Земные громы
(Повесть) - Дынин Иван Михайлович - Страница 33

Шли дни и недели. Но разговор этот не забывался. Чем сложнее были задачи, тем яснее Грабин видел, как необходимо заводу объединение отделов. Не надо было бы тратить время на всякого рода согласования, увязки и утряски.

В конце июля Василий Гаврилович решил еще раз поговорить с Еляном, воспользоваться подходящим для для этого случаем. Но или не удавалось остаться наедине, или встреча начиналась со взаимных упреков и не располагала к решению важного вопроса.

Но однажды раздался телефонный звонок, и Амо Сергеевич каким-то располагающим, добрым голосом попросил:

— Зайдите, Василий Гаврилович, есть очень хорошая новость.

Спрятав документы в сейф, Грабин поспешил в кабинет директора. «Наверное, пришло решение о серийном производстве Ф-22», — подумал он. Пушка давно прошла полигонные испытания, успешно выдержала экзамен в боях с белофиннами, но с той поры о ней на завод не поступило никаких сведений.

Елян весь светился. Он встал навстречу, долго жал руку:

— Поздравляю, Василий Гаврилович! Постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР от первого августа вам присвоено воинское звание генерал-майор технических войск!

Он обнял Грабина и по русскому обычаю трижды поцеловал. Сердце Василия Гавриловича радостно забилось. Генерал! Кажется, совсем недавно был в работниках у станичного кулака, вроде бы только вчера разбирал почту в Екатеринодаре, и вот уже он — главный конструктор завода, генерал. Но даже в этот торжественный момент, когда можно было забыть обо всем на свете, он с сожалением подумал: «Придется разговор о слиянии отделов отложить…»

В заботах пролетело еще два месяца. И хотя никаких организационных изменений на заводе не произошло, сама жизнь заставляла работать по-новому. Конструкторы почувствовали вкус к технологии, технологи хорошо поняли, что совместно с конструкторами они быстрее и легче выполнят любую задачу. КБ и цех стального фасонного литья буквально сроднились.

Сложилась необычная ситуация. Директор завода был против объединения отделов, в разговоре с Грабиным не одобрял его идею. А на деле ничем не мешал проводить ее в жизнь. У Василия Гавриловича создалось впечатление, что Амо Сергеевич, зная энергичный и решительный характер главного конструктора, опасается, что при полном одобрении этого начинания, тот начнет слишком резко ломать годами установившиеся отношения между отделами. А это может повлиять на производство в целом.

Все чаще в разговорах с директором Василий Гаврилович слышал успокаивающие нотки. «Не будем торопиться, — говорил Амо Сергеевич, когда Грабин приходил к нему с очередным предложением о совмещении процесса проектирования и изготовления изделий. — Я уже и так не разберу, где у нас КБ, а где отдел главного технолога». Мудрость Еляна, опытного организатора, была понятна. Но Грабину хотелось быстрее увидеть результаты своих нововведений, и он спешил воплощать их в жизнь.

В конце октября Грабин предпринял еще одну попытку убедить Еляна. Более часа, разложив в кабинете директора различные таблицы и графики, он излагал свою точку зрения. Амо Сергеевич слушал с большой заинтересованностью, уточнял цифры, переспрашивал, что-то записывал. Но видно было, что не все он принимает на веру, ко многому относится критически.

— Я, Василий Гаврилович, записал формулировки, изложенные вами. — Елян начал читать: — «Ускоренный метод проектирования». «Унификация конструкции». «Агрегатный принцип». «Параллельная подготовка». За каждой такой фразой — целая программа реформ, для воплощения их в жизнь нужны годы. Правильно я вас понял?

— Совершенно правильно.

— А теперь поставьте себя на мое место. Станьте на время не конструктором, а хозяйственником, руководителем огромного коллектива. И тогда вы поймете, какой масштаб приобретает каждая, вроде бы незначительная, предлагаемая переделка.

— Но ведь это принесет огромную пользу!

— Знаю.

— Рано или поздно нам все равно придется работать по-новому!

— Понимаю.

— Чего же тогда надо?

