Не повезло (СИ) - "Velva" - Страница 7

Пока я млел, эльф окончательно очухался, открыл глаза и первое, что увидел — мою морду прямо перед своим носом.

Он вскинулся и шарахнулся в сторону, запахивая одной рукой на груди рваную рубашку, а другую инстинктивно выставив перед собой в защитном жесте.

Я отодвинулся и оскалил клыки.

— Что ты делаешь? — выдохнул эльф.

Глаза у него стали круглыми, огромными, в них плескался животный страх. Такой взгляд бывает у оленей или диких свиней — когда они ранены, а ты идешь их добивать. Смотрит на тебя, и уже понимает, что все, и такой ужас в глазах, но вместе с тем — безумная надежда.

Что произойдет чудо. Что это все — не с ними.

— Тебя из сумрака вытаскиваю! — рявкнул я. — Ах ты, подлая тупая тварь! Я тебе на всенаречии объяснил весь расклад. Какого тролля тебя туда понесло?

Эльф вспомнил то, что с ним произошло во тьме, вздрогнул и сжался в комок. Но я уже пришел в себя и разозлился как следует.

— Раз ты языка разумных существ не понимаешь, то буду с тобой как с упрямым козлом поступать, — сказал я.

Пошел в кладовку, порылся там, нашел железный ошейник с цепью, молот и вернулся в пещеру. Эльфа перекосило, и он попытался было раскрыть рот, но я шутить не собирался и влепил ему смачную оплеуху тыльной стороной ладони.

Он схватился за щеку и уставился на меня, как будто ему из Тьмы вдруг сам Владыка Мрака явился.

Я схватил его за волосы, нагнул, и — щелк. Ошейник украсил его шею. Другой конец цепи я вбил в кольцо на стене.

Подергал как следует, проверил, а потом сходил и принес ему воды в кувшине. Эльф сидел и с трагическим видом смотрел в пол.

Сам виноват, припадошный.

Я был все еще зол, как огненный змей в брачный период, а потому отправился в кухарню. Пожрать. И заодно зло сорвать. Но хитрый гад Орхлук тут же просек мое настроение и быстренько выставил мне еду повкуснее.

Я молча сожрал все в один присест.

— А вот еще я что нашел, — сладко пропел Орхлук и положил на стол какой-то коричневый круг.

Я понюхал — пахнет зерном.

— И что это? — поднял я глаза на Орхлука.

— Хлеб, — надувшись от гордости, сообщил тот. — Для пленника. Эльфы такой едят.

Я хмыкнул. Сомнительно, чтобы эльфы ели такую плесневую гадость. Но кто их знает? Говорят, они и кислое молоко пьют, и еще всякую дрянь.

Короче, забрал я этот хлеб и отнес эльфу.

— Вот, — положил рядом с кувшином. — Хлеб. Не мясо. Если ты и это не ешь, сиди голодный.

Эльф ничего не ответил. Щека у него вспухла и покраснела. Он трогал ее дрожащими пальцами, а глаза у него нехорошо блестели. Мне это не понравилось. Вдруг он все-таки заболел?

— Что у тебя с глазами? — мрачно поинтересовался я.

— Ничего, — каким-то жалким писком выдавил эльф, и быстро отвернулся.

— Нет, я вижу, что они мокрые у тебя, слезятся, — я шагнул к нему, схватил за подбородок и развернул лицом к себе.

Эльф смотрел на меня с ненавистью, а по щекам его медленно сползали прозрачные слезы.

— Тебя повредил Безымянный Ужас? — нахмурился я. — Отвечай правду. Я знаю, как это полечить.

— Нет, — сквозь зубы прошипел эльф.

Сказал, как плюнул.

— Ну и как знаешь, — обиделся я.

Вот как с ним? Хочешь помочь — а он шипит. И жрать мясо отказывается. Вот так и начинаются все эти истории о том, как бедного пленника держали на хлебе и воде, мучили и угнетали.

— Если бы ты вел себя, как разумное существо, сидел бы на свободе, — не выдержал я. — А так сам виноват.

Эльф вытер нос локтем, и ничего не ответил.

Подумаешь, какие мы гордые.

Я демонстративно повернулся к нему задом, укутался с головой в шкуру, и заснул. Спал, правда, плохо. Все вздрагивал и смотрел — тут ли этот идиот. А то еще удавится на цепи ненароком. С такого все станется.

Но эльф к утру был жив, почти здоров, за исключением синяка на половину физиономии, и даже выпил воду и съел полхлеба.

Я лежал на спине в омерзительном настроении, пытаясь заставить себя встать и пойти умываться и завтракать. Все тело ломило — последствия воплей Безымянного Ужаса.

