Эффект Зоны (СИ) - Ландсберг Галина - Страница 56

Быстро подойдя, он без лишних разговоров предложил:

— Я могу отвести.

— Пять тысяч будет достаточно? — Спросила Роза, посмотрев на Морфея, от чего у того противно сжалось в груди: вновь слышать этот голос и видеть эти глаза было невыносимо больно, а осознание того, что это последняя встреча добивало.

Как бы сильно не хотелось ему бросить эту затею, он не мог.

— Достаточно. — Хрипло ответил сталкер и через минуту они выдвинулись в путь по знакомому Морфу маршруту. На возмущенные возгласы девушки о том, что идти им нужно совершенно в другом направлении, парень только отмахивался, избегая любого визуального контакта с идущей позади Розой. Та, поняв, что переубедить проводника не получиться, вскоре замолчала, оставив попытки сменить маршрут.

Через какое-то время перед ними возникла ещё целая, какой её видел Морфей до уничтожения мутированного Лебедева, база «Чистого неба».

— Тебе сюда. — Негромко проговорил сталкер, разглядывая прошедшую вперед девушку. Он отметил, что к моменту, когда они познакомились, она успела стать совершенно другой и от той неуверенности, с которой сейчас Роза разглядывала всё вокруг себя, ничего не осталось. Радовало только то, что девушка не попадёт в руки к ученым и не станет невольным подопытным, поэтому эту свою миссию Морфей считал выполненной.

— Держи. — Роза протянула назад приготовленную заранее денежную купюру, а когда никто не взял ту — обернулась, с удивлением увидев, что проводник исчез.

— Вы что себе позволяете, молодой человек?! — Герман задыхался от возмущения, когда вбежавший в бункер парень стал бессовестно громить его лабораторию. На вызовы охрана не реагировала, так и не придя в бункер, дабы угомонить беспокойного гостя. А бросаться с кулаками на взбешенного сталкера не хотелось во имя собственной безопасности. К слову, и Озёрский, и Новиков, словно не замечая начавшегося в лаборатории хаоса, продолжали преспокойно находиться за закрытой изнутри комнаты тяжелой дверью.

Когда парень, прекратив крушить оборудование, достал из кармана коробок спичек и принялся поджигать находящиеся в комнате документы с результатами исследований, у профессора нервно задергался глаз. Он впервые видел этого сталкера и чем так мог разозлить его — не знал, но в отличие от оборудования, которое можно было бы восстановить, документы Герман считал бесценными, а их уничтожение — варварством.

Мужчина выхватил из тумбы пистолет и, зарядив тот, не раздумывая, пару раз выстрелил в сталкера, не промахнувшись при этом. Морфей замер, почувствовав, как раскаленный металл проник в его тело, но вопреки, ожиданиям и своим, и ученого, замертво не упал, а только больше разозлился. Герман не успел ничего подумать, как оказался с треском прижат сталкером к металлической стене лаборатории и пропустил удар кулака гостя по своему лицу.

— Людей сывороткой пичкал? — Крикнул ему в лицо Морфей, сильнее прижав ученого к стене, треснув его головой о поверхность, от чего тот тихо взвыл, не собираясь отвечать. Герман пытался подумать заболевшей от ударов головой, как кто-то мог узнать о том фокусе над Озерским, если знали всего двое? Винить Сахарова было глупо: он так же ответственен за это испытание, как и он, поэтому не рискнул бы сам себя подставлять.

После очередного полученного удара, ученый положительно покачал головой, крепче сжимая в руке пистолет. Морф, получив желаемый ответ, рывком усадил мужчину на пол и навис над ним, придерживая ученого за отвороты научного халата. — Первый и последний раз такое, гнида, ты делаешь. Узнаю — вернусь и оторву тебе твою лысеющую башку. Поняла меня, Павлуша?

Возмущаться Герман не стал, просто покачав положительно головой и протерев рукавом халата разбитую губу, однако когда сталкер отпустил его и направился на выход, поднял руку с пистолетом в сторону буйного гостя и ещё раз выстрелил, чтобы удостовериться в увиденном. Ученому не приходилось раньше видеть, чтобы человек мог спокойно выдерживать огнестрельные ранения, как сейчас это делал его гость. Морфей получив в спину очередную пулю, развернулся к сидящему полу мужчине лицом и грозно крикнул, заставив того откинуть пистолет в сторону:

— Отхерачу руку!

