Месть Атлантиды (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 27

- Я обещал оберегать тебя, - устало ответил Домиций. Принцесса не могла знать, что ее обвинения в непонимании и бесчувственности новообретенного друга были несправедливы. - Еще не сейчас, но вскоре ты поймешь. Обезопасить тебя для меня вопрос чести. Вскоре я расскажу тебе.

Утром следующего дня Элика ощутила, что силы к ней вернулись. Но это даже не удивляло. Вчера верная врачевательница провела какой-то хитроумный обряд, обращаясь к своим богам и насильно заставляя выпить еще более мерзких на вкус настоев. После этих варварских методов с принцессы сошло семь потов, унося с собой слабость и головокружение, а вместе с ними, как ни странно, отчаянные мысли и душевную боль. Раны на груди уже не полыхали болью при каждом движении, осталось лишь неприятное ощущение стянутости и ноющей пульсации. Когда прибежавшие на зов рабыни искупали Элику в ванной, стараясь не мочить раны, она уже дремала. Сознание, давшее давеча слабину, вновь вернулось боевым союзником, заключив сделку с рассудком.

Утром целительница снова смазала ее раны заживляющим бальзамом и перетянула смоченными в лечебном отваре отрезами ткани.

- Мужчины такие животные... - сочувственно изрекла, по-матерински погладив волосы принцессы. - Но ты не беспокойся ни о чем, девочка. Следов не останется, только постарайся не расчесать рану руками. Терпи.

Элика, испытывая неловкость за свою недавнюю бесконтрольную истерику, поблагодарила добрую женщину, сжав ее руку на прощание. Поразительный контраст с трудом укладывался в голове. Большинство кассиопейцев были столь же бескорыстно добры к ней в последнее время, сколь жесток был их принц при первой встрече. Но, похоже, к его жестокости тут привыкли. Две юные рабыни в крепких стальных ошейниках, приставленные к ней этим утром, в страхе отводили глаза, стараясь не замечать перебинтованной груди своей новой госпожи. Лишь иногда шептались между собой, чем несказанно раздражали Элику.

Принцесса замерла у большого зеркала. Довольно долго у нее не было возможности наблюдать свое отражение. Сейчас она с трудом узнавала себя. Черты лица словно обострились, и только покрасневшие от страданий глаза, казалось, стали больше и выразительнее. Губы пересохли и потрескались, так сильно она их искусала во время своего припадка. Девушка устремила недовольный взгляд на шептавшихся рабынь.

- Принеси мне смягчающего бальзама! - холодно велела, ни к кому конкретно не обращаясь. Перепуганную Гайю как ветром сдуло. Ее подруга сжалась, в то же время поглядывая на принцессу с каким-то скрытым вызовом. Явно сравнивала их положение, возомнив, что благородная пленница с исполосованной грудью может в силу своего нового положения стоять с ней на одной социальной ступени. Элика перехватила ее взгляд, выразительно кивнув на предплечье блондинки, где, четкое и отчетливое, горело клеймо в виде пятиконечной фигуры. Больше слов не потребовалось. Рабыня понуро опустила голову, признавая власть своей новой госпожи, еще не зная, чего ожидать от явной аристократки по происхождению, которую боль наверняка еще более ожесточила

Запыхавшаяся Гайя протянула ей небольшую склянку с белой мазью, опустив глаза в пол. Затем незаметно села подле подруги. Элика смазала пересохшие губы, задумчиво провела пальцами по выступавшим ключицам. Раньше такого не было. Стресс последних дней не мог пройти бесследно. Что ж! Ее это даже радовало. Как жаль, что нельзя полностью скрыть свою привлекательность... Может, тогда бы этот варвар потерял свой плотский интерес и больше б ее не тронул! Девушка сглотнула. Перспектива разделить с ним ложе пугала ее куда больше, чем избиение плетью. Она знала, что кроме насилия ее ничего другого не ждет. Она для него ничем не выше каждой из этих забитых покорных рабынь. Может, даже хуже. Хватило меры масла наедине с ним, чтобы это осознать.

Глава 10

Девушки вновь зашептались, поглядывая на Элику. Принцесса подавила желание запустить в них склянкой с бальзамом. Наверное, они не подвергались порке плетью, раз позволяют себе такое! Девушка пригладила и без того тщательно расчесанные вьющиеся волосы. Внезапно рабыни притихли, испуганно вскочив на ноги. Элика недовольно перевела на них взгляд.

Причиной их внезапной тревоги оказалась стройная брюнетка в белоснежном платье, незаметно возникшая в дверном проеме. Очень длинные волосы, перехваченные у лба подобием металлического ободка, даже при высоком росте их обладательницы достигали поясницы. У девушки была большая грудь и широкие бедра, из-за чего талия казалось очень тонкой. Белоснежная кожа выдавала в гостье уроженку севера, но больше всего Элику поразили ее глаза − темные, с ироничным прищуром, словно прожигающие все на своем пути. На ней не было рабского ошейника, вместо него шею обвивал ряд длинных тонких цепочек, унизанных голубыми и прозрачными слезами пустыни. Такие же браслеты красовались на тонких запястьях.

Элика вспомнила, где видела ее раньше. В свой первый день в Кассиопее, в дворцовом холле. Тогда она приняла эту нарядно одетую красавицу за вольную спутницу своего похитителя.

Надежда вновь вспыхнула в груди принцессы с новой силой. Что бы там не говорили рабыни, эта девушка была свободной и, без сомнения, занимала очень высокое положение. Наверняка в силу своей красоты она являлась любовницей принца, возможно, близкой родственницей. Что там Домиций говорил про его сестру? Хотя нет, та была младше Элики, а незнакомка выглядела зим на пять постарше принцессы. Возможно, это шанс. Вряд ли свободная кассиопейка одобрит повышенный интерес своего любовника к ней, значит, можно заручиться ее поддержкой и уговорить помочь в побеге. Элика воспрянула духом. Между тем незнакомка подошла поближе к замершим рабыням.

- Стало быть, тебя гложет любопытство? - спокойным мелодичным голосом произнесла она, обратившись к дерзкой блондинке. - Разве, Терида, ты выполнила всю работу на сегодня, дабы предаваться праздным разговорам?

- Нет, госпожа, - залепетала рабыня, обхватив себя руками. - Просто мне велели помочь принцессе, если ей что-то понадобится, и я...

- Твоя помощь, смею полагать, должна состоять в пересудах по поводу твоей новой хозяйки? - Брюнетка сделала жест в сторону Элики. - Если не ошибаюсь, тебя снедает интерес по поводу в столь резкой форме проявленного интереса твоего господина к своей гостье? Тебя занимают ее раны, вместо стирки и починки одежды? Отвечай!

- Госпожа, прости... Но мы не говорили об этом, тебе показалось... Гайя не даст соврать...

- Ты хочешь сказать, что я лишилась рассудка, и слышу в твоих речах то, чего нет? - тон голоса стал тише, но принцесса явно различила в нем скрытую угрозу. - Тебе интересно, больно ли жалит плеть? Отвечай, недостойная рабыня!

Терида опустила голову. Брюнетка не позволила ей этого, потянув за прядь светлых волос.

- Не вижу повода не удовлетворить твое любопытство. Пойдешь к начальнику дворцовой стражи и скажешь, что пришла испытать поцелуи плети на своей коже. Десяти тебе хватит, дабы распробовать на вкус. И если я узнаю, что в течение меры масла ты этого не сделала, либо самовольно занизила количество ударов, я их увеличу в три раза! Ты все поняла?

- Но, госпожа, - горячо возразила рабыня. - Ты, наверное, не знаешь... Но меня нельзя избивать плетью! Нельзя!

- Да? - девушку явно позабавил протест строптивой рабыни. - Позволь же мне узнать, чем ты заслужила такую привилегию? Чем ничтожная раба выше девы королевской крови, которую не миновала сия участь? Не тем ли, что ее губы на протяжении всей летней декады каждую ночь ласкали член нашего господина?

- Он вернется и будет возмущен тем, что я избита! Госпожа, он тебе этого не простит!

- О, Терида, - притворно обманчиво проворковала брюнетка. - Прости же мне мою неосведомленность! Это же многое меняет! Тогда двадцать поцелуев плети будут тебе более достойной наградой! Может, в своем великодушии ты даже решишь больше мне не дерзить! Скройся с моих глаз и прими наказание прямо сейчас, иначе, клянусь своими богами, я заставлю начальника стражи хлестать тебя до тех пор, пока мои глаза не устанут на это взирать!