Неизвестные тайны России (СИ) - Северюхин Олег Васильевич - Страница 73

После обеда нас всех стали вызывать на допросы по участию в антиправительственной организации, подрывающей экономическую и политическую мощь Российской Федерации.

И все получилось так, как предсказывал Русий. Мы по нескольку раз отреклись от него. Мы оправдывали себя тем, что не стали стучать на него, но мы так же отреклись от дела, которое являлось основой жизни его. Простит ли он нас?

А потом нас всех собрали в клубе зоны. Приехали представитель министерства юстиции и начальник из федеральной службы исполнения наказаний, оба с погонами маршала или генерала армии.

— Наша служба безопасности раскрыла в одном из отрядов зоны опасную секту, — стал говорить представитель министерства, — которая ставила перед собой не только религиозные, но и антиправительственные цели. Организатора секты мы передали в соответствующие органы и отмыли этим свои руки. Вот, смотрите, чистенькие руки, без единого пятнышка. Кроме этого у нас еще чистая совесть, поэтому мы находимся на свободе, а вы здесь — на зоне. Вот как только у вас очистится совесть, так и вы будете отпущены на свободу, — и министерский работник засмеялся.

Начальник из службы исполнения наказаний зачитал приказ о расформировании отряда и рассылке нас всех по другим зонам. И мне от братков пришла малява, что я буду смотрителем в той зоне, куда меня переведут.

Голгофа и Воскресение

Все произошло так, как говорил Русий. Нас всех разослали по лагерям и зонам. И мы там создали свои группы верующих в Россию. День начинали с молитвы, добросовестно работали, учились в местной школе, поступали в институты и колледжи, получали образование, чтобы доходчивее доносить слова Русия до всех, кто любит нашу Россию. Наиболее достойных из числа освобождающихся я производил в сан священника храма России.

Вдруг как гром среди ясного неба пришла весть о смерти Русия. Как нам стало это известно из той организации, которая считается самой неподкупной? Да очень просто. Все как в старой книге «Месс-Мэнд», когда «работники великой всемирной армии труда» стали делать двойные стены во всех зданиях и бороться за то, чтобы они жили хорошо, а «паразиты» никогда. Так и у нас все общество делится на сидевших и не сидевших. Как бы на светлую часть и на темную. Так, по линии темной части и пришел рассказ о последних днях нашего проповедника.

Когда начали следствие об антиправительственной деятельности Велибога, то стало ясно, что дело его высосано из пальца, его бы в правительство нужно вводить, как человека, ратующего за государственные интересы, а сверху приходят указания досконально разобраться с ним.

Снова доложили, что состава преступления нет. Получили директиву: «Казнить нельзя помиловать». Выполняйте! А как выполнить? Иезуитский ход в директиве.

Тогда решили сделать профилактику Русию Велибогу. Посадить его в камеру смертников, то есть тех, кого по-новому на пожизненное осуждают. Пусть посидит там, а потом выпустят. Пусть сам решает, что с ним будет, если продолжит свою деятельность по прославлению России. И директиву выполнят как бы дословно. Руки умоют.

Одели Русия в полосатые одежды и привели в камеру. А там пять человек ожидают отправки в тюрьмы. Стали знакомиться, кто и за что. И вдруг встает верзила и говорит:

— Братцы, да это же к нам от органов засланный. Он говорит, что он Русий Велибог, а Русий Велибог это я. Это мне, подкидышу, такое имя в детдоме дали. Таких имен больше нигде нет. Да и не нравилось оно мне, поэтому я и сбежал по малолетству из приюта. Прибился к добрым людям, которые и обучили меня нашему нелегкому ремеслу. Ну-ка, расскажи, стукачок, зачем тебя в наш теплый коллектив заслали?

И начал Русий им о России и Руси рассказывать. Долго рассказывал, пока не остановили его:

— Гладко, парень, говоришь, да только Русь твоя нас к пожизненному наказанию приговорила. Уж лучше бы шлепнула, чем вся оставшуюся жизнь сидеть в четырех стенах без общения с кем-либо.

— Это Бог, а не Россия, дал вам такое наказание за грехи ваши, предоставил вам возможность хоть в тюрьме стать людьми, созданными по образу и подобию Божьему, — сказал Русий. — Кто его знает, возможно, что и вы найдете способ трудами своими как-то оплатить причиненное вами зло. Как получится.

Тогда смертники создали свой суд, чтобы приговорить его к такому же наказанию, к кому приговорены они. Три человека отдали голос за смерть, два были против. И убили Русия прямо в камере. Вот и получилось, что государство его не казнило — помиловало, да только смертники не помиловали, но они от лица государства не выступали.

Похоронили Русия во внутреннем кладбище. Приехали за телом мать его настоящая, и какой-то полковник из органов, друг семьи.

Стали выкапывать тело убиенного, а ящик, что вместо гроба использовался, пустой оказался. Только простыня в ящике, в которую его завернули. Стали следствие проводить, да только никакого результата от следствия и не было.

А еще через неделю явился Русий ко мне в камеру.

— Здравствуй, Никодим, — говорит он мне. — Здравствуйте, братия, — говорит он моим сокамерникам. — Вот и я явился к вам, как и обещал вам во время последнего ужина. Если не веришь, что это я, то потрогай меня, — и он протянул ко мне руку. — Я всегда буду рядом с вами. Только видеть меня совсем не нужно. Я буду то офицером в армии, то министром в правительстве, то бизнесменом в каком-нибудь деле, то дипломатом в посольстве, то священником в храме, то нищим на паперти, то старичком в парке, но я буду везде, и горе будет тому, кто интересы России поставит ниже всех других интересов. Отец мой терпелив, но и у него терпение не безгранично, а я не смогу ослушаться его. Живите по совести, братие, и не забывайте наши заветы, — с этими словами он исчез.

Скоро будет мое освобождение. Я уже себе выбрал приход, где мы построим первый храм России.

Вот и все, что рассказал мне бывший сокамерник Велибога. Сейчас он пока числится вроде как сектанта, потому что власть противится строительству храмов для неизвестных богов и неизвестных религий.

Являлся Русий и ко мне. Я считаю, что наяву это было, так как я руку ему жал, чай мы вместе с ним пили. В субботу это было. День нерабочий, но у нас ведь еще с коммунистических времен заведено, что чиновник все время должен быть начеку, а вдруг начальнику захочется прикурить, а у него спички под рукой нет или вдруг что-то в голову втемяшилось, а что — непонятно. С кем по этому поводу проконсультироваться? А вот с тем, который невероятные факты изучает. Давай, умник, разъясняй. А его на месте нет. Отдыхать, подлец, вздумал? А, может, он и не такой умный? А, ну-ка, заменить его на такого, который всегда под рукой и у которого «так точно» на любой вопрос имеется.

Я не видел умершего Русия, но зато видел вытянувшиеся физиономии службистов по исполнению наказаний. Им-то как отчитываться? Где тело? Представь его, а не то припишут побег опасного до невозможности преступника со всеми вытекающими из этого последствиями.

Была и по моей личности проверка, так как я хотел спасти для России феномена и даже пошел чуть ли не на должностное преступление, да только ничего доказать не смогли. Оказался непричастен ни к чему.

— Иван Николаевич, — сказал Русий. — Я больше здесь не появлюсь и меня никто не увидит. Но будут появляться люди, которые призваны работать на благо России. Помогите им, чем сможете. По щучьему велению ничего не делается. Нужно работать, веря в свою страну.