Два дня перед каникулами (СИ) - Беляев Николай Владимирович - Страница 14

  Маша посмотрела на него удивлённо:

  - Ой, а я об этом как-то и не думала... А по железнодорожному речку можно перейти?

  - Наверное, можно... Тем более - поезда не ходят. Сами железнодорожники же как-то выходят на мост. И ещё плотина есть - наверное, можно по ней перейти. Это сейчас везде заборы, а тогда их могло и не быть... - он осекся. - Ну, в смысле, нам сейчас заборы вряд ли помешают. Так... а где искать в городе?

  - Где может быть много людей и тогда, и сейчас? - вслух подумала Маша.

  - Вокзал, - вдруг сказал Мишка. - Точно, вокзал. И у него есть колокольня. И ещё можно проверить церковь у плотины. Точно, по плотине и перейдём. - Он еле удержался, чтобы не рассмеяться, лицо разгладилось. - Всё, Маш, живём! Считай, что мы уже дома.

  Девушка вздохнула с видимым облегчением. Показалось Мишке, или она посмотрела на него с благодарностью и даже с каким-то уважением?

  Вот так. Какие-то разрозненные куски истории города задержались в памяти - это спасибо отцу, он интересовался, иногда рассказывал, только вот Мишка не особо слушал... Его бы сюда - моментально бы вывел. И уши бы заодно надрал. Не столько за портал, сколько за неосторожность и отсутствие знаний о тех местах, где живёшь.

  Зато мы узнали, куда пропали ценности из церкви. Вот-вот. Один-один, улыбнулся своим мыслям Мишка.

  - Ты чего такой довольный? - удивилась Маша.

  - Выход же почти нашли, - не стал раскрывать истинную причину Мишка. - Угли прогорели, золы много. Давай попробуем картошку испечь.

  С картошкой возились долго, первые несколько недоделали, следующие сожгли, но в результате все же съели по несколько штук обжигающей, рассыпчатой мякоти - жаль, что без соли. Испачкались в золе, став похожими на спецназовцев в боевом гриме, и долго отмывались водой из бутылки, чтобы по темноте не ходить к колодцу.

  Потом просто сидели у костра, глядя на огонь.

  Мишка краешком глаза следил за Машей и опять ловил себя на мысли - а она ведь действительно красивая. Вот особенно сейчас, когда сидит напротив, накинув куртку, и огонь отражается в стёклах её очков... Почему он никогда не обращал на неё внимания? Они ведь и правда знакомы давным-давно. А ещё она умная. И рассудительная, в отличие от него самого.

  А Маша думала о том, что вот оно, приключение, о котором она мечтала всю жизнь. Но всё оказалось буднично и немного страшновато. Хотя, если бы сейчас ей предложили выбор - поехать тогда с Мишкой к старому дому или нет, она бы всё равно согласилась.

  Да и Мишка её удивил. Она всегда привыкла считать его безбашенным и ни за что не отвечающим разгильдяем, общающимся только с такими же, как он, вроде Даньки. Оказалось, нет - он не только не бросает её, но и умеет рассуждать, может собрать и проанализировать информацию, знает историю родного края... Не так он прост, как кажется. Не зря он подсознательно нравился ей чуть не с детского садика...

  Темнело - до разгара белых ночей ещё почти месяц. Лес понемногу оживал ночными звуками - где-то куковала кукушка, ухнула сова... Далеко-далеко раздался протяжный вой, и Маша поёжилась.

  Мишка, словно угадав её мысли, встал и наклонил бутылку над прогорающим костром:

  - Пойдём-ка в дом...

  - Миш, это... волки? - осторожно спросила Маша.

  - Я не знаю, - Мишка оглянулся на дом - сейчас он показался ему надёжной крепостью. - Но я от отца слышал - у его коллеги по работе дом в деревне, так у них там волки зимой даже собак со двора утаскивали...

  - Ой, - Маша вскочила. - Это что, здесь?

  - Нет, на другом берегу... Деревня так и называется - Волково. Но всё равно, лучше быть осторожнее, и дверь изнутри запереть - мало ли что...

  Действовали быстро. Залили костёр, на всякий случай завели велосипеды внутрь дома, подсвечивая мобильником, заперли изнутри входную дверь на грубый железный крюк. Потом занялись сеном - за полчаса перетаскали в комнату приличную охапку, теперь можно без опаски ложиться на пол. Сено было старым, но всё равно комнату наполнил приятный запах сухой травы. Мишка расстелил поверх шерстяное одеяло, бросил свою джинсовую куртку:

  - Ну, вот и постель... Ложись, а я с краешку пристроюсь.

