Крылья гремящие - Иванов Сергей Григорьевич - Страница 20

Насытившись, Светлан откинулся в кресло, ощущая в теле странную вялость. Сейчас бы вздремнуть, подумал он без особой надежды.

– Выпей вина, – предложил хозяин.

– Спасибо, нет.

– Не хочешь?

Исполинский костяк медленно распрямился, глаза вдруг вспыхнули мрачным огнем, впились в лицо Светлана.

Тот сразу подобрался, почувствовав неладное. То ли с этим залом, то ли с его зрением что-то происходило – вокруг все мерцало, расплывалось. Потом он ощутил внутри леденящий холод и снова увидел сумрачный зал, озаренный багровым мерцанием факелов, но увидел его уже не таким беспросветно мрачным и чужим, к тому же – из другого места, чуть с высоты. Неподалеку стоял квадратный стол, за которым развалился здоровенный, стянутый драконьей кожей и сталью детина и испытующе смотрел в его глаза. В следующую секунду Светлан узнал в детине себя, ужаснулся, рванулся изо всех сил. Картинка снова поплыла, и он вернулся.

– Без фокусов нельзя? – спросил он хмуро. – Что за манера!

Хозяин гулко расхохотался, его металлические ладони со звоном сомкнулись. В тот же миг одна из дверей распахнулась, и в зал впорхнула стайка девушек, одетых слишком легко для такого промозглого помещения. Девушки окружили стол и застыли. Сейчас же под сводами зазвучала странная дикая музыка и подхватила, закружила их тяжелым, давящим ритмом. Тела танцовщиц будто дергались изнутри чудовищными пружинами, и, однако, танец вызывал дрожь своей зловещей гармонией.

Поддавшись импульсу, Светлан выбросил руки и поймал ближайшую танцовщицу за плечи. Она забилась в его ладонях, будто схваченная птица. Светлан заглянул в ее лицо и сразу разжал пальцы, вернув девушку танцу: белое лицо было безжизненно и пусто, глаза слепы. Его ладони еще хранили холод хрупкого тела.

Хозяин негромко засмеялся и снова хлопнул в ладони. Музыка оборвалась, танцовщицы убежали.

– Ты удивлен? – спросил хозяин. – Но разве они плохо танцевали? Ни один живой так не чувствует музыку.

– Чувствует? – брезгливо возразил Светлан. – Это ты про них?

С некоторым облегчением он вспомнил, что из мясных блюд отведал лишь гусиную ножку. У этого типа, похоже, склонность к дешевым розыгрышам.

– И все твои подданные похожи на… этих?

– Нет, – осклабился хозяин. – Но эти – самые верные.

– Мне бы таких!

– Я бы и рад поделиться, но они могут служить только мне.

– Так ты колдун?

Хозяин расхохотался.

– Нет, – ответил он надменно. – Я – Оттон, господин здешних мест.

– А, – без удивления сказал Светлан. – Как же, наслышан! Все-таки это судьба.

– Судьбу вершат сильные, – возразил Оттон. – Так кто тебя направил сюда?

– Мною трудно управлять, ты не заметил?

– Допускаю. А конем?

Светлан поднял брови: а ведь верно! Дорогу-то выбирал Буян, не я… Что ж, ты хотел ясности? Ну, кажется, вот он, момент истины!..

– Ты заскучал? – спросил Оттон. – Смотри!

Он указал рукой на стену, и одна из плит, выделявшаяся среди прочих зеркальной поверхностью, потускнела, перестав отражать отблески пламени на сводах, по ней пробежали волны – и вдруг плита словно растаяла.

Вместо нее Светлан увидел отвесную крепостную стену, на которой распласталась гибкая юношеская фигура. Непонятно как удерживаясь на гладкой поверхности, парень упорно продвигался вверх.

– У тебя сегодня приемный день? – предположил Светлан. – Что ему надо?

Оттон усмехнулся:

– Жалкий червяк! Вздумал со мной тягаться.

– Кажется, он настроен решительно, – наблюдая за мучительно медленным восхождением, заметил Светлан.

– Я мог бы затравить его воронами или сбросить на него камни, – задумчиво сказал Оттон, – но это было бы скучно. Мы с ним поиграем, а, рыцарь?

– Почему бы нет? – равнодушно отозвался Светлан.

Юноша наконец добрался до вершины стены и исчез из виду.

– Сейчас его приведут, – сказал Оттон. – Тебе не жаль нахала?

