Кровь и туман (СИ) - "nastiel" - Страница 44

– Поверьте мне, мы сами уже не раз пожалели об этом, – говорю я.

Эдзе недобро хмыкает:

– Оно и понятно. Вон, что стало с вашей боевой подругой.

Эдзе обходит меня, останавливается у изголовья Нининой кровати. Бен гуськом плетётся за ним. Мы переглядываемся. Я пытаюсь никак не выдавать своего беспокойства, но губы поджимаются сами, когда я вижу сомнение во взгляде Бена.

– Я помню её, – говорит Эдзе, склоняясь над Нининым лицом. – Когда мы зашли с ней за черту невидимости, она сказала, что если что-то по её мнению вдруг пойдёт не так, она задушит меня одной рукой, пока второй будет обнимать мою дочь. – Эдзе принимается быстро проделывать несколько обычных для врача действий: проверяет зрачки Нины, приоткрывая веки пальцами, осматривает кожу, прощупывает пульс. – Чем её отравили? – с интересом спрашивает он, прижимая её запястье к своему уху. – Я слышу в её крови нечто постороннее, но не могу понять, что именно. Это явно не обычный яд, а микроорганизмы. Какой-то вирус… очень агрессивный. Что это?

– Если бы мы знали, вас бы не позвали, – отвечает Бен, скрещивая руки на груди.

– Парень, будешь дерзить, я уйду, и поминайте, как знали, – не отрываясь от своих манипуляций, произносит Эдзе.

Бен качает головой. Наши взгляды снова встречаются, и он показывает пальцем на Эдзе, потом на себя, и проводит им же по шее, изображая перерезанное горло.

– Что-то с земель Волшебного народца, – отвечаю я в попытке прояснить ситуацию.

А перед этим машу Бену рукой, прося его запастись терпением.

– Тогда другой разговор, – Эдзе резко выпрямляется, чешет подбородок. – Другой разговор и другая цена.

Я не могу скрыть удивление.

– Цена?

Эдзе клонит голову на бок и одаривает меня снисходительным взглядом.

– По-вашему, я за бесплатно проделал такой путь? По доброте душевной и ради очищения кармы?

Я слишком устала, чтобы воспринимать его слова за сарказм или шутку, да и вид, с которым Эдзе всё это произносит, даёт мне понять – серьёзно здесь всё, от первого и до последнего слова.

Первым реагирует Бен, фыркая:

– А я говорил, что звать на помощь этого психа ненормального – плохая идея.

Эдзе чуть щурится в ответ на его слова. Оба: и Эдзе, и Бен, – стоят друг за другом, но лицами ко мне, поэтому я сразу замечаю, как шею первого охватывает взявшаяся из ниоткуда дымка и как второй, широко распахнув глаза, заходится в диком кашле.

– Бен? – зову я испуганно

Бен падает на колени. Он пытается схватиться за горло, но ему мешает что-то невидимое. Я бросаюсь в его сторону и едва успеваю сделать несколько шагов, как меня останавливает цепкая хватка, собирающая одежду на спине.

– Что вы с ним делаете? – мой голос срывается на крик.

Как только последнее моё слово звенит в помещении, дверь распахивается, и в медкорпус влетает Лукас. За ним – обеспокоенная Полина, которую, похоже, снаружи всё это время удерживали насильно. Последней появляется Шиго, и только она совершенно не меняется в лице.

Пожалуй, сейчас это громче любых слов говорит: “Я знала, что именно этим всё и закончится”.

– Что происходит? – восклицает Полина, видя корчащегося на полу Бена.

Оказываясь рядом с ним, она берёт его лицо в свои ладони.

– Отец, прекрати, – строго просит Лукас.

Эдзе выпускает мою кофту, но Бену теперь и так достаточно физической поддержки в лице Полины, а потому я лишь замираю на месте, не сводя взгляда с задыхающегося друга.

Как я могу помочь ему? Никак.

Хватаюсь за свою шею. Что-то опускается по горлу вниз к пищеводу, заставляя задержать дыхание от тупой боли.

Считай до трёх. Не паникуй. Эдзе здесь не для того, чтобы причинять Бену вред.

– Отец, – повторяет Лукас.

Его голос звенит сталью, а глаза, и без того яркие, как два факела, вспыхивают ещё сильнее. Это – последний раз, когда Лукас просит. В следующий раз он перейдёт к делу. Но Эдзе не из тех, кто боится кого-либо, даже если оппонент в разы сильнее или если он – его собственный сын-феникс.

И всё же он ослабляет свою магию. Бен снова может дышать.

