Отряды в степи
(Повесть) - Всеволжский Игорь Евгеньевич - Страница 33

По данным разведки и из оперативных фронтовых сводок Буденный знал, что белые подтягивают конные корпуса Кавказской армии барона Врангеля. Этим крупным силам, словно грозовая туча нависшим над фронтом, надо было противопоставить не менее крупные силы. Но где их взять?

В начале мая, после боев под станицей Великокняжеской, в районе, где располагались части 4-й кавалерийской дивизии, появилась 1-я Ставропольская рабоче-крестьянская кавалерийская дивизия под командованием И. Р. Апанасенко, сформированная из партизанских отрядов, действовавших на Ставропольщине. Буденный доложил командарму А. И. Егорову выношенные в глубоких раздумьях соображения о создании Конного корпуса. Реввоенсовет принял решение о формировании такого соединения. 1-я Ставропольская рабочая крестьянская дивизия была переименована в 6-ю кавалерийскую дивизию, для усиления ей придавался казачий кавалерийский полк. Устным распоряжением командарма обе кавдивизии, 4-я и 6-я, сводились в Конный корпус, командование которым поручалось Семену Михайловичу Буденному.

Так в молодой Красной Армии появилось первое крупное кавалерийское соединение. В июне 1919 года был уже получен письменный приказ о формировании Конного корпуса.

Конный корпус был создан своевременно: белые вновь начали наступление на Царицын. Против 10-й армии командующий белогвардейскими силами на юге России генерал Деникин бросил группу войск барона Врангеля, в которую входили усиленные казачьи корпуса генерала Улагая и Покровского, смешанный корпус генерала Шатилова и другие части.

Располагая данными о планах противника, намеревавшегося корпусом Улагая перерезать железнодорожную магистраль Тихорецкая — Царицын, командарм А. И. Егоров приказал Буденному передвинуть Конный корпус в район станицы Граббевской и разгромить белогвардейцев.

Красные конники настигли кавалерию Улагая и завязали бой. Белые начали отступать. Буденновцы преследовали противника. Легкость успеха насторожила Буденного: не пытается ли враг увести красных с главного направления своих войск? Комкор допросил пленных. Они оказались из двух дивизий. А где же третья? Буденный разгадал хитрость противника. Преследование было прекращено.

Противник, как предполагал комкор, охватил с флангов стрелковые дивизии красных, потеснил нашу пехоту. Тогда красные части вышли на тылы белых и, развернувшись в боевой порядок, атаковали врага. Половина пехотной дивизии белых была уничтожена, половина — пленена, конница в панике рассеяна по степи.

К красным конникам прибыл командарм Егоров. Побывал в эскадронах и потолковал с бойцами. Командарм остался доволен корпусом. Его тронула любовная заботливость бойцов о своих боевых друзьях — конях. Он узнал о высокой требовательности Буденного, учившего всадников: сначала напои и накорми коня, а затем уже поешь, отдохни сам.

Вместе с командирами командарм разработал план дерзкой операции, целью которой было отрезать белых, захвативших плацдарм на реке Сал. По этому плану 4-я кавдивизия под командой начальника кавдивизии О. И. Городовикова, наносила противнику удар с востока, а 6-я — с запада. А. И. Егоров, который всегда находился в гуще боя, повел в атаку 6-ю дивизию и в этом бою был ранен. Во главе 4-й дивизии, обнажив клинок, скакал Семен Михайлович. Белоказаки были полностью разгромлены.

Одним из сильнейших соединений деникинских полчищ был конный корпус генерала Мамонтова. Семен Михайлович слышал о нем, но пока встречаться с мамонтовцами не приходилось. Буденный получил письмо Реввоенсовета. В нем говорилось, что Владимир Ильич Ленин считает необходимым быстрейшую ликвидацию мамонтовцев.

Центральный Комитет партии одобрил меры, принятые главным командованием Красной Армии по усилению Южного фронта и, в частности, переброску Конного корпуса Буденного в район Бутурлиновка — Репьевка.

Настал черед разгрома корпуса Мамонтова. От пленных Семен Михайлович узнал, что мамонтовцы сосредоточились в районе станции Таловой. Они показали, что Мамонтов — полковник царской армии, ставший теперь генералом. Ему пятьдесят лет. На вопрос, какой у него характер, пленный унтер ответил:

— Жестокий. Плюнет — гадюка сдохнет.

