Карельский блицкриг (СИ) - Белогорский Евгений Александрович "vlpan" - Страница 44

- Вряд ли стоит относиться к этим словам с должным вниманием. Французские пограничные укрепления самые мощные и крепкие в мире. Ни одна армия не сможет преодолеть 'линию Мажино' быстро и без серьезных потерь. И все стенания нашего французского союзника о немецкой угрозе, я расцениваю как хитрый ход, призванный в той или иной мере облегчить его финансовое бремя по расходам на предстоящую войну - безапелляционно заявил Айронсайд и его слова нашли живой отклик со стороны Чемберлена.

- У меня аналогичное мнение, но чувство приличия и дипломатический этикет не позволяют мне сказать это в лицо господину Даладье. Это вы, военные можете открыто назвать белое белым, а черное черным, в дипломатии все, увы, не так, - с некоторым сожалением в голосе произнес премьер. - Но не будем о грустном. Значит, Благовещение остается временным ориентиром начала проведения высадки нашего десанта под Мурманском и аврал отменяется.

- Совершенно верно сэр. Мне кажется, что для того, чтобы сделать французов более сговорчивыми в плане отправки войск в Финляндию, следует намекнуть о возможности замены их дивизии польскими соединениям. Это вызовет у них привычное подозрение в нечистой игре с нашей стороны, со всеми вытекающими из этого действиями.

- Мысль неплоха, главное не переусердствовать. Иначе самомнение поляков возрастет до небес, а Даладье серьезно обидится и в качестве ответной мере не станет поддерживать нас в действиях на юге.

- Это будет довольно трудно сделать, сэр, - возразил Айронсайд. - В отличие от Финляндии, на юге от французов требуется отправка самолетов, а не солдат. Тут слишком мало возможностей для маневра, да и у верховного комиссара в Сирии очень чешутся руки посчитаться со Сталиным.

- Мне нравится ваш боевой настрой Эдмунд. Будем надеяться, что новый год, который мы скоро впустим в свой дом, принесет нам больше удачи, чем тот, что уйдет от нас через заднее крыльцо - высказал традиционное пожелание Чемберлен.

Каждая из сторон строила большие планы и имела серьезные надежды на наступающий високосный 1940 год, которому предстояло стать годом большой войны или относительно спокойной мирной передышки.

Глава XII. На Северо-Западном фронте без перемен.

В том, что командование взялось за подготовку к прорыву финских укреплений всерьез и основательно, Любавин почувствовал вскоре после своего прибытия на новое место службы. Едва приняв командование батальоном, он тут же получил приказ от комполка наладить разведку на своем участке, инженерно-оборонительных сооружений противника.

Учитывая то состояние, в котором достался ему батальон, задача была довольно трудной. Людей катастрофически не хватало, о проведении полномасштабных разведывательных действий не могло быть и речи, но Любавин нашел выход из трудного положения. Не имея возможности посылать разведчиков в тыл противника, старший лейтенант делал упор на наблюдение за передовой противника.

При этом он не ограничился одним отданием приказа, а подошел к этому делу всесторонне и творчески. Побывав в каждой из рот, Любавин сам произвел отбор личного состава и назначение в наблюдатели, стараясь выявить тех людей, у которых в голове был холодный ум, а в груди пламенное сердце.

Наставляя выбранных солдат, комбат старался всячески донести до них, что от их работы очень многое зависит.

- Каждый выявленный вами дот, блиндаж с огневой точкой или пулеметное гнездо означает сохранение жизни ваших товарищей, которые пойдут на штурм вражеских укреплений. И наоборот, просмотренный вами узел вражеской обороны может если не сорвать наступление, то заставит заплатить большую цену за свое уничтожение - наставлял Любавин наблюдателей.

Полностью доверяя своим избранникам, он вместе с тем ввел правило, по которому по прошествию недели, наблюдатели менялись местами. Сделано это было по простой, но очень веской причине. От длительного наблюдения глаз человека мог что называется 'замылиться'. Привыкший к однообразию картины наблюдатель мог пропустить некоторые моменты, тогда как свежий взгляд со стороны мог их выявить.

Каждый вечер, результат наблюдений ложился на специальную карту, созданную Любавиным для выполнения задания командования. Уже к концу недели, на ней заняли свои места финские доты, сектора их обстрела, а также извилистая линия вражеских траншей и огневые точки на них.

Когда позволяли возможности, комбат посещал передовую линию окопов, стремясь знать обстановку воочию, а не по докладам подчиненных. Благодаря этому он хорошо знал особенности своей передовой и когда батальон получил стереотрубу для наблюдения за противником, быстро нашел место для нового наблюдательного пункта.

За все это время, на участке Любавина так и не появились ставшие стремительно легендарными финские снайпера 'кукушки', которые по рассказам соседей не давали им продыху. Засев в специально оборудованном месте, эти 'наседки' вели прицельный огонь, по переднему краю советской обороны выбивая в первую очередь командиров, наблюдателей и связистов.

Подобные действия невидимого врага создавали нервозную обстановку в ротах и взводах. Избирательные действия снайперов кроме сокращения командного состава создавали нервозную обстановку среди солдат, подрывая их моральный дух и уверенность в скорой победе.

От встречи с ними комбата бог отвел, но вот с финскими диверсантами, которые нет- нет, да и оказывались в советском тылу, ему столкнуться пришлось.

Произошло это когда, Любавин возвращался с совещания в штабе корпуса, куда простывший комполка Телегин направил его на доклад вместе со всеми имевшимися в полку разведданными.

- Обстановку ты знаешь лучше всех остальных комбатов, язык у тебя хорошо подвешен, значит тебе все карты в руки докладывать командованию о проделанной работе - напутствовал от комбата и тот не ударил лицом в грязь.

Как не был придирчив и требователен начштаба корпуса подполковник Гребенкин, ему не удалось заставить Любавина почувствовать себя 'не в своей тарелке' в отличие от представителей других полков.

Окрыленный похвалой начальства, комбат возвращался обратно в полк, когда произошли нападение финнов. Благодаря наличию прорех в советской обороне, отряд лыжников смог незамечено перейти линию фронта и ударить по идущей в сторону передовой транспортной колонне.

Умело создав на дороге пробку с помощью упавшего дерева, финны принялись расстреливать грузовики с боеприпасами и продовольствием. Под огонь их автоматов попала также 'эмка', в которой ехал командир боевого соединения сопровождавшего эту колону. Так как согласно приказу командарма, одиночное движение по дороге было категорически запрещено.

Когда обнаружилось препятствие на дороге, он не придумал ничего лучшего, как потребовать к себе командиров для дачи ценных указаний по расчистке дороги. В один миг, солдаты лишились командования и это, создавало серьезную угрозу возникновения паники со всеми вытекающими из этого последствиями.

Людям была нужна команда. Необходимо было показать солдатам присутствие командира, успокоить и приободрить их, и ехавший на грузовике Любавин уже собирался подать голос, но его опередили.

Всегда хорошо, когда есть человек, который в сложной ситуации не потеряет голову, быстро сориентируется в происходящем и сможет взять управление на себя. Но очень плохо, если он будет это делать по заученному шаблону а, не исходя из сложившейся обстановки.

Человеком, который опередил Любимова, был батальонный комиссар Шепеленко. В силу своей специфики, он отдал приказ приготовиться к штыковой атаке противника. В создавшейся обстановке, атака засевших в молодом ельнике вражеских автоматчиков, гарантировала серьезные потери среди личного состава и имела призрачные шансы на уничтожение противника.