Ромейский Квест (СИ) - Соколов Лев Александрович - Страница 9

Ипатий коротко кивнул. Издавна русские наемники приходили служить в Ромейскую державу в столь больших количествах, что из них образовали два подразделения: варангов внешних, и внутренних. Внешние варанги служили по всей державе, в то время как внутренние были элитным отрядом, - одним из личных царских "номеров", который постоянно квартировался в Константинополе, в царском дворце. После пьяного бунта, провинившихся услали подальше, и заместили другими соплеменниками.

- Надеюсь, бунтовщиков услали в самую задницу нашей достолюбезной державы? - Рыкнул Ипатий, взглянув на Филумена.

- В такую дупу, что оттуда и света белого не видно. - Поспешно кивнул Филумен. Часть послали на границу в Богом забытое место. Где только и есть, что камни, солнцепек, да безбожные агаряне. Других же послали на помощь архонту Армении, коий испросил помощи, так как его одолевают набегами дерзкие горцы. Уж там поплачут варанги о безбедной службе в вашем дворце, о величайший.

- И пусть поплачут! - Затряс в воздухе указательным перстом Ипатий. - У, мерзавцы! И ведь отличные же воины. Храбрецы. Но как выпьют...

- Что взять с северных варваров... - Пожал плечами Евсевий.

- А что новые варанги, прибывшие в столицу? - поинтересовался Ипатий.

- Первым делом пошли разведывать столичные кабаки. - Сообщил дотоле молчавший евнух Игнат.

- Клянусь святым причастием! - Хлопнул по столу Ипатий. - Ну это ж невозможно!.. Если бы я не видел, как эти парни гоняли злобных агарян во время восточной компании, я разогнал бы их к чёртовой матери.

Ипатий привычным жестом подлез под малый царский венец, и почесал себе макушку. Все эти венцы-короны он не любил, потому как подозревал, что именно от них необратимо лысеет. Большой венец, коий надевался для торжественных случаев и приемов, вообще его раздражал, так как был украшен бабскими висюльками, на манер серег, - тряхнешь неосторожно головой, не дай бог попадут висюли тебе в глаз... Но в связи с чрезвычайным положением вызванным мятежом, последние несколько дней Ипатий все же венец носил. Малый, без висюлек. Чтоб не забывали стервецы, кто тут батюшка-царь, избранный на благо всего ромейского народа.

- Но что послужило причиной мятежа? - Сурово вопросил он. Обращаясь главным образом к евнуху Игнату. - В чем корень сего зла? Не скрываются ли за возмущением варангов козни придворных интриганов и изменников?

- По всей видимости нет, государь, - тряхнув румяными щечками, и сложив руки "в замок", серьезно ответил Игнат. - Тщательно проведенное расследование и допросы, показали, что к мятежу варангов никто не подзуживал.

- Почто же тогда возмутились варвары?

- Как единогласно показали на допросах русские варанги, - Возвестил Игнат. - третьего дня, вы Государь, возвращались во дворец из храма "Святой Софии".

- Возвращался. И?

- Войдя во дворец, вы не удостоили стоящих на посту варангов ласковым взглядом, а напротив, прошли мимо них... - Прошу прощения за цитату - (тут Игнат годами отточенным движением открыл папку тончайшей кожи, и зачел лежащий в ней документ) - Секунду, где тут... а вот!.. "Прошел мимо нас государь, вздернув нос таково, что едва не цеплял им потолочные балки... Шел с видом зазнайским, будто нас и на свете нет... Пожалел для нас государь ласкового взору...".

- И что? - Недоуменно вопросил Ипатий.

- И - все. - Пожал плечами Игнат. - В ближайшую увольнительную варанги усугубились в кабаке, и решили, что не потерпят такого к себе неуважения.

Ипатий обвел взглядом свой совет, лупающий на него преданными глазами.

- Нет я... - Он попытался вспомнить, как он возвращался из церкви, и о чем тогда думал.

Память услужливо подсказала, что думал правитель в тот момент о любовнице Ефросинье. Жену Ипатий конечно любил, но - годы не щадят даже горных вершин, что уж говорить о женской красоте. - С возрастом царица потолстела, и увы, не в нужных местах... С некоторого времени император делился этим своим горем с придворной дамой Ефросиньей, которая была пригожа лицом, статна фигурой, и весьма темперамента при встречах наедине. Как и положено порядочной придворной даме её лет, у Ефросиньи имелся муж, - вояка с чугунным лбом, который (согласно рассказам Фроси) был грозен на поле боя, но совсем не блистал на семейном ложе. Пользуясь служебным положением, Ипатий постоянно сплавлял мужа Ефросиньи на какую-нибудь пограничную войну, которые длились на границах державы бесконечно. В нынешнее время чугунный лоб должен был бодаться со зловредными муслимами-агаранями. Увы, как раз того третьего дня, выяснилось, что в бесконечной войне случилась нежданное перемирие, и "чугунные лоб" возвратился в столицу. Желанная встреча с прелестницей сорвалась. Вот почему император возвращался во дворец насупив брови... Хм...

Ипатий решил не делится своими выводами с малым советом.

- Нет, ну возможно, неустанно радея о государственных делах, я и был немного хмур ликом... - буркнул он - но устроить из-за этого мятеж! О, загадочная русская душа...

- Варвары как дети. - отозвался Потамон. - За ласковое слово умрут за тебя, государь. А за невнимание - затаят лютую обиду.

- Игнат! - Распорядился император. - Составь мне памятную записку. Чтоб при встрече с варангими я всегда приветливо улыбался и кивал.

- Слушаюсь, государь.

- Но постойте! - Спохватился Ипатий. - Ведь в мятеже замешаны не только варанги. - Я же сам видел среди бунтовщиков рожу из отряда "экскувиторов". Как же его там?.. - ну точно - сотник Федор! Экскувиторы тоже участвовали в мятеже?

- Нет государь. - Покачал головой Инат. - экскувиторы вам верны. Вместе с варангами принял участие в смуте только как раз один из них, этот самый их сотник, - Феодор.

- А ему-то чего, поганцу, не понравилось?! Ладно, когда бузят эти русские, наивные дети природы. Но когда бунтует природный ромей!..

- Ну, он не совсем ромей, - Доложил Игнат. - Отец этого Федора тоже был из краев, где живут русы. Этот славянин служил у нас в державе в команде пограничников-"акритов". Там женился на ромейке, и прижил себе сына. Вот сын, - Федор, уже пошел по регулярной военной службе, и за военные подвиги попал служить в придворные войска.

- Варварская кровь всегда себя покажет - глубокомысленно буркнул Потамон.

- Но зачем он принял участие в бунте? - Продолжал докапываться Ипатий.

- Ну... - Игнат развел ухоженными руками. - Он говорит, что не помнит.

- Все в тюрьме так говорят, - Скривил рожу Потамон. - Не был, не помню, не знаю...

- Он не помнит, зачем бунтовал? - Недоверчиво сощурил глаза Ипатий.

- Он вообще не помнит, что бунтовал - уточнил Игнат. - Все что он помнит, это как встретился с варангами в кабаке, где они решили принять "по чуть-чуть".

- Ничего себе, "по чуть-чуть"! - Фыркнул Ипатий.

- Это ритуальная русская фраза, государь. - вмешался известный своей образованностью Маркелл. - Русские используют его, перед обильными возлияниями, которые могут длиться неделями. Возможно, они позаимствовали этот обычай от скифов, кажется о чем-то подобном я читал у Геродота...

- Ладно, они приняли "по чуть-чуть". И?

- И, это его последнее ясное воспоминание. Следующее что он помнит, как очнулся в тюрьме.

- Он и под пыткой показал то же самое? - Вклинился Потамон.

- Пытки пока не применялись, - Объяснил Игнат, и повернул взгляд к Ипатию. - Как никак он палатинский командир. Мы решили уточнить у вас государь...

- Ладно, это я решу. - Буркнул Ипатий. - А что прослушивание его камеры? Установлено?

- Да государь. Два слухача попеременно слушают его камеру круглые сутки. К ним приставлен писец, который ведет запись.