Вера и Мера - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 18

Если человек живет в религии Бога истинного, то таинства будут иметь место тоже, но не как бедствия и непредвиденные тягости, а как отсутствие бедствий. И если человек захочет что-то сделать «как лучше», то в жизни будет еще лучше, чем определённое им по оглашению «как лучше», к которому Бог «как всегда» добавит неизвестные человеку умолчания, объемлющие определенные человеком оглашения. Это же касается и объединений верующих Богу: племен, народов. И на этой основе изживается в обществе конфликт между религией и наукой, поскольку Божий промысел внутренне не антагонистичен и в нём нет места конфликту Его религии и Его же науки.

И в вере непосредственно Богу — среди других неисчислимых таинств — Бог дарует человеку чувство Божией меры: благодаря ему человек чувствует и предвидит границы, перейдя которые, он утрачивает компетентность, а его самочинные действия могут войти в конфликт с Высшим промыслом. Основываясь на чувстве меры, человек может заблаговременно остановиться или изменить направленность и характер своей деятельности, поскольку он различает ситуации, в которых ему дано Свыше предвидеть и управлять случаем — мощным орудием Провидения мгновенного действия с далеко идущими последствиями, а в каких предвидеть не дано Свыше.

И если человек верит Богу и прислушивается к дарованному ему чувству Божией Мhры, то единство смысла и будет таинственно соблюдаться на основе не ограниченных Божьих умолчаний, объемлющих всю жизнь всех и каждого и лежащих в основе ограниченных человеческих оглашений.

В эгрегориально-магических же религиях, основанных на вере в Бога и в таинства, оглашения не проистекают из Божьих умолчаний, но служат прикрытием невежества служителей культа и лицемерия их хозяев, посягающих поработить людей.

9 — 15 февраля 1999 г.

Часть III. Россия: россказни, сказки и правда Жизни

Сказанное о таинствах Жизни и таинствах покрoва для лицемерия и невежества, вовсе не выдумка, которую мы пытаемся обосновать ссылкой на единственный эпизод из жизни Н.А.Мотовилова, возможно, что как-то уклонившегося от того, что подразумевается под словами «истинная православная вера» её искренними сторонниками и вероучителями (это самое простое, “убедительное”, но ни к чему не обязывающее объяснение эпизода с духом нечистым для фанатиков обрядоверия, “святоотеческих преданий” и т.п.). Таинства, изглаживающие из жизни лукавые умствования, имеют место не только в биографиях отдельных личностей, но и в истории государства Российского.

Как известно, исторически реальная Православная церковь в России всегда была сторонницей монархической формы правления. Поддержка какой-то частью духовенства Временного правительства после отречения Николая II — это эпизод, как тогда казалось многим, междуцарствия, прекращённого Великой Октябрьской социалистической революцией, положившей начало достаточно продолжительной эпохе реального и мнимого строительства нового образа жизни. Поэтому более значимо то, с каким идейным багажом Церковь перевалила через рубеж 19 августа 1991 г. — когда государственный крах безбожного, но благонамеренного, СССР совпал с церковным праздником Преображения Господня, после чего Церковь, как и все прочие общественные течения, начала произносить разные слова о возрождении России.

Отношение Церкви к построению общества без угнетения меньшинством большинства на протяжении всей истории Советской власти было различным, но всегда вынужденным, а не проистекавшим из свободной воли иерархов; и тем более не проистекавшим из совести каждого из них, поскольку в Церкви существует своя “партийная дисциплина”, еще более строгая, чем партийная дисциплина КПСС, поскольку в этических системах, построенных так, что оглашения подавляются в них умолчаниями, соблюдение требований “партийной дисциплины” возможно только на основе подавления совести, объективно работающей на устранение конфликта оглашений и умолчаний.