  Будильник Мишка поставил на 7 утра, но проснулся в половине шестого - от холода. Было уже достаточно светло, в окна заглядывало солнце, но утренняя прохлада ощущалась хорошо - тем более, избу давно не протапливали. Маша спала, укрывшись осенней курткой чуть не с головой, и Мишка, подумав, накинул на неё свою половину одеяла. Встал, потянулся, отряхнул помятую одежду от сена - спали хоть и на одеяле, но сухие травинки оказались вездесущими. Поднял с пола "хлопушку", сунул её сзади за пояс.

  Сквозь дыру в потолке был виден чердак - проход, увы, так и не открылся.

  Оглянулся на спящую Машу, взял пустые пластиковые бутылки и, откинув крюк, вышел на улицу.

  Было достаточно свежо, трава блестела от росы. Вот потому и холодно... Стараясь не вымочить кроссовки, Мишка по более-менее утоптанным местам пошёл к колодцу. Зачерпнул полное ведро воды, наполнил бутыли, умылся... Удивился, насколько легко идёт коромысло колодца, словно ведро совсем невесомое, потом обратил внимание на массивное бревно-противовес - как-то никогда не задумывался о принципе действия колодца-журавля.

  После умывания стало легче - вода смыла и остатки сна, и вчерашние тревоги. Ох, не зря Хозяин отдельно упомянул колодец - наверное, здешняя вода и правда очень хороша...

  Вернулся в дом, поставил бутыли на пол. Маша всё ещё посапывала. Что-то ещё крутилось в голове... а, вот что!

  За печкой Мишка шарил минут пятнадцать, хотел уже плюнуть, но всё же наконец нашёл свёрток в щели у самого пола. Обрез был завёрнут в промасленную бумагу, а поверх неё - в холстину. Вместе с ним было шесть обойм с патронами, но какими-то странными, не острыми, а тупорылыми - причём Мишка поймал себя на мысли, что у Даньки он патронов не видел. Но Данька говорил о пяти обоймах, а тут их шесть. И получается, что обрез лежит тут с довоенных времён? По правде говоря, Мишка не особо надеялся на находку - думал, что оружие появилось в доме как раз после войны. Но обрез - вот он, причём тот самый, с клеймом "1914" на казённике. Правда, выглядит поновее, чем... тогда. Получается, он времён этих, как их... коллективизации и раскулачивания? А вот каски и противогаза на чердаке явно нет - это уже наследие Великой Отечественной, видимо, натасканное послевоенными обитателями дома. Скорее всего, и про обрез они знали, просто приберегли его... а может, и использовали - патронов-то меньше стало.

  Прислонившись к подоконнику, Мишка открыл затвор, нажав спусковой крючок, вытащил его вообще. Посмотрел сквозь ствол на свет - чистый, нарезы видны... Оторвав край холста, протёр железяки от излишка масла - слышал от кого-то, что это тоже следует сделать. Шомпола нет, жалко - можно было бы и ствол почистить. Конечно, вряд ли всё это понадобится, но... Мишка почему-то не верил, что в этом мире нет опасностей. Пусть лучше эта железяка будет при себе - её можно через плечо таскать, даже вон верёвка есть... Кстати, у того обреза, что нашёл Данька, верёвки не было.

  Ну ладно. Надо будить Машу и собираться. Вроде тут и всё недалеко, но... кто знает, проезжи ли вообще здешние дороги для велосипедов?

  Маша проснулась на удивление легко, хоть и поворчала спросонья "Ну маааам, сегодня же воскресенье...". Потом подскочила как ужаленная, потирая щёку, на которой отпечатались складки её рукава. Впрочем, после умывания колодезной водой она быстро пришла в норму, а солнечное, свежее утро подняло ребятам настроение.

  Вывели велосипеды, осмотрели их - вроде всё в порядке. Съели по паре вчерашних печёных картофелин, предусмотрительно оставленных на утро - конечно, холодными уже не то... Ещё несколько штук взяли с собой, завернув в пакеты, оставшиеся от бутербродов. Не ахти какая еда, но хоть что-то.

  Бросили прощальный взгляд на дом. Хозяин, в человеческом или кошачьем облике, так и не появлялся. Остановились у колодца, ещё раз хорошенько умылись, заодно отмывшись от золы, наполнили бутыли под пробку.