После этого сталкер растворился в воздухе не оставив после себя ничего, кроме разрушенной лаборатории и догорающих документов, в то время как Герман, ошарашенный увиденным, остался сидеть у стены, от чего-то почувствовав себя не безопасно в стенах собственного научного комплекса.

Ворвавшиеся в лабораторию охранники в сопровождении профессора Озёрского застыли в изумлении от увиденного, не сразу заметив сидевшего у стены руководителя комплекса. На вопрос Озерского о том, что произошло, Герман потребовал немедленно связать его с профессором Сахаровым.

— Зачем, Павел Натанович? — Не прекращал спрашивать Озерский, принявшись собирать уцелевшие образцы и документы.

— Надо согласовать прекращение одного из исследований. — Ответил мужчина и поднялся, на ноги, отряхнувшись и приняв из рук одного из охранников трубку аппарата связи.

Морфей сидел на сырой земле, низко опустив голову. В последние часы он стал чувствовать себя хуже и каждое новое перемещение в пространстве отдавалось нарастающей болью в каждом участке тела. Он не понимал, от чего именно это происходит, но и прервать эту боль не мог: повсюду следовавший с ним проводником Шухов ни убивать его не спешил, ни объяснять причин его состояния. Он лишь доставлял его в нужное место и наблюдал со стороны за тем, что парень будет делать.

— Немного осталось, соберись. — Дух Зоны по-прежнему был невозмутим. Он знал, что именно следует сделать в следующий момент и Морфей готов был поклясться, что, наверняка, Черный сталкер и о нём знал больше, чем он сам знал о себе.

— Как долго? — Устало проговорил сталкер, стараясь лишний раз не производить никаких движений. Сколько недовольства не доставляла парню боль физическая, он был счастлив, что она есть: эта боль заглушала внутреннюю, которая, всё не хотела отступать, чем злила сталкера ещё больше, и тот боялся в конечном итоге просто сойти с ума от злости, которая постепенно перерастала в ярость.

Ответа на свой вопрос бывший «Спартанец» привычно не получил и хотел было вновь углубиться в собственные мысли, как услышал где-то не вдалеке звуки шагов, медленно движущихся по воде с противным чавканьем. Ещё через несколько мгновений из зарослей показался Лебедев.

Мужчина передвигался медленно, то и дело смотря по сторонам, а присмотрев стоящий в стороне здоровый дуб, направился прямиком к нему, по видимому, собираясь передохнуть. Заметив мужчину, Морфей посмотрел на Шухова и, получив утвердительный кивок, сжав зубы поднялся на ноги, как можно быстрее стараясь добраться до Лебедева.

Мужчина практически добрался до манившего его места, когда сзади его резко схватили за плечо и заставили обернуться. Сочтя подобный жесть за попытку нападения, Лебедев с разворота ударил сталкера рукоятью обреза по лицу, от чего тот развернулся и повалился на землю, оперевшись на руки. Недолго думая лидер «Чистого неба» направил своё оружие в спину неизвестного и собирался уже выстрелить, когда тот поднял к нему примирительно раскрытую ладонь.

— Стой! — Морфей осторожно перевернулся лицом к мужчине и выставил в мирном жесте уже обе ладони, как бы демонстрируя, что ничего опасного делать не собирался. Прожженного стакера одними мирными жестами доверять незнакомому человеку заставить вряд ли получиться, поэтому, ученый продолжал держать парня на мушке.

— Кто такой и чего надо? — Спросил Лебедев, разозленный тем, что долгожданный привал сорвался.

— Не надо там отдыхать. — Сказал сталкер, проигнорировав вопрос мужчины. Тот в свою очередь скептически изогнул сухие губы в улыбке.

— И почему это?

— А ты где в Зоне видел такие сочные деревья, стоящие практически на пустыре, а? — Теперь усмехаться пришла очередь Морфа. Своим вопросом, парень заставил лидера «Чистого неба» присмотреться и задуматься, ведь и в самом деле слишком уж привлекательно выглядела та растительность для местного пейзажа. Лебедев пару раз мотнул головой, словно сгоняя сонную дымку, и посмотрел на сидящего перед ним неизвестно откуда взявшегося человека. Парень поднялся на ноги и указал грязной ладонью себе за спину. — Тут идти то недалеко осталось.