Раненая страна - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 88

– Но он же на-Морэм! – возмутилась Мемла. – И не является перед каждым встречным-поперечным по первому зову.

– Я рад за него. – Несмотря на тревогу, Кавинант нашел в себе силы съязвить. – В следующий раз, когда мне вздумается позвать его, я буду иметь это в виду.

Мемла открыла рот, собираясь съехидничать в ответ, но Кавинант не дал ей такой возможности.

– Меня уже дважды брали в плен, – сказал он. – Хватит. Третьего раза быть не должно. Я не двинусь с места, пока не поговорю с на-Морэмом. – Воодушевленный собственной отповедью, он гордо добавил:

– Скажи ему, что я понимаю необходимость свободы так же хорошо, как и он. И меня силой не заставить подчиниться. Ему придется согласиться на сотрудничество.

Мемла несколько секунд смотрела на него в изумлении, потом пробормотала:

– Как скажешь.

Она грубо ткнула Дина в холку и направила его в туннель, оставив Кавинанта наедине с Вейном.

Кавинант ждал, волнуясь все сильнее и сильнее. Солнце, окутанное бледно-лиловой пеленой, опускалось за горные пики. Растущая тень Ревелстоуна наползала на землю. Глядя на башню и размышляя, не таит ли она угрозу, Кавинант вдруг заметил, что на вершине утеса больше не полощутся разноцветные флаги.

Да, собственно, это было уже и не нужно – кроваво-красный луч силы отмечал обитель Верных получше любого флага.

Чувствуя, что теряет терпение, он проворчал, обращаясь к Вейну:

– Будь я проклят, если знаю, что тебе здесь надо. Но у меня и так слишком много проблем. Поэтому позаботься о себе сам.

Вейн никак не отреагировал на эти слова. Иногда он казался не только немым, но и глухим.

Наконец Кавинант заметил в туннеле какое-то движение. Из разрушенных ворот вышел низкорослый человек, одетый в красную ризу и черную мантию. В руке он сжимал длинный металлический жезл, увенчанный треугольником. Капюшон мантии был откинут, и Кавинант увидел круглое лицо, лысую голову и бритые щеки незнакомца. На лице мужчины застыла маска презрительного равнодушия – казалось, ничто на свете не могло вывести этого человека из себя. Но что-то странное проглядывало в этом отрешенном лице. Кавинант пригляделся повнимательнее и понял, что именно. Глаза мужчины имели красный цвет.

– Добро пожаловать в Ревелстоун, Полурукий, – бесстрастно промолвил человек. – Я Гиббон на-Морэм.

Спокойная вежливость, с которой были сказаны эти слова, заставила Кавинанта насторожиться.

– Мемла обещала, что здесь меня никто не тронет, – произнес он. – Но как мне верить ее словам, если, с тех пор как я появился в Стране, меня то и дело пытались убить?

– Ты представляешь для нас огромную опасность, Полурукий. – Гиббон говорил так, будто находился в полусне. – Однако я понял, что ты несешь и великую надежду. Во имя этой надежды мы решили рискнуть. Стране нужна любая сила. Я пришел сюда один. Это ли не лучшее доказательство нашей доброжелательности? Здесь тебе ничего не угрожает – если, конечно, твои собственные намерения так же чисты.

Кавинант хотел вслух усомниться в правдивости услышанного, но пока решил не рисковать и изменил тактику.

– Где Сантонин?

Гиббон и глазом не моргнул.

– Мемла на-Морэм-ин сказала мне, что ты считаешь, будто твои друзья попали в руки Всадника. Я ничего не знаю об этом. Сантонин давно отбыл из Ревелстоуна. Мы уже начинаем тревожиться за него. Его рукх молчит. Если то, что ты говоришь, – правда, то может статься, твои друзья одолели его и отняли рукх. Я уже приказал Всадникам, которых послал встречать тебя, начать поиски нашего собрата. Если твоих спутников найдут, мы приложим все силы, чтобы обеспечить их безопасность. Даю тебе честное слово.

Кавинант ничего не ответил. Он хмуро смотрел на Гиббона и молчал.

Нисколько не смутившись, на-Морэм кивком указал на Вейна и сказал:

– Теперь я хотел бы спросить о твоем спутнике. Его сила очевидна, но мы не понимаем, что он собой представляет.

– Вот он, перед тобой, – проворчал Кавинант. – Ты знаешь о нем столько же, сколько и я.

Гиббон вытаращил глаза, но вслух своего недоумения не выразил.

– Я ничего о нем не знаю, – сказал он. – А потому не позволю ему войти в Ревелстоун. Кавинант пожал плечами:

– Дело твое. Поступай как знаешь. Если сумеешь его удержать, честь тебе и хвала.

– Хорошо. – На-Морэм указал в сторону туннеля:

– Ты пойдешь со мной?

Кавинант заколебался – но только на несколько секунд.

– Не думаю, что у меня есть выбор.

Гиббон кивнул и зашагал к туннелю. Кавинант так и не понял: то ли на-Морэм согласился с ним, то ли не знал, что сказать.

Следуя за ним, Кавинант вошел в туннель, как в преисподнюю. Ему в голову вдруг пришла странная мысль: а что, если потолок сейчас разверзнется и сверху посыпаются люди, которые прикончат его на месте? Кавинант инстинктивно втянул голову в плечи. Но ничего подобного не случилось. Сопровождаемый лишь гулким эхом собственных шагов, он вышел во внутренний двор.

Вторые ворота, абсолютно целые, оказались приоткрытыми лишь настолько, чтобы в них мог протиснуться только один человек. На верхнем балконе у входа стояла стража из нескольких Верных.

Гиббон кивком велел Кавинанту следовать за ним и прошмыгнул в щель между огромными каменными створками.

"Огонь ада”, – подумал Кавинант, пытаясь унять дрожь. Тем не менее он пошел за на-Морэмом. За спиной у него топал неотступный Вейн.

Когда Кавинант проскользнул в ворота, каменные створки, словно челюсти акулы, с грохотом захлопнулись перед носом у юр-вайла.

Коридор не освещался. Ревелстоун поглотил Кавинанта, как бездонный каменный мешок.

Глава 18

Дождь над Ревелстоуном

– Гиббон! – В голосе Кавинанта перемешались страх и гнев.

– О, прошу прощения, – ответил на-Морэм из темноты. – Тебе нужен свет. Сию минуту.

Вокруг Кавинанта зашелестели мантии. Он вытянул вперед руки, изготовившись отразить нападение, но атаки на него не последовало. Послышалась какая-то команда. Темноту разорвало алое пламя, вспыхнувшее в треугольнике рукха. Потом запылали еще несколько жезлов. В один миг огромный пустой зал окрасился кроваво-красным светом.

– Прошу прощения, – повторил Гиббон. – В Ревелстоуне принято соблюдать осторожность. Верным многие не доверяют – вот как ты, например. Поэтому и мы встречаем чужаков с опаской.

Кавинант переступил с ноги на ногу, словно таким образом надеялся восстановить внутреннее равновесие. Затем со злостью сказал:

– А ты когда-нибудь задумывался, что у людей, возможно, есть причина не доверять всем вам?

– Их ошибка вполне естественна, – невозмутимо ответил на-Морэм. – Жизнь людей наполнена страхом от рассвета до заката, и они не замечают результатов нашей работы. Как же они могут верить нам, когда мы говорим, что без нас им не выжить? Но Верные не обижаются. Хотя кое-какие меры предосторожности мы все же предпринимаем.

Объяснение Гиббона звучало правдоподобно, а потому подозрительно. Кавинант не верил в безразличие на-Морэма. Но поскольку он не придумал ни одного подходящего ответа, то просто кивнул, когда Гиббон спросил:

– Ты идешь или остаешься здесь?

Он зашагал рядом с на-Морэмом по проходу в сопровождении десятка Верных, которые несли огонь.

Они вошли в зал, напоминающий большую пещеру, – недаром этот город строили Великаны и, в основном, для себя. Гиббон свернул в боковой коридор и стал подниматься по широкой лестнице, которая вела на верхние уровни города. Переходы Ревелстоуна создавали невероятно сложный лабиринт, поскольку делались по критериям, известным только давно погибшим Великанам. Но Кавинант хорошо ориентировался в этой путанице, хоть и не был здесь уже очень давно. Узнав путь, которым они следовали, он испытал какое-то мрачное удовлетворение.

Шаг за шагом восстанавливая в памяти знакомые когда-то хитросплетения ходов, Кавинант следовал за Гиббоном вверх и в сторону от центра Ревелстоуна. Путь им озаряли дымные факелы, висящие на стенах. Вскоре они вошли в коридор, по обе стороны которого через равные расстояния находились гранитные двери с деревянными ручками. У одной из дверей стояла фигура в красном одеянии с опущенным капюшоном, но без ризы. Когда на-Морэм приблизился, фигура с готовностью распахнула перед ним дверь. Кавинант на миг задержался у порога и, убедившись, что на двери нет ни засова, ни замка, вошел вслед за Гиббоном.