7-го октября комкор получил пакет с директивой командующего Южным фронтом, в котором говорилось: «…По имеющимся сведениям, Мамонтов и Шкуро соединились в Воронеже и действуют в направлении Грязи. Приказываю: корпусу Буденного разыскать и разбить Мамонтова и Шкуро».

Буденновцы продолжали преследовать отступающего противника.

— Даешь Воронеж! — кричали бойцы и рвались в бой.

Но Семен Михайлович говорил:

— Город в лоб не возьмешь. Кто его знает, сколько там белых, да пушек, да пулеметов… Вот разведку пошлем, все разузнаем. Пусть Шкуро сам начнет наступать, а мы его по частям бить будем и разгромим окончательно. Тут надо действовать хитростью. В нашем деле так: семь раз примерь — один раз отрежь!

Конный корпус все время пополнялся. Выступая перед новыми бойцами, Семен Михайлович Буденный говорил:

— Наш корпус — соединение смелых. У нас первое условие, закон такой — идти вперед. Бойцы у нас лихие, кони ладные. Нам нужны герои, беззаветно преданные революции, готовые на смерть за власть Советов…

Буденновцы решили написать генералу Шкуро письмо. Сочиняли его все вместе, под общий хохот и одобрение.

Вот такое письмо послал Буденный генералу Шкуро:

«Завтра мною будет взят Воронеж. Обязываю все контрреволюционные силы построить на площади Круглых рядов. Парад принимать буду я. Командовать парадом приказываю тебе, белогвардейский ублюдок. После парада ты за все злодеяния, за кровь и слезы рабочих и крестьян будешь повешен на телеграфном столбе там же, на площади Круглых рядов. А если тебе память отшибло, то напоминаю: это там, где ты, кровавый головорез, вешал и расстреливал трудящихся и красных бойцов.

Мой приказ объявить всему личному составу Воронежского белогвардейского гарнизона.

Буденный».

— А кто письмо доставит по назначению? — спросил Семен Михайлович.

Вперед вышел один из командиров — Олеко Дундич.

Олеко Дундич был славным и храбрым командиром. Однажды в бою под Дундичем ранило лошадь. Он соскочил с нее и пешим смело пошел навстречу окружавшим его вражеским кавалеристам. В руках у него была шашка. Дундич, раненный в этом бою, отбивался ею как мог.

Выручили Дундича красные конники. Они подоспели вовремя. Увидев буденновцев, белые умчались прочь.

— Разрешите мне, я доставлю письмо генералу Шкуро, — попросил Дундич.

Вечером, переодевшись в офицерскую форму, Дундич на лошади спокойно преодолел белые заставы и въехал в город. В штабе Шкуро он сдал письмо дежурному офицеру.

«Не мешает разведать укрепления белых», — решил Дундич и помчался по улицам города, всматриваясь и запоминая все, что можно.

Потом он снова вернулся к штабу Шкуро. Окна штаба были распахнуты.

«А не бросить ли в штаб гранату? — сказал себе Дундич. Вот великолепная паника начнется…»

Подъехал он к штабу поближе, размахнулся и бросил две гранаты в распахнутое окно.

Раздался оглушительный взрыв.

Паника началась страшная. Белогвардейцы с криком «Лови, держи!» бросились искать красного разведчика. Дундич тоже кричал и делал вид, что кого-то ищет. Так белогвардейцы и не догадались, что среди них находился отважный буденновец.

А Дундич уже приближался к линии фронта. У заставы ему навстречу выбежали белогвардейские солдаты:

— Господин офицер, дальше нельзя… Пароль, пропуск.

Дундич пустил коня в галоп и с криком: «Посторонись, зашибу, какой тут пропуск!» — промчался мимо растерявшихся солдат.

Солдаты не знали, что делать: стрелять или нет. Уж больно сердитый офицер. А может быть, по срочному делу: остановишь, еще сильнее попадет. И махнули рукой.

Дундич благополучно вернулся в штаб корпуса Буденного. Он подробно рассказал Семену Михайловичу, как у него все получилось.