Тёмная радуга (СИ) - Орлова Ирина Олеговна - Страница 110

— Тогда остаются джунгли на побережье моря Медуз. Они подступают к самой воде. Ни одной даже самой крохотной деревушки там нет. Говорят, что в них водятся страшные хищники и много ядовитых змей, потому люди и опасаются там селиться.

— С этим легко справиться. Что ж, Генри, это идеальное место для таких отшельников, как мы, — улыбнулась Мила. — В путь!

Весть о строительстве часовни быстро облетела окрестные деревни, и скоро в рабочих руках не было недостатка. Дело спорилось и уже через две недели плотники вместе с Власом приступили к внутренней отделке. А вскоре и с этим справились. На месте пепелища посадили, как и предлагала Мила, молодые березки и кусты сирени и жасмина, а саму бывшую деревню обнесли оградой. Пока строили часовню, решили возродить деревню на том месте, где когда-то стоял дом знахаря Дрэя, посчитав, что такие люди, как волшебник, на плохой земле не селятся. Ника промолчала, не сказав даже мужу и друзьям, что там находится старое место Силы, но выбор постройки новой деревни одобрила. Там, конечно, было значительно меньше плодородной земли, но со временем, под заботливыми руками сельчан, она обещала давать неплохие урожаи. Марьяна предложила назвать деревню Маринэлла, не объясняя, почему именно так, но название всем понравилось своим благозвучием и люди согласились.

Освящение часовни, которую посвятили святому Пафнутию, решили провести в день осеннего солнца. Внутреннее помещение украсили полевыми цветами и березовыми ветками. Конечно, маленькая часовенка не могла вместить всех желающих, но людей, стекавшихся к месту праздника со всей округи, это не смущало. Они расположились вокруг шумной толпой. То тут, то там раздавался веселый смех, задорные шутки.

Когда Солнце утвердилось в зените, Влас, избранный старостой новой деревни, поднялся на крыльцо часовни и поднял руку, призывая к молчанию. Над озером повисла чуткая тишина, слышался только щебет птиц.

— Собратья, друзья! — Влас потеребил рыжую бороду. — У нас сегодня с вами двойной праздник — мы отстроили часовню и разметили место под строительство будущей деревни. Давайте же возьмемся за руки, поднимем их к солнцу и вознесем молитву святому Пафнутию с благодарностью за все, что он сделал для людей, и попросим его благословения для всех нас!

Мила, стоявшая у крыльца в толпе сельчан, старалась сдержать слезы. Она видела, как Фил, Ника и Марьяна взяли на руки детишек, чтобы их маленькие раскрытые ладошки тянулись к солнцу на одном уровне со взрослыми. Каждый молился, как умел, и вслух и про себя. Мила подошла к Власу, взяла его за руку и присоединилась к молящимся, с тревогой и надеждой глядя внутрь часовни. Она не знала, что хотела там увидеть. Она, волшебница, которая в состоянии сама творить чудеса, с замиранием сердца, как маленькая девочка, ждала неизвестного чуда, потеряв счет времени.

И вдруг толпа выдохнула, как один человек, и замерла. Внутреннее убранство часовни осветилось мягким светом, запах полевых цветов разлился над головами людей, нежный перезвон колокольчиков оттолкнулся от деревянных стен и поплыл над толпой в сторону новой деревни. Люди стояли, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Даже дети притихли. А над куполом часовни высоко в небе на несколько мгновений появился седой благообразный старец в длинном белом одеянии. В этот момент Милу вдруг будто что-то кольнуло и, оторвав взгляд от Святого Пафнутия, она посмотрела в часовню. Ей навстречу шла молодая прекрасная женщина, и ее поврежденная когда-то нога была в полном порядке. Мила выпустила руку Власа и рванулась внутрь.

— Мама! Мамочка! — шептала она, слезы бежали по лицу волшебницы. — Ты пришла!

Молодая женщина обняла Милу.

— Не плачь, Миланиэль, — прошелестел ласковый голос. — Я всегда буду в твоем сердце, а когда настанет твой срок, я приду за тобой, и мы снова будем вместе. Твой отец знает о тебе, и в трудную минуту ты можешь на него рассчитывать. Он очень обрадовался, что ты нашлась. Ты на него очень похожа. Береги свое и его кольцо. Оно не простое. А теперь, прощай, доченька, мне пора.

— Не уходи, мамочка!