– Зачем вы это делали? – дрожь в голосе выдаёт меня с потрохами.

– Во-первых, я предупреждал – нечего мне грубить. А во-вторых, это не я, это их, – Эдзе кивает на Лукаса и Шиго, – бабка. Мамаша моя. Старая карга не захотела перед смертью делиться со мной гримуаром, пришлось отбирать насильно.

Ваня говорил, что ведьмы и ведьмаки “Воронова крыла” используют в своей магии силу мертвецов. Отсюда и кости для ловушек, как я вспоминаю. А теперь ещё и настоящие призраки….

Одним словом: чертовщина.

– Я собираюсь позвать Дмитрия, – произносит Полина. – Если никто сейчас же не объяснит мне, что здесь происходит!

Её голос сочится испугом. Бен в сознании, и вскоре он снова оказывается на ногах, но Полина продолжает хвататься за него, за одежду и руки, приглядывая за состоянием своего парня. Я вижу, как сильно Бену это не нравится, ведь он терпеть не может показывать слабину. Именно поэтому он разжимает пальцы Полины, придерживающие его за предплечье.

– Слушай сюда, – произносит Бен хрипло, позабыв о любом уважении к ведьмаку. – Ещё раз сделаешь так, и я…

– Я тебя умоляю, – Эдзе взмахивает рукой, как если бы пытался отогнать от себя надоедливую муху. – Итак, Слава. – Его глаза блестят. – Цена.

– Да?

– Ты собрался торговаться со стражами? – встревает Лукас.

– Я не занимаюсь благотворительностью, если ты вдруг забыл, – небрежно бросает Эдзе. – Моя цена – прах одного из Спящих.

– Чего? – Бен не удивлён – шокирован. – Прах одного из Сп… чего, ещё раз?

– О чём речь? – не понимаю я.

– Он хочет, чтобы мы каким-то чудесным образом достали ему прах умершего стража, который, вообще-то, согласно ритуалу развевают над городом после кремации, – с отвращением произносит Бен.

Полина, проигрывающая перед попытками понять сцену, разворачивающуюся перед её глазами, снова протягивает к Бену руку. В этот раз он резким движением препятствует этому и даже отходит в сторону. Всё его внимание обращено ко мне и Эдзе напополам.

– Зачем вам это? – я пытаюсь разобраться. Может, всё не так странно, как кажется?

– А вот это уже не ваше дело, – Эдзе поправляет закатанные рукава. – Обсудите между собой, что вам больше дорого: подруга или такая ерунда, как чей-то прах, и зовите меня, если придёте к здравому решению.

Он разворачивается на пятках, направляется к сыну и всё это время молчавшей дочери. Лукас смотрит на отца так, словно впервые действительно видит . Могу представить, как счастлива сейчас Шиго – у её брата наконец открылись глаза на знание, которое она уже давно считала истиной.

– Миллуони! – окликаю я ведьмака, пока тот не успел окончательно уйти. Имя – непривычно длинное и плавное, как речной поток, совсем не подходит ведьмаку передо мной. – Чей прах вам нужен?

Короткая улыбка. Взгляд – острее бритвы. И я, кажется, уже знаю ответ, когда он спокойно произносит:

– Христофа, разумеется.

Это и служит нашим прощанием вместо обыденных формальностей. Эдзе и Лукас уходят, Шиго остаётся топтаться на месте. Знакомое имя поднимает внутри меня целую волну воспоминаний, приходится ущипнуть себя, чтобы почувствовать настоящее и не пропасть окончательно во всплывающих образах. Перед глазами, помимо испуганной Полины и злого Бена, бледное лицо, обрамлённое чёрными кудрями. Черты потерялись. Я не до конца уверена, что вижу именно недооценённого и сбившегося с пути гения, а не его не менее умного племянника, и это чертовски пугает.

Христоф – определённо не тот, с кем бы мне снова хотелось увидеться, но я не могу сказать на все сто процентов, без единой доли сомнения и хотя бы секундной задумчивости, что какая-то часть меня совсем и нисколечко по нему не скучает.

***

Крошечная съёмная квартирка Власа захламлена ненужными вещами до такой степени, что мой образ “до неприличия идеального” парня рассыпается в пух и прах. Он зачем-то копит железные банки из-под выпитой газировки и билеты, оставшиеся после поездки на общественном транспорте. Он всё никак не может убрать горшки с землёй, растения в который погибли несчётное время назад. Полки в его шкафах забиты кипами листов, и я боюсь сделать лишнее движение, чтобы все они не обрушились на нас бумажной лавиной.