2005 год: некоторые итоги и перспективы - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 19

Вопрос ныне только в распространении КОБ среди людей в России и в зарубежье и в её дальнейшем развитии. КОБ — это проект глобализации по-русски.

3.7. КПРФ и «нацболы»: пока — полный отстой,

Есть такая партия — КПРФ. Её подают как носительницу идеи социализма как общества справедливости, в котором нет места угнетению жизни трудящегося большинства паразитирующим меньшинством. И она сама себя подаёт в таком качестве.

В 1990-е гг. она не смогла проводить такую политику, чтобы её представитель стал главой государства Российского и придал бы иную направленность преобразованиям в стране. Причины этого просты: в руководстве КПРФ на протяжении всего времени её существования нет настоящих коммунистов-большевиков, да и партийная дисциплина и партийная идеология не позволит им быть в руководстве этой партии. Её руководство — бюрократическая номенклатура советской эпохи и бюрократы новых поколений. Для них партия — кормушка, а не инструмент для воплощения идеалов социализма и коммунизма в практическую политику.

Поэтому КПРФ как и другие партии современной нынешней Россионии характеризуется невнятностью своей социологической платформы и политической доктрины. Её социологическая наука не имеет каких-либо принципиальных отличий от общезападной: у КПРФ за душой нет адекватной жизни психологии личности и общества, её философия шарахается от диалектического материализма к православной и прочим традициям миропонимания народов России, её экономисты воспитаны в традициях общезападной экономической науки.

В газете “Завтра” № 50 (211), 1997 г. опубликовано интервью с бывшим главным редактором журнала “Коммунист” Р.Косолаповым, в котором Р.Косолапов сообщает следующее:

«С конца 50-х до начала 70-х годов мне пришлось тесно сотрудничать с Дмитрием Ивановичем Чесноковым — бывшим членом Президиума ЦК, который „ссылался“ в 1953 году в Горький. Причём никакой внятной причины Хрущёв назвать ему не сумел: есть мнение — и всё. Именно Чеснокову Сталин за день-два до своей кончины сказал по телефону:

“Вы должны в ближайшее время заняться вопросами дальнейшего развития теории. Мы можем что-то напутать в хозяйстве. Но так или иначе мы выправим положение. Если мы напутаем в теории, то загубим всё дело. Без теории нам смерть, смерть, смерть!…”»

С той поры, как И.В.Сталин поставил эту задачу, ни КПСС, будучи партией государственной власти в СССР, ни КПРФ, «перманентно» возглашая о своей оппозиционности постсоветскому режиму в России, не сделали ничего в области развития социологии, что позволило бы партии вдохновить народ, придти к власти и воплотить в практическую политику идеалы свободного труда и жизни без паразитизма.

Могут быть возражения в том смысле, что Сталин это сказал Чеснокову, а остальные члены партии этого его мнения не знали. Такого рода возражения вздорны: во-первых, надо самим думать; во-вторых, была издана работа И.В.Сталина “Экономические проблемы социализма в СССР”, в которой И.В.Сталин прямо заявил о несоответствии политэкономии марксизма условиям СССР:

«… наше товарное производство коренным образом отличается от товарного производства при капитализме» (“Экономические проблемы социализма в СССР”, отдельное издание, Москва, «Политиздат», стр. 18).

Это действительно было так, поскольку налогово-дотационный механизм был ориентирован на снижение цен по мере роста производства. И после приведённой фразы И.В.Сталин продолжает:

«Более того, я думаю, что необходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из “Капитала” Маркса,… искусственно приклеиваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как “необходимый” и “прибавочный” труд, “необходимый” и “прибавочный” продукт, “необходимое” и “прибавочное” время. (…)

Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствующими новому положению.

Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать это несоответствие», — там же, стр. 18, 19.

Если из политэкономии марксизма изъять упомянутые Сталиным понятия, то от неё ничего не останется, со всеми вытекающими из этого для марксизма последствиями. Вместе с «прибавочным продуктом» и прочим исчезнет мираж «прибавочной стоимости», которая якобы существует и которую эксплуататоры присваивают, но которую Сталин не упомянул явно.

Сталин на метрологическую несостоятельность марксистской политэкономии: Все перечисленные им её изначальные категории неразличимы в процессе практической хозяйственной деятельности. Вследствие этого они объективно не поддаются измерению. Поэтому они не могут быть введены в практическую бухгалтерию ни на уровне предприятия, ни на уровне Госплана и Госкомстата.

Это означает, что марксистская политэкономия общественно вредна, поскольку на её основе невозможен управленчески значимый бухгалтерский учёт, и сверх того её пропаганда извращает представления людей о течении в обществе процессов производства и разпределения и управлении ими.

По сути это означает, что под конец свей деятельности И.В.Сталин вынес смертный приговор марксизму, поскольку политэкономия — следствие марксисткой философии, и пересмотр политэкономии требует пересмотра философии и её ключевого раздела — гносеологии — теории познания.

Наряду с этим И.В.Сталин указал и на порочность этики, которой была подчинена наука как сфера деятельности в СССР:

«Общепризнано, что никакая наука не может развиваться и преуспевать без борьбы мнений, без свободы критики. Но это общепризнанное правило игнорировалось и попиралось самым бесцеремонным образом. Создалась замкнутая группа непогрешимых руководителей, которая, обезопасив себя от всякой возможной критики, стала самовольничать и бесчинствовать».

Это — абзац из статьи И.В.Сталина “Марксизм и вопросы языкознания” [106]. Но эта его работа не о марксизме и не о языкознании, а о том, что в науке в СССР сложились отношения мафиозного характера, по сути аналогичные тем, что сложились и в науке передовых государств Запада: И.В.Сталин показал этот прискорбный для науки факт на примере языкознания.

Но ни КПСС, ни КПРФ ни сделали ничего для того, чтобы выработать свою социологию, качественно отличающуюся от социологических школ Запада, призванных обслуживать библейский проект в его религиозно оформленных и светских (включая марксистскую) модификациях.

Именно вследствие этих особенностей КПРФ 1990-е гг. характеризовались тем, что её электорат убывал — преимущественно в силу естественно биологических причин. Как говорит ныне Г.А.Зюганов, в партию ныне стала вступать и молодёжь. Однако бюрократам КПРФ не надо обольщаться: как только в среде политически небезразличной молодёжи достаточно широко распространятся знания о том, что КПРФ — ловушка-имитатор, что социализм не может быть построен на основе её словоблудия, что выработана мощная альтернатива, — молодёжь перестанет вступать в КПРФ, вследствие чего КПРФ последует за либерал-буржуазными “демократами”.

Вторая партия, претендующая на выражение в политике идеалов большевизма, — «нацболы»-лимоновцы, чья деятельность запрещена по решению Верховного суда РФ осенью 2005 г. Национал-большевистская партия в бытность её легального существования, как и КПРФ, тоже не имела своей социологии, отличной от общезападной научной традиции, которая бы выражала представления нацболов о справедливости и обеспечивала проведение политики партии в жизнь. НБП возбуждала эмоции, а не учила пониманию жизни и перспектив, и потому вбирала в свои ряды незрелую молодёжь и более взрослых людей с неустойчивой психикой или устойчиво неспособных к восприятию больших идей. Поэтому её политика — протестное хулиганство, но не созидание и не подготовка людей к созиданию ими своего будущего.