Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) - "Вансайрес" - Страница 30

Злобная улыбка сползла с его лица.

Он вспомнил о кошмарном зрелище огненной казни, а также о рыжеволосом мальчишке, который потащил его в Нижний Город… что, если именно там он подхватил свою болезнь?!

Хайнэ как будто ошпарило этой мыслью.

Он подскочил на месте, а потом, дрожа, бросился обратно в библиотеку, к отцу, потому что не знал, где найти кого-то другого, а поделиться тем, что он понял, нужно было сейчас же, как можно быстрее.

— Я знаю!.. Я знаю, кто виноват!.. — в отчаянии закричал он, распахнув двери. — Это он, наш новый слуга, это из-за него всё случилось!

Хайнэ видел сквозь полузабытье рыжую шевелюру мальчишки, мелькавшую у коридоре, когда двери открывались и кто-то заходил в комнату, и ещё успел подумать, что изначально был прав — это всё-таки новый слуга, иначе что бы Хатори делал сейчас в их доме?

— Слуга? — бесцветно повторил отец. — Ну так высеки его.

— Высечь?.. — повторил Хайнэ растерянно.

— Ну да. — Голос отца внезапно как будто слегка оживился. — Хочешь, я даже дам тебе кнут? Знаешь, иногда это очень помогает. Тебе плохо, но, по крайней мере, кому-то другому ещё хуже. Ты слаб и беспомощен, но кто-то другой ещё более слаб и беспомощен, чем ты.

Хайнэ на мгновение пробрала ледяная дрожь: он понял, что слухи, ходившие об отце, что тот частенько собирает слуг и служанок и собственноручно избивает их до полусмерти просто так, ради удовольствия — правда.

А он не хотел в это верить…

Отец прошёл куда-то мимо него и вернулся, а потом вложил в правую руку сына холодную рукоять плётки.

— Давай, — равнодушно подбодрил он.

Перед глазами Хайнэ всё плыло.

Ему вдруг показалось, что он очутился в ловушке, попался в какую-то западню, запутался словно в водорослях, или в рыболовных сетях, но выбираться не было ни сил, ни желания.

А вот если отдаться на волю волн… по крайней мере, станет легче.

«Это он во всём виноват, — мысленно повторил Хайнэ, чтобы воскресить в себе утихшую было злобу. — Это по его вине я стану калекой и уродом!..»

Его снова охватил жар, то ли вернувшейся лихорадки, то ли ярости, но было уже не до этого, главным стало — отомстить.

Выплеснуть наружу разрывавшую изнутри ненависть, причинить боль большую, чем причинили ему, убить, уничтожить!

О, как бы он был счастлив, если бы смог разрушить это ненавистный, несправедливый, не принимавший его мир, разрушить его до основания!..

Стиснув в руке кнут, Хайнэ бросился разыскивать рыжеволосого мальчишку, в одну секунду превратившегося в виновника всех несчастий.

И судьба будто помогала ему — ярко-золотистое пламя волос почти сразу же сверкнуло в конце коридора.

— Ты-ы-ы-ы!.. — закричал Хайнэ, затрясшись от бешенства.

Но не успел закончить: Хатори протянул ему что-то, невидимое в темноте, и сказал:

— Вот. — Чуть помолчав, он добавил: — Твоя книга. Твоя?

Хайнэ смотрел на него, так широко раскрыв глаза, что было даже больно.

Сердце пропустило несколько ударов и как будто рухнуло вниз, куда-то в темноту, безмолвие и небытие.

Небытие.

Пустота.

Да, вот что он вдруг почувствовал после своей головокружительной вспышки ярости, как будто демон Хатори-Онто рассёк мир своим громадным мечом напополам, отделив тьму от света и жизнь от смерти.

А, может быть, это и есть смерть, вдруг пронеслось в голове.

Что если это Хатори убил его, а не наоборот?

Но в то же время Хайнэ продолжал всё видеть, и слышать, и даже ощутил тяжесть книги в своей руке, и смог, поднеся её к глазам, разглядеть слова, написанные на обложке.

«Кто бы ты ни был, приди ко мне, и я дам тебе то, в чём ты нуждаешься».

Хайнэ вспомнил, что это та книга, которую он нашёл утром в Нижнем Городе и по случайности захватил с собой.

Вспомнил девочку-птицу, вспомнил призрака с лучистыми фиолетовыми глазами.

— Моя, — прошептал он едва слышно.

К глазам подступили жгучие слёзы.

