Полуночная звезда (ЛП) - Лу Мари - Страница 21

Где все остальные? Эта мысь приходит ко мне в голову, и я пытаюсь уцепиться за нее. Где Серджо? Мой флот? Где я? Я затерялась в своих ночных кошмарах?

Воспоминания о битве возвращаются, кусочек за кусочком. Сила Энцо была мной подавлена. На меня напал один из моих инквизиторов. Это я отлично помню. Мысль ощущаются нечетко, но она задерживается достаточно долго для меня, что бы я смогла обдумать ее. Саккорист, восстание против меня.

Крыса, говорят шепоты. Они всегда проникают сквозь трещины.

Тьма снова сменяет лестницу. Мы снаружи, и солдаты-вражесткие солдаты- ведут меня вверх по ступенькам. Я слабо поднимаю голову. Лестницы бесконечно растягиваются по обе стороны от нас и, кажется, ведут нас к небесам. Башни возвышаются выше, на подогонниках пылают золотым огнем свечи, а перед нами ряд огромных арок, парящих над лестницами. Я смотрю выше, туда, где лестница уступает путь величественному, искусно резному входу, обрамленному украшенными колоннами и покрытому тысячами повторяющихся кругами и квадратами. На самых высоких шести словах вырезаны слова.

ВЕРНОСТЬ. ЛЮБОВЬ. ЗНАНИЕ. ТРУДОЛЮБИЕ. ЖЕРТВЕННОСТЬ. БЛАГОЧЕСТИЕ.

Тамуранские слова, но я узнаю их. Это знаменитые шесть столпов Тамурании.

Я спотыкаюсь на ступеньках, и кто-то поднимает меня. Моя голова тяжело опускается.

В следующий раз я пропыпаюсь лежа в центре обширной круглой палаты.

Вокруг меня разносится низкий гул голосов. По краям комнаты протягиваются ряды свеч, и свет проникает откуда-то выше меня, достаточно, чтобы осветить всю палату. Я чувствую на груди ужастное давление — знакомая привязь между мной и Энцо сжимаясь натягивается, энергия пульсирует и трепещет. Должно быть он в этой комнате. Мои руки по-прежнему скованы, и моя голова пульсирует, но в этот раз мир для меня обостряется, чтобы я могла мыслить здраво. Я подталкиваю себя в сидячее положение.

Я в середине круга, нарисованного на полу, края которого украшены более маленькими кругами. По периметру стоят три трона на одинаковом расстоянии друг от друга, все они указывают в мою сторону. На каждом троне сидит высокая фигура, одетая в тончайшие золотые шелка, ее волосы скрыты за тамуранской оберткой. Золотая Триада. Я в тронном зале Тамурании, сижу перед их тройкой королей.

Я смаргиваю остатки туманного разума и быстро оглядываю комнату.

Солдаты шевелятся и перемещаются в ответ на мои движения.

Незамедлительно, инстинктивно, я захватываю мою энергию — потоки страха и неуверенности в палате теперь взывают ко мне — и я выбрасываю паутину иллюзий. Палата тонет во внезапной тьме, воздух наполняют крики, и кнут агонии сам извивается вокруг ближайших ко мне тамуранских солдат. Несколько из них издают крик. Я обнажаю зубы, нацеливаясь на королей.

— Оставайся на месте, Аделина. — Это голос Рафаэля.

Я опираюсь на пол, пока мои цепи не позволяют мне двигаться дальше и искать его. Он стоит рядом с одним из тронов, сложив руки. Он выглядит мрачно, но его выражение не уменьшает его красоты. Его волосы прямы и распущены сегодня ночью, черные с сапфировыми прядями, которые ловят свет свечей. Такой же, каким я помню его. Он отвечает мне спокойным взглядом. Цвет его глаз сменяется на свету.

Рядом с ним стоят несколько лучников, их арбалеты указывают на меня.

— Сбрось свои иллюзии, — говорит Рафаэль. — Ты здесь на милости короля Валара, короля Эма и короля Йоза, правителей великой империи

Тамурании. Поднимись, удерживая свою силу, и обратись к Их Величествам.

Мое самообладание бунтует, даже если я знаю, что Раффаэль прав. Моя сила все еще только иллюзия — я не смогу достаточно быстро напасть, чтобы сдержать эти арбалеты от выстрела в своюс сторону. Я умру за несколько секунд. Мысли вспыхивают в моем сознании. Почему Рафаэль привел меня сюда? Почему он не убил меня? Он мог бы позволить им выпустить их стрелы, не предупреждая меня.

