Собачье дело (СИ) - Бегунова Александра - Страница 3

— Сатклифф, у тебя что, почки лишние? — холодно поинтересовался Эрик, взглянув на пунцового Алана.

— Ах, ты, значит… — Грелль вдруг смолк, хитро сузив кошачьи глаза. — Значит… Ооо, Эрик, купи-ка ты себе очки получше!

Хамфриз попятился за спину Рональда. Не дай Боже, Эрик сейчас на него посмотрит…

— Грелль, — холодно сказал Слингби, — я не понимаю, о чем ты говоришь, и, уверен, сам ты этого тоже не понимаешь. Поэтому хватит трепаться и пошли уже к Спирсу. А вы, молодежь, запритесь на ключ и ждите нас. Алан, если он к тебе полезет в отсутствии девушек — разрешаю разбить ему физиономию. Усек, Нокс?

Рональд задохнулся от возмущения. Алан облегченно перевел дух.

Сказать