– Жаль, конечно, – не стал отрицать Светлан. – Но ведь мы играем?

Оттон усмехнулся.

– Ты прав, рыцарь, – сказал он. – Без игры жизнь пресна. Этот бедняга тоже игрок, верно? Но он проиграл.

– Думаешь, только он? – пробормотал Светлан.

Оттон остро взглянул на него, но не ответил.

В зал вступили две железные фигуры, между которых упирался уже знакомый Светлану верхолаз. Одет он был просто, почти бедно.

– Пустите его! – велел Оттон.

Стражники разжали ладони. Юноша выхватил из-за пазухи нож и бросился вперед. Железной рукой гигант играючи отбил отчаянный выпад и небрежным тычком швырнул храбреца на пол. Нож, звеня по каменным плитам, отлетел к ногам стражника, и тот наступил на него, сломав клинок. Юноша с трудом поднялся.

– Хотел повидать свою подружку? – спросил Оттон. – Тебе повезло: Николь еще не приняла посвящение. Идем!

Он поднялся и, неспешно ступая громадными плоскими ступнями, направился к дверям. Сопровождаемый стражниками, юноша двинулся следом. Светлан со вздохом встал и замкнул процессию.

Шли они недолго и остановились в небольшой комнате с высоким, теряющимся во мраке сводом. По плитам ступенчатого пола стекал тяжелый белесый туман, а из дальней стены будто выползало кошмарное каменное чудище с кроваво-красными глазами. Между его растопыренными когтистыми лапами размещалось нечто вроде алтаря, перед которым в равнодушных руках облаченных в балахоны мертвецов трепетало нагое тело девушки – живой, настоящей.

Оттон поймал взглядом ее глаза, и она обмякла. Слуги отступили в стороны.

– Иди ко мне, милая, – ласково позвал Оттон.

Нетвердой походкой, будто в трансе, девушка приблизилась к нему. Негромко звякнул металл: стражники сомкнули ладони на плечах юноши.

– Да, Кристиан, тебе повезло, – повторил Оттон. – Еще никто из людей не присутствовал при обряде посвящения.

Резким движением он поднял девушку на руки – легко, словно надувную куклу, – и положил на алтарь.

– Смотри, рыцарь, разве она не чудо? – хрипло спросил гигант. – Николь станет украшением моего балета.

Железная ладонь Оттона скользнула к поясу, сомкнулась на рукояти кинжала. Кристиан рванулся, но стражники даже не шелохнулись.

– Смерть – это покой и повиновение, – размеренно говорил Оттон. – Бездумное, беспрекословное повиновение чужой воле. Моей воле. Да будет так!

Кинжал пополз вверх.

– Эй, приятель! – нехотя сказал Светлан. – Не торопись.

Оттон круто повернулся.

– Что? – спросил он вкрадчиво.

Это судьба! – навязчиво мелькнуло в мозгу Светлана – он скривился, будто от боли.

– Чтоб ты сдох! – сказал он уныло. – Когда все это кончится?

И потянул из ножен меч. Оттон осклабился и с лязгом выхватил свой.

– Так я и думал, – произнес он с удовлетворением. – Тебя подослали.

22

Они сошлись – с лязгом и звоном. Оттон не уступал Светлану ни в росте, ни в скорости, ни, кажется, в силе, хотя непонятно было, откуда могла взяться такая мощь в этих костлявых конечностях. Наверно, это была впечатляющая сцена: два исполина-латника, черный и светлый, рубящиеся на громадных мечах при багровом прыгающем свете, – только Светлану было не до эффектов. Оттон осыпал его сокрушительными ударами, которые, впрочем, Светлан отбивал без осложнений – как и надеялся. Да и Оттон, похоже, не собирался доставать его всерьез, хотя метил то в лицо, то в гибкие сочленения лат. Хозяин замка будто играл со Светланом, проверяя его на прочность. И непрерывно отступал, заманивая его все дальше и выше, пока они не очутились на плоской крыше, перед узким ветхим мостиком, перекинутым через бездонный провал к соседней башне.

Светлан остановился, опустил меч. Расставив ноги, Оттон переступал на шатающихся камнях, широко ухмылялся.

– Ну? – спросил он. – Ты медлишь, рыцарь? Испытай судьбу!

Светлан покачал головой:

– Мне жизнь пока не надоела.

– Жизнь – игра. Решайся, рыцарь!

– Может, и игра, только играют-то пока нами, – возразил Светлан. – Послушай, Оттон, куда нам спешить? Давай сделаем перерыв!