Хотелось спать, и долго.

Кстати, еще одним побочным результатом отсутствия жены у меня был мощный утренний стояк. Я смотрел в потолок, а хрен стоял, подняв шкуру. Я задумался о своей нелегкой судьбе и совсем забыл про пленника.

И тут меня чухнуло — когда на тебя кто-то смотрит. Я резко повернул голову и увидел расширенные глаза эльфа.

Сидел, понимаете, сука, и пялился.

— И чего ты тут не видел? — взбесился я. — У тебя самого по утрам не вставал, что ли, никогда?

Эльф вдруг снова интересно изменился — лицо его пошло алыми пятнами. Что бы это значило? Он быстро отвернулся и зажал уши руками.

Я, кряхтя, сполз с постели и поплелся мыть морду, а потом потопал в кухарню. По пути мне досталось. Там в главном проходе собралась целая толпа недовольных, и все они насели на меня. Особенно старые самки распалялись.

Мол, какое безобразие, понатащил сюда эльфов, бегают днем, никакого покоя и безопасности, а тут же дети, а если бы он кого порешил, а если бы он кого украл, и прочее и прочее. У кого-то вдруг простыня с веревки пропала, у кого-то котелок с супом, у кого-то наследный топор от дедушки.

Мраах Три Пуда вообще на голубом глазу заявила, что у нее этой ночью невинность похитили. Тут я совсем охренел. Она так врала, что если бы я сам с Огрмом и Марглом не драл бы ее во все дырки за кухарней, то поверил бы. Я и так почти поверил. Так красиво доказывала.

— ЗАТКНУТЬСЯ!

После моего рева недовольных сильно поубавилось. Я им популярно объяснил про «дело государственной важности», а также про штыри для отрубленных голов над Вратами, все всё сразу поняли и расползлись по своим делам.

А я пошел завтракать. И так уже солнце село, а я уже с вечера по уши в проблемах. Скорее бы уже приказ из Крепости пришел, чего с пленником делать, и я бы снова стал свободным и счастливым орком.

========== 5. Луч Солнца ==========

Возвращаться я не торопился.

Там сидел эльф, а видеть его мне совершенно не хотелось. Поэтому я провел инвентаризацию оружия, дал указания, что починить, что выкинуть, навести порядок в оружейной, потом пообедал, потом сходил в большой зал Костровой пещеры, послушал пение старых самок, поболтал с приятелями, и только потом нехотя поплелся в нору.

Огрм, карауливший эльфа снаружи, встретил меня с мрачным видом. Ясное дело, что ему совершенно не хотелось тут торчать в такой приятный вечер, и он злился, что меня так долго не было.

Да пошел он, сволочь. Нет, один я за всех отдуваться должен.

Словом, я его отпустил и вошел в нору. Эльф сидел на шкурах, держась руками за ошейник. Увидев меня, он засуетился.

— Мне нужно… — начал было он, и умолк.

— Воды? — спросил я. — Еды?

— Нет, — эльф опять пошел розовыми пятнами.

Как же мне интересно, отчего такое с ним бывает?

— Мне нужно… наоборот, — выдавил он.

Я подождал дальше, соображая, и наконец до меня дошло.

— Отлить, что ли? — уточнил я. — Или личинку отложить?

Эльф прижался к стене, и цвет лица у него стал совсем нехороший. Я даже испугался, что он околеет сейчас. Но он вместо этого кивнул.

— Ах вон чего, сейчас все будет, — успокоил я его.

Пошел в кладовку и принес ему поганое ведро. Поставил рядом и кивнул.

— Вот, валяй.

Эльф круглыми глазами уставился сначала на ведро, потом — на меня.

— Что это?

— Ведро, ссать туда и срать, — пояснил я. — Пользуйся.

Эльф вскинулся и зашипел так, что мне аж страшно стало.

— Отведи меня в нормальную уборную! Я не могу делать это здесь! У тебя на глазах!

Я не выдержал и заржал. Аж пополам сложился. Хохотал до слез просто. Давно такой шутки хорошей не слышал.

Отсмеявшись, я вытер слезы и сказал этому придурку:

— Короче, если тебе для того, чтобы посрать нормально, требуется уединение, то наш нужник тебе никак не годится — туда гадить ходят все подряд, и там всегда занято, даже очередь стоит. Все сидят подолгу и разные новости обсуждают. Конечно, я могу тебя туда сводить, но имей в виду, что на эльфа будут пялиться все, кто там есть. Еще и вопросы задавать начнут. Про всякие подробности.