К моменту падения царизма и Временного правительства Русская православная церковь не имела ясно выраженной социологической доктрины, которую можно было бы однозначно понять, благодаря отсутствию в ней объективного конфликта между её оглашениями и умолчаниями, и на основе которой возможно противостоять мракобесию марксизма. Будь к 1917 г. у церкви социологическая доктрина, обладающая названным качеством согласия оглашений и умолчаний, именно церковь смогла бы вобрать в себя народный большевизм и оставить наедине с марксистским очарованием только малочисленных интеллигентиков-книгочеев, безнадежно выживших из ума, утративших конкретность образного мышления, живущих в мире наваждений разного рода абстракций, под шаблоны которых они норовят подстричь жизнь [75].

Единственное изменение, к которому Церковь вынудили жизненные обстоятельства с установлением Советской власти, состоит в том, что она перестала оглашать анафему Степану Тимофеевичу Разину и Емельяну Ивановичу Пугачеву, в прошлом возглавившим большевистское по его существу народное движение освобождения людей от деспотизма светской власти и церкви, посмевшей благословлять деспотизм от имени Бога, который есть.

Крестьянские войны под руководством обоих были большевизмом, противостоящим демоническому меньшевизму правящей “элиты”. Большинство народа было против того, чтобы правящая “элита” помыкала ими, торговала ими как скотом: так что восстания были действительно большевистскими, хотя в те годы большевизм не развился идейно-теоретически до состояния, в котором мог от отрицания прежнего общественного уклада перейти к созиданию иного общественного уклада и государственному строительству на иных принципах.

Но изменить своего отношения к разнообразным модификациям “хилиастической ереси” Русская Православная церковь не пожелала, ни при Советской власти, ни в наши дни, хотя именно эта “ересь” из всех церковно-социологических доктрин наиболее близка к истинному смыслу Откровений о том, как должно жить людям по Божьему предопределению.

«Хилиазм (от греч. chilias — тысяча), вера в “тысячелетнее царство” бога и праведников на земле, т.е. в осуществление мистически понятного идеала справедливости еще до конца мира» (“Советский энциклопедический словарь”. 1986). Иное название хилиазма — «миллинаризм» — происходит от латиноязычной тысячи. Хилиазм и миллинаризм, отрицавшие сослоно-кастовый строй, внутриобщественную иерархию личностных отношений и угнетение человека другими членами общества, с момента появления обоих течений в греко— и латиноязычных регионах Римской империи рассматриваются всеми господствующими церквями, почитающими себя христианскими, как ересь, т.е. как ложное учение. И в этом нет разницы между православием и католицизмом.

И хилиазм порицается церквями вопреки смыслу молитвы Христовой: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…»[76]

В.Тростников написал в упомянутой статье что-то о неизгладимой харизме, обретаемой в обряде венчания на царство. Но он же лицемерно не вспомнил того, что многие поколения носителей “неизгладимой царственной харизмы” считали возможным игнорировать неизгладимую харизму таинства брачного венчания крепостного населения России, продавая их поодиночке, отрывая мужей от жен, детей от родителей, похотливо насильничая в отношении крепостных как холостых, так и семейных. Церковь по этому поводу молчала всю долгую историю крепостного права на Руси: от Бориса Годунова, отменившего Юрьев день, до Александра II, отменившего крепостное право. Ни один монарх, ни помещичье сословье в целом не были отлучены от церкви за учреждение рабовладения над своими же соотечественниками: если кому-то из помещиков персонально и перепало от государства и от церкви за то, что они учиняли в своих имениях над крепостными, так это было направлено не на ликвидацию рабовладения над соотечественниками, а на придание устойчивости рабовладению, которое несознательные рабовладельцы сами же и подрывали “чрезмерностью” рабовладельческой вседозволенности. Церковь соглашалась со всем, что бы ни вытворяли царственные помазанники и от имени помазанников весь правящий класс России, а монастыри Церкви были коллективными рабовладельцами, торгуя крепостными точно также, как прочие помещики.