— Нужен разумный и рациональный подход к делу. Извините, Василий Гаврилович, но вы мне напоминаете жадного мужика, который вдруг увидел гору сахара. Торопясь, он насыпал себе огромный куль. Он думал об одном: чем сахару больше, тем лучше. А поднять куль не смог. Его сосед успел уже дважды сходить домой и обратно, а он все мучился у сахарной горы. Я не хочу уподобляться этому жадному мужику.

Раздался междугородный телефонный звонок. Извинившись, Елян поднял трубку:

— Слушаю вас. Так точно. Товарищ Грабин у меня в кабинете. Понял… Записываю… Спасибо… Обязательно.

Василий Гаврилович замер, вопросительно глядя на Еляна. А тот, положив телефонную трубку на рычаг, сидел, загадочно улыбаясь.

— Не тяните, Амо Сергеевич. Что там?

— Просили до официальной телеграммы не говорить, но не могу не порадовать. Указом Президиума Верховного Совета СССР от двадцать восьмого октября сорокового года вам, Василий Гаврилович, присвоено звание Героя Социалистического Труда.

А через несколько месяцев после этого произошло еще одно радостное событие. Василию Гавриловичу Грабину была присуждена ученая степень доктора технических наук. Затем он получил звание профессора.

История с арифметикой

В начале 1941 года начальник Главного артиллерийского управления Маршал Советского Союза Г. И. Кулик пригласил Грабина в Москву. «Поговорим о проблемах вооружения», — сказал он. И Василий Гаврилович настроился на неофициальную беседу. Но в приемной маршала к назначенному сроку собралось немало приглашенных. Были среди них военачальники, ученые, руководители заводов, конструкторы.

Открыв совещание, Кулик без долгих вступлений сообщил о том, что, по данным разведки, в немецкой армии идет ускоренное перевооружение бронетанковых войск. Значительно увеличивается, в частности, толщина брони. Наши сорокапятки против таких танков будут бессильны. Для борьбы с ними нужны пушки большего калибра и мощности.

— А теперь послушаем товарища Грабина, — неожиданно объявил Кулик.

— Я, Григорий Иванович, не готовился к докладу: не был предупрежден.

— Нам и не надо докладов. Мы же знаем, что ваше КБ уже работает над проектом новой противотанковой пушки. Вот и расскажите, какие у вас планы.

Василий Гаврилович по-военному четко доложил характеристики разрабатываемого орудия. Основное внимание он обратил на мощность пушки, которая будет в четыре раза превосходить сорокапятку. Это позволит пехоте вести эффективный огонь по танкам с самой мощной броней. Обратил внимание присутствующих и на то, что ее вес и габариты увеличиваются незначительно. Она будет маневренной и удобной в эксплуатации.

По ходу выступления в зале слышались даже скептические реплики. Кто-то сказал: «На бумаге орудия всегда легче». Но маршал не обратил никакого внимания на эту фразу. Чувствовалось, что вопрос создания новой мощной системы возник не вдруг и, как догадался сам Грабин, не в арткоме, а выше, может, в Наркомате, а может, в самом ЦК.

Закрывая совещание, Кулик объявил, что решение о создании новой 57-миллиметровой противотанковой пушки можно считать принятым, работа эта поручается заводу, где главным конструктором Грабин.

За шесть лет работы КБ завода не только встало на ноги, оформилось как самостоятельная творческая организация, но и вышло в число ведущих конструкторских коллективов. Все эти годы Грабин настойчиво претворял в жизнь методы ускоренного создания артиллерийских систем. При рождении пушки Ф-22 от начала проектирования до передачи рабочих чертежей в серийное производство прошло два с половиной года. Подобные сроки не могли удовлетворить конструктора. Василий Гаврилович сразу сказал: «При таких темпах наши пушки будут стареть на заводе». И начал искать пути сокращения времени на проектирование, испытание и отработку технологии. Он понимал, что одними, пусть даже правильными, лозунгами и призывами к конструкторам и специалистам всех проблем решить нельзя. Нужно коренным образом перестраивать организацию рабочего процесса.