— Ты обронила её на площади, — продолжил Хатори. — Перед тем, как убежать.

— Обронил, — машинально поправил Хайнэ и вскинул на него растерянный, изумлённый взгляд. — А я думал, ты немой…

— Я не умела говорить по-вашему, — объяснил мальчишка, снова ошибившись в окончании. — Но я научусь. Я быстро учусь.

— Не умел, — снова поправил Хайнэ. — Надо говорить «не умел». Ты ведь не девочка, нет?

— Не умел, — послушно повторил Хатори. — Не знаю.

Хайнэ понял, что «не знаю» относится к вопросу о половой принадлежности и не смог сдержать улыбку. На насмешку это не походило, наверное, Хатори просто неправильно понял вопрос.

Он подошёл ближе, на какую-то секунду вдруг усомнившись: а вдруг он на самом деле не мальчик, а девочка?

Протянул руку, дотронулся до груди, прикрытой единственным слоем ткани — грудь была совершенно плоской.

«Да нет, какая девочка, — пронеслось в голове у Хайнэ. — Даже близко не похож…»

— Ты сильно болеешь, — вдруг сказал Хатори, поймав его руку.

Хайнэ замер на месте.

— Да, — пробормотал он, и лицо его жалко искривилось.

— Так лежи. Тебе надо лежать.

В глазах снова защипало, и одна слезинка даже скатилась по щеке, но Хайнэ успел незаметно её вытереть, благо, вокруг было по-прежнему темно.

Хатори был прав, нужно было возвращаться в спальню, с её кошмарами и удушающим ароматом благовоний, со взмокшими сбитыми простынями и невыносимым одиночеством.

— Мне страшно… — Хайнэ сам не понял, как, и самое главное, почему произнёс то, чего не смог открыть собственному отцу.

Он испугался логичного вопроса: «Чего ты боишься?», но Хатори, ничего не спросив и не отпуская его руку, повёл его по коридору вперёд. В спальню.

Хайнэ расправил смятые простыни и покорно опустился на подушки.

Хатори обошёл вокруг кровати и вдруг, подпрыгнув, сорвал с крючка один из покачивавшихся над постелью светильников, а вслед за ним ещё один, и ещё. Собрав так же методично все зажжённые в чашах курительные палочки, он резким движением отодвинул перегородку, ведущую на террасу, и выбросил всё, что держал в руке, на улицу, как ненужный хлам.

Хайнэ следил за ним изумлённым взглядом.

— Что ты делаешь?.. — пролепетал он. — Нельзя прерывать ритуал изгнания злых духов, я же умру из-за этого…

В комнату ворвались свежий воздух и лунный свет.

— Нельзя… — бессильно повторил Хайнэ и вдруг понял, что уже ничего не исправишь. — Ну тогда хоть останься со мной до утра.

Хатори сел рядом с ним на постель.

Лучи лунного света скользили по его лицу и волосам, скрадывая их кричаще яркий цвет, и Хайнэ вдруг пришло в голову, что он красивый.

«Я тоже был красивым, — пронеслось у него в голове. — А теперь стану уродом, как Касари…»

Он стыдливо прикрыл голые ноги покрывалом и спрятал руки за спиной, не желая показывать изуродовавших его кожу пятен, но добился этим совершенно противоположного эффекта — Хатори заинтересовался его действиями и, схватив его руку, задрал рукав.

Хайнэ попытался было сопротивляться, но надолго его не хватило.

— Ты думаешь, это пройдёт?.. — дрожащим голосом спросил он у Хатори, внимательно разглядывавшего пятна на сгибе его локтя. — Я не стану гниющим, обмотанным бинтами карликом, как Касари?..

Хатори молчал, но по выражению его лица можно было догадаться: не понял вопроса.

— Просто скажи «да», — прошептал Хайнэ.

— Да.

И это прозвучало так хорошо, так умиротворяющее, пусть даже и не являлось правдой, что Хайнэ захотелось испытать это чувство ещё раз.

— Отвечай «да» на все мои следующие вопросы, ладно? Пожалуйста, — попросил он и, дождавшись кивка головой, продолжил: — Я не умру и скоро выздоровею?

— Да.

— Я найду девочку с белыми волосами, и она полюбит меня?

— Да.

— И принцесса Таик тоже полюбит?

— Да.

— Я стану гниющим, обмотанным бинтами карликом, как Касари?

Хатори поднял голову и заскользил взглядом по его лицу.

Хайнэ смотрел прямо перед собой, ничем не выдавая своих чувств.