Но женщина, поцеловав Милу, растаяла в воздухе. И тут волшебница почувствовала, как сердце ее наполняется теплом и счастьем. Слезы высохли. Мила стояла, не шевелясь, все еще ощущая руки матери на своих плечах и боясь спугнуть состояние покоя, снизошедшего на нее. Девушка предполагала, что, к счастью, никто, кроме Ники, не видел этого, а то ведь вопросов не оберешься, а рассказывать людям историю Маринеллы пока что слишком рано. Впрочем, люди вокруг часовни смотрели только на святого Пафнутия, вернее на то место, где он был всего несколько мгновений и ждали, вдруг он снова появится. Но старец не появлялся и все, наконец, поняли, что теперь можно приступать к земным делам.

Ника подошла к Миле и шепнула:

— Никому не говори, что ты видела. Люди не знают, что ты волшебница, да и о моих способностях тоже не ведают. Не стоит их будоражить. Тем более, сдается мне, что простым зрением Маринеллу и невозможно увидеть.

Мила кивнула.

— Я тоже ее видела, — тихо сказала Миле и Нике подошедшая Марьяна. — И Влас. Наверное, потому, что я носила ее кольцо, а Влас работал с серебром, которое она ему дала. Но мы никому не скажем. Какая же она, все-таки красивая. А ты, ты тоже очень красивая, а вот похожа, видимо, больше на отца-эльфа. Теперь я смогла это разглядеть. Ты останешься у нас?

— Только до вечера. Мы с Роем еще не совсем обустроились на новом месте, да и других дел хватает. И все-таки я рада, что вырвалась к вам. Ведь я даже не смела надеяться, что увижу ее. Она как будто подарила мне свою силу. Теперь я не одна!

ИНТЕРЛЮДИЯ

— Пафнутий, кажется, тебя зовут, — Лукреция, на минуту отвлекшись от наблюдения за сыном, включила добавочный небольшой экран, показывающий Церру.

— Да, мои соплеменники часто меня вспоминают, — кивнул Пафнутий.

— Две девочки, чудо как хороши, особенно та, с кровью другой расы, а вот мальчик… Великий Парсек! Поганые людишки сыграли на оскорбленном самолюбии молодого мага и сделали его маяком для вторжения черной паутины из другой галактики. Мальчик, конечно, раскаялся, но вина его велика. Ох, как велика, хотя он и был пешкой в чужой игре. И, похоже, я знаю в чьей. Ну, погоди, Гнаций, «великий» демиург, мало тебе не покажется, Парсек тебя раздери!

Четыре подружки Лукреции дружно присоединились к проклятиям своей товарки.

— Госпожа Лукреция, вы, конечно, во всем правы, но позвольте мне помочь тем, кто меня зовет. Они затеяли хорошее дело, что бы там не совершил в прошлом молодой волшебник. Я ведь до сих пор чувствую ответственность за мою планету. Родная она мне, и ничего тут не поделаешь. Зов крови, если хотите.

— Конечно, Пафнутий. Мы даже тебе немножко поможем. Самую капельку, хотя нашими правилами и запрещается вмешиваться в дела других демиургов, но сейчас речь идет о моем сыне и его планете, а значит я, как мать, имею право поддержать своего мальчика, не нарушая Равновесия. Правда, девочки?

Пафнутий с почтением поклонился.

Лорений бережно убрал Артефакт в нагрудный карман и огляделся по сторонам. Густая листва деревьев вкупе с Заклинанием Невидимости Демиургов служила отличной маскировкой от людей простых и от наделенных волшебным даром, а также от духов леса.

— Приветствую тебя, Великий! — Лорений чуть не подпрыгнул от неожиданности, но, разглядев, успокоился.

Бесплотный дух, не так давно покинувший тело женщины средних по человеческим меркам лет. Демиург щелкнул пальцами и незнакомка обрела плоть и одежду. Лорению не составило труда прочесть ее трагическую историю в мгновение ока. Он никогда, не считая Пафнутия, не общался с людьми этой планеты, но старца он выбрал сам.

— Люди строят часовню в честь Святого Пафнутия, и там будет моя дочь! Помоги мне, позволь хоть на минуту увидеть мою девочку! Я знаю, это в твоих силах, — женщина опустилась на колени, с мольбой протянув руки к демиургу. По ее щекам лились слезы, необыкновенно красивое лицо исказила душевная боль, огромные глаза были полны неизбывного отчаяния. — Мой дух не достался черным врагам, сумел уйти глубоко в землю, но вырваться не мог, пока с помощью Святого Пафнутия моя дочь и ее друзья не очистили мертвую деревню, вернее, то пепелище, что от нее осталось.