И самая настойчивая мысль: Если Виолетта здесь в Тамурании, почему он не использует ее способности против меня? Почему они не отняли у меня силу?

Но, что действительно меня останавливает от повторных нападок, — таинственная фигура, стоящая в нескольких футах от Рафаэля, он смотрит на меня, положив руки на рукоять кинжала на поясе. Когда я встречаюсь взглядом с Энцо, связь между нами натягивается так сильно, что я начинаю задыхаться. Я никогда не чувствовала, что наша связь так сильна, что она настолько прочна. Он, кажется, тоже: даже отсюда я чувствую его, чувствую, как он сжимает челюсть, как двигаются его мышцы.

Глаза Энцо так темные, как я их когда-то видела. Они не светятся блеском жизни, который должны иметь глаза. Они тусклы и темны, лишены алого огня, который раньше их наполнял, они заполнены холодной пустотой. Он смотрит, будто едва меня знает. Он не говорит ни слова. Я вздрагиваю снова, когда наша связь натягивается туже, ослабляется, снова натягивается. Как и во время нашей битвы в небе, он пытается подавить мою силу. Но я тоже чувствую боль в этой связи, которая переплетается с моей собственной энергией. Энцо был ранен в бою, и я могу сказать.

Я гневно напрягаюсь. Как ты смеешь пытаться меня контролировать.

Медленно я высвобождаю свои иллюзии на солдат и возвращаю свою силу, запертую внутри груди, защищенную от Энцо. Несколько солдат припадают на колени, все еще дрожа от иллюзии боли. Затем я осторожно вытягиваю обе руки, так, чтобы мог видеть Рафаэль. Если он изучает движение моей энергии прямо сейчас, он будет знать, что я не собираюсь нападать.

Но я не буду покланяться чужой власти. Мой взгляд перемещается на одного из королей, и я удовлетворена, когда он отвечает на мой пристальный взгляд. Хочется посмотреть вокруг на оставшуюся палату, чтобы встретится взглядом с другими двумя королями, но тогда бы мне пришлось вертеться на полу, как нищенка. Я не буду делать здесь ничего такого.

— Мой флот, — говорю я вместо этого, поднимая подбородок на короля. — Мои Розы

— Чоурсдэем, — говорит Рафаэль королю. — Розэем.

Король говорит что-то Рафаэлю в ответ. Большинство полностью потеряны на мне, но я различаю насмешливое напевание, которое он добавляет к моему имени.

Рафаэль склоняет голову к королю, затем оборачивается ко мне.

— Война бушует, даже когда мы говорим, королева Аделина, — переводит он.

— Наши войска засели в мертвой точке из-за того, что ваши силы знают, что ты в нашем плену. Другие из твоей Розы так же в наших руках.

Невредимы… на данный момент.

Другой пленный. Это должен быть Магиано. Он был единственным, кто был со мной, в конце концов, я уже слышала его голос ранее. Моя энергия впыхивает, и Рафаэль бросает на меня предостерегающий взгляд. С большим трудом я сглатываю и сдерживаю себя. Жизнь Магиано зависит от моих действий.

— Кажется, тебя предал один из твоих инквизиторов, — говорит Рафаэль.

Один из моих людей. Факт того, что это произошло на глазах Рафаэля, ослепляет меня яростью.

— Ты внедрил мятежника в моих людей, — огрызаюсь я. — Не так ли?

— Мне это не нужно, — отвечает Рафаэль. — Вы бы проиграли эту битву.

— Я не верю тебе.

— Один из твоих людей напал на тебя. Это редкость?

Нет. Это не редкость. Предыдущие попытки нападений мелькают в моих воспоминаниях, даже когда я пытаюсь держать их подальше. Повстанцы повсюду. Я стискиваю зубы. Я позабочусь о том, чтобы с этого предателя живьем сняли кожу.

Король опять говорит, и Рафаэль переводит:

— Что бы вы сделали на нашем месте? — на устах тамуранского короля появляется признак улыбки. — Я уверен, вы бы нас обезглавили, и держали наши войска на виду. Я слышал о том, что вы делаете в других завоеванных городах. Возможно, мы должны сделать то же самое, свесив ваше тело с мачты наших кораблей. Это должно закончить эту войну достаточно быстро.

Мое сердцебиение учащается, но я не позволяю ему увидеть мой страх. Мой разум волнуется. Как мне вырваться отсюда? Я снова смотрю на Рафаэля. Какую сделку Кинжалы заключили с Тамуранией?