обухом топора по его наплечнику. Они продвигались вперёд по грудам трупов. Несущие Слово отступали, стреляя на ходу. За ними высокие двери из меди и кости, и они начали закрываться, перегораживая широкий проход.

— Захватить двери! — резко приказал Сигизмунд.

Братья устремились вперёд, едва слова слетели с губ первого капитана. Пять воинов, образовав щитами непроницаемую стену, устремились к дверям. На них обрушился град болтов, двое не удержались на ногах, но остальные даже не дрогнули. Они начали стрелять, когда двери уже почти закрылись, а Несущих Слово за ними можно было различить только по горящим глазам и вспышкам выстрелов.

Мелтаганы с рёвом прочертили тонкие полосы пылающего воздуха к закрывавшимся створкам. Пласталь и медь покрылись рябью, словно жир на огне. Секунду спустя выстрелил гравитонган, и дверной проём вылетел потоком раскалённого добела металла. Сигизмунд снова побежал. Ранн держался рядом. Их окружали пылающие искры, зазвенело предупреждение о высокой температуре.

и они миновали проход. Расплавленный шлак отмечал их путь.

Сигизмунда поглотил смертельный ритм — необычное ощущение, не похожее на другие, словно перед ним двигалась живая картина, окрашенная размытой скоростью и брызгами крови.

Он остановился.

Широкий тёмный коридор перед ним теперь безмолвен и пуст. Воздух вылетал в пробоину во внешнем зале, и вокруг поднялись порывы ложного ветра. Ранн сорвался с места и направился вперёд, щитоносцы встали с двух сторон от него непроницаемой стеной.

На секунду в тишине Сигизмунду показалось, что он услышал далёкий едва слышный голос. Он посмотрел на меч. На цепи возле запястья виднелась кровь.