Оборотная сторона медали (ЛП) - О'Брайан Патрик - Страница 50

— Меня беспокоят эти слова. Могу ли я спросить, какую тактику защиты вы считаете наилучшей?

— Если капитана Обри не удастся убедить обвинить генерала, то мне остается поносить Пирса, дискредитируя его свидетелей и играя на чувствах присяжных. И, конечно, долго рассказывать о выдающейся службе Обри. Без сомнения, он бывал ранен?

— Только мне пришлось лечить, дайте посчитать, ох, Бог знает сколько резаных и пулевых ран, огромных ссадин от летящих щепок и ударов падающих блоков. Однажды я был на волосок от ампутации его руки.

— Это пригодится. И не сомневаюсь, что миссис Обри будет присутствовать, сияя красотой. Но проблема в том, что присяжные в лондонской ратуше — люди из Сити. Можно сказать, деньги в Сити гораздо важнее сантиментов, тем более патриотизма. Опять-таки, если мне придется вызвать свидетелей — попытаюсь этого избежать, но мне их могут навязать, — то у Пирса будет право на ответ, и последнее слово перед присяжными останется за ним. И в любом случае лорд Квинборо подведет итог, возможно, долго и страстно. Все эти торговцы удалятся под впечатлением от его слов, не от моих. Я страшусь результатов. Умоляю, объясните все это капитану Обри, вас он послушает как уважаемого друга, И прошу вас, объясните, что Пирс разворошит все, что может сыграть против Обри, все, что может принизить его через друзей и связи. И в этом деле у стороны обвинения есть все ресурсы правительства. Имя Обри вываляют в грязи. Что хуже всего, человек, которого будут судить вместе с ним, единственный стоящий предполагаемый заговорщик из тех, кто не исчез или не спрятал свои дела за десятком подставных лиц, это Каммингс.

— Один из гостей генерала в «Баттонс» в тот несчастный вечер?

— Да, этот шут Каммингс. У него за плечами — сомнительные акционерные компании, злостное банкротство и множество других подвигов. Конечно же, все это всплывет и запятнает всех. Капитан Обри попал впросак, и его уверенность ни к чему.

— Если все сложится худшим образом, что ему грозит?

— Определенно, крупный штраф. Может быть, позорный столб, может быть, тюремное заключение. Возможно, и то и другое.

— Позорный столб. Это вы мне говорите? Позорный столб для морского офицера?

— Да, сэр. В Сити это довольно обычное наказание за мошенничество и тому подобное. И, конечно же, его уволят со службы.

— Спаси и сохрани, — перекрестился Стивен. — С него слетело обычное спокойствие, не вернувшись даже внешне, пока он не поднялся по ступеням клуба.

— Прошу прощения за опоздание, Блейн, — извинился он, — но моя беседа с Лоуренсом затянулась надолго и оказалась гораздо более тревожной, чем я мог предположить. Поскольку Палмер не взялся за это дело, у Лоуренса надежды нет. Напрямую он в этом не признался, но это очевидно. Он ни на что уже не надеется.

— Я того же мнения. Все выглядит настолько против бедного Обри, что даже если бы его злейший враг задумал эту схему, то не мог бы навредить ему сильнее.

— Вы тоже считаете, что его признают виновным?

— Так далеко я заходить не буду. Но это политический процесс, со всеми положенными яростными страстями. Нацелен он на генерала Обри и его радикальных друзей. Если их репутация разрушена, то остальное не имеет значения. В таких делах цель оправдывает средства. Как же Сидмут и его люди обрадовались такой возможности! Иногда возникает даже соблазн предположить, что какой-нибудь их ревностный последователь подстроил всю эту аферу, предвосхищая их желания и заодно обогащаясь лично. Правдоподобная теория, хотя я сам в нее не верю.

Последовала пауза, во время которой Стивен уставился на ковер, а сэр Джозеф — на своего друга, которого прежде ни разу не видел столь обеспокоенным.

— Пока я шел сюда, — наконец-то заговорил Стивен, — я размышлял над тем, что нужно сделать в случае обвинительного приговора. Уволенный со службы Джек Обри на суше с ума сойдет, да и я не горю желанием оставаться в Англии. Так что думаю купить "Сюрприз" — все равно у Джека не будет на это денег — получить каперские патенты, укомплектовав его как приватира и предложив Джеку командование. Могу ли я попросить вас подумать над идеей и высказать мне завтра свое взвешенное мнение?

— Конечно же. На первый взгляд, это отличный план. Несколько безработных флотских офицеров стали приватирами. Они продолжают свою войну независимо от всех, и иногда сеют хаос во вражеской торговле к своей великой выгоде. Вы уходите?

— Мне нужно в Маршалси. Уже опаздываю.

— Вам необходим наемный экипаж, — заверил Блейн, глядя на часы за спиной Стивена, — вы обязательно должны взять наемный экипаж, да и так у вас будет совсем немного времени до закрытия ворот.

— Все равно. Можно найти постель в кофейне на кредиторской стороне. С Божьим благословением, мне пора.

— Попрошу Чарльза организовать экипаж, — крикнул сэр Джозеф вслед, когда Стивен бегом поднимался в свою комнату.

Искомый экипаж, необычно проворный, довез его кратчайшим путем через Вестминстерский мост. Когда Стивен высадился у ворот, кучер спросил:

— До закрытия ворот всего лишь пять минут. Желаете, чтобы я вас подождал, сэр?

— Спасибо, но думаю, что останусь здесь на ночь, ответил Стивен, и пробормотал себе под нос: — Господи, я здорово опоздал и сейчас получу выговор.

На деле Джек так энергично и ожесточенно играл в "пятерки" [35] во дворе, что потерял счет времени.

Закончив игру, он повернул багровое, залитое потом, сияющее лицо к Стивену и, задыхаясь, произнес без намека на недовольство:

— Как я тебя рад видеть, Стивен! Господи, я совсем потерял форму.

— У тебя уже давно очевидное ожирение, — заметил Стивен. — Если бы ты каждый день проходил пешком десять миль и ел половину того, что ты пожираешь, исключив мясо домашнего скота и алкоголь на основе солода, то мог бы играть в ручной мяч как добрый христианин, а не как ламантин или дюгонь. Как поживаете, мистер Гудридж? Надеюсь, еще увидимся.

Последние слова адресовались сопернику Джека, их бывшему соплавателю, штурману "Поликреста". Хорошего навигатора погубило то, что его вычисления доказали: фениксы и кометы — это одно и то же. Отмеченные в летописях появления фениксов на самом деле — возвращение различных комет, чья периодичность уже известна или предполагалась. От возражений он приходил в неистовство, и хотя в обычных делах являл собой образец добрейшего и вежливейшего человека, но сейчас оказался в заключении за дурное обращение с контр-адмиралом синего флага. Сэра Джеймса он, конечно, не бил, но все-таки укусил за выражавший неодобрение палец.

Наверху, когда Джек сменил рубашку, и друзья сидели у огня, Стивен спросил:

— Я тебе рассказывал о лорде Шеффилде?

— Думаю, ты его упоминал, если не ошибаюсь в связи с Гиббоном [36].

— Он самый. Близкий друг Гиббона, и унаследовал множество его рукописей. Он мне передал очень любопытный фрагмент, выражающий взвешенное мнение Гиббона о юристах. Этот текст планировался как часть "Упадка и разрушения", но на стадии корректуры в верстке он его убрал из боязни оскорбить своих друзей — адвокатов и судей. Хочешь, я тебе прочитаю?

— Если можно, — ответил Джек. София внимательно слушала, сложив руки на коленях.

Стивен вытащил пачку бумаг из-за пазухи и развернул ее.

Выражение лица, предназначавшееся для чтения суровых, благопристойных, цветистых фраз, сменилось на другое — обычной досады, сильной и человечной досады.

— Я принес книгу Гюбера о пчелах [37]. В спешке ухватил Гюбера. Могу поклясться, что справа от памфлетов лежал Гиббон. Какая жалость, если я выкинул Гиббона, такая редкость, такой шедевр гармоничной прозы. Обидно, если я принял его за глупую и никчемную "О дегтярной воде" [38]. И мне не удалось многое запомнить. Но тем не менее, сущность этого фрагмента в том, что падение империи...

— Колокол звонит, — воскликнула София, как только удаленный, но резкий лязг достиг их ушей. — Киллик, Киллик! Нам пора. Прости меня, дорогой Стивен. — Она расцеловала обоих, быстро, но с чувством, и выбежала прочь с криком: "Киллик, Киллик, сюда!"