Хранитель. Первая война (СИ) - "Алекс Лекс" - Страница 8

Весь народ стекался на главную площадь, где уже были заготовлены лавки и белые шатры для торговли. Несмотря на немалую толпу, никто не толкался. Народ шел чинно, приветствуя друг друга. Приветствиями сыпал и Хоран. На сегодняшней ярмарке соперников ему не было. Коней привел он один. Раданарская стать его товара сразу привлекла к себе внимание. Дивные скакуны, высокие, горячие, не послушно гнули шеи и били копытами, вырывая поводья из рук брата и сестры. Цены за них предлагали сходу, а Хоран отнекивался и упрямо шел к своему месту. Другие купцы уважительно кивали ему, хоть глаза у них и светились завистью.

Постепенно шатры заполнились дорогими и диковинными товарами. С дальних земель привезли расписные самоцветные ткани и нити, золотые ковры, рядом благоухали разные пряности и травы со снадобьями, выставлялись редкие книги. Отдельной стороной стояли гномы. Их шатры сверкали от драгоценных камней, оружия и украшений. Подгорные мастера свое дело знали. В их руках камни и металл обретали настоящую форму. На свои прилавки они выкладывали невиданные богатства. От их сияния рябило в глазах, а толпа сама тянулась к кольцам, в которых сплетались целые картины. Тира слышала, как вздыхал народ, видя эти украшения, она же видела обычный металл. Гномы же, как-то странно посматривали на нее и на брата. Поглаживая длинные, кудрявые бороды, они сверкали черными глазами и тихо перешептывались.

— Будет у нас еще время взглянуть на их работу, — сказал Хоран и поспешил увести Тиру и Аргелора от гномов.

К тому времени за ними тянулась уже не малая толпа. Все восхищались конями и едва дождались, пока Хоран занял свое место.

— Ну, народ, назначай свою цену! — гаркнул он во всеуслышание. — Кому попало, коней своих не продам! Подходи тот, кто в седле сидеть умелец!

Хорана и его лошадей окружило плотное кольцо. Предложения сыпались со всех сторон. Перед глазами его людей замелькали сундуки с тканями, кошельки с золотом и даже меха редких зверей. Молодые маги предлагали колдовские самоцветы, которые даже у гномов не встречались. Торговались наперебой. В этой толпе Хоран увидел и черноплащника, безликого и холодного. Люди нехотя посторонились, уступая ему дорогу, а Тира едва удержала коней в узде, которые встали на дыбы.

— Чего надо? — отец заслонил своих детей и быстро положил руку на короткий меч. — Черным колдунам я коней не продаю!

Народ притих. Тиру и Аргелора окатило холодом. Черный всадник смотрел на них в упор, сквозь их отца. Смотрел он долго и неприятно, пока толпа не стала возмущаться.

— Какой он страшный! От него смертью веет! — проговорил Мевор.

Тира смотрела на всадника без страха, не обращая внимания на боль, что сковала ее руки. Черноплащник словно испытывал ее. Его лица видно не было, но его взгляд так и норовил забраться Тире в душу.

— Ну?! — крикнул на него Хоран.

— Не покупаешь, так другим вести торги не мешай! — поддержали его крик из толпы.

Чужак ушел, забрав с собой холод, но темный след от него остался.

— Не добрый он, отец! — шепнула Тира.

— Не сказал бы я, что он страшный, — сказал Аргелор. — Черен, так что с того?

— Хватит о глупостях, — успокоил их Хоран, скрывая от них зябь в руках. — Сейчас коней продадим и по ярмарке погуляем!

Спустя всего час, его подводы наполнились сундуками, а карманы золотом и рубинами. За коней в этот раз он выручил много. Свой товар он продал в добрые руки.

— Никогда не отдавай коня тому, к кому у тебя сердце не лежит! — наставлял он своих детей. — В глаза всегда смотрите! В глазах душу видно. А к своему хозяину конь сам пойдет.

— Хорошо, отец, — кивнули брат с сестрой.

— А теперь пора и на другие товары взглянуть, — сказал он.

Оставив себе одну пустую повозку, Хоран с Тирой и Аргелором отправились гулять по ярмарке, а после и к гномам заглянули, а его люди направились на постоялый двор.

Среди подгорного народа, Хоран знал Бередора. Коренастый гном, заросший по самые глаза черной курчавой бородой, едва завидев знакомого, доброжелательно ему кивнул. Он и вся его братия за прилавками бряцала кольчугами и топорами. Ни с тем, ни с другим гномы не расставались никогда. Несмотря на оружие, настроены они были дружелюбно. Судя по народу у их шатров, на торговлю они не жаловались. Бередор весело подмигнул Хорану, указав ему на заднюю часть шатра, где не было толпы.

— Что привез? — спросил он после расспросов о делах и торговле.

— Мед. Как ты в прошлый раз и желал, — ответил тот и кивнул на бочонки. — Мне много не надо. Всего полсотни слитков железа.

— Смотрю, ты смену себе готовишь? — Бередор глянул глазами-угольками на Тиру и Аргелора.

— Да! Это мои дети, дочь и сын, как видишь, — с гордостью ответил Хоран. — Где там твое обещанное железо?

— Дай хоть на лица взглянуть! — воскликнул гном. — Или прячешь свои сокровища? Так они не младенцы же! Глаз у меня добрый!

Хоран не хотел этого. Он замялся, но с гномами спорить не стал. Тира и Аргелор сняли капюшоны, и Бередор невольно охнул, а после замер с открытым ртом, глядя на две пары зеленых глаз.

— Гм… — Хоран переступил с ноги на ногу, но Бередор так и остался стоять. — Стемнеет уже скоро. Нам бы товар забрать…

— Э…да…товар… — гном крякнул, а затем подозвал своих помощников и те, бросая многозначительные взгляды, быстро сгрузили с повозки Хорана мед.

Последняя заполнилась ящиками с серыми слитками железа, а Бередор все продолжал смотреть на брата и сестру. Тира, чувствуя себя не уютно, чуть отступила к отцу и глянула на погруженное железо.

— Отец, гномы тебя обманывают, — прошептала она так, чтобы Бередор не услышал, однако тот уже переменился в лице.

Его и без того широкий нос, раздулся еще больше и покраснел. Борода встопорщилась так, что казалось, из нее вот-вот полетят искры. Гном вскипел, как чайник на жарком огне.

— Что?! — протянул он. — Слово моего народа крепко, как сам камень!

— Твой металл не настоящий, не истинный. Это жалкая подделка! — смело заявила Тира, не смотря на оторопевшего гнома и его помощников, которые уже похватались за свои топоры.

Хоран откашлялся. Его глаза метались между дочерью и Бередором. Гном, чье лицо налилось кровью, выхватил пухлой рукой железный слиток из ящика.

— Этот металл прошел через мою кузню! Провалиться мне тут, если я в чем-то обманываю! — прогорланил он, забыв о толпе.

— Лжешь! Он не истинный! — Тира выхватила слиток у него из руки, и железо в ее пальцах вмиг покрылось трещинами, будто старая сухая глина.

Слиток раскрошился на мелкие кусочки и упал к ногам Бередора, глаза которого округлились. Шатер гномов погрузился в молчание. Подгорный народ во все глаза смотрел на Тиру, а сердце Хорана оборвалось.

— Истина! — нараспев вдруг протянул Бередор. — Ты, видишь истину?

Руки гномов сошли с рукоятей топоров, и они склонили головы в коротком почтительном поклоне, тем самым приведя Хорана в еще большее замешательство.

— О чем ты говоришь?! — спохватился он, но толпа любопытных уже сунула свои головы в шатер, чтобы поглазеть на происходящее.

— Твоя дочь видит истину! — воскликнул Бередор. — Это…великий дар дра…

— Чушь! — Хоран толкнул Тиру за свою спину. — Видать среди твоих слитков брак попался, не более! Забирай мед и нам пора отсюда. Ну?! Чего рты разинули?!

Он прикрикнул на собравшихся зевак и торопливо развернул повозку.

— Отец? — вопрошающе уставился на него Аргелор, только тот уже никого не слушал.

Как можно скорее, он торопился увести детей с площади и попасть на более узкие улочки. Тира ни с того, ни с его, получила от него первую в своей жизни, звонкую пощечину. Рука отца скользнула по ее щеке со всего размаху, а боли будто и не было, зато пальцы Хорана как огнем обожгло. Не обращая на это внимания, он погнал повозку к постоялому двору.

Воздух словно сгустился вокруг них, народ торопился расступиться, но была другая сила, которая сдерживала коня. Хорану пришлось сбавить темп, и повозка медленно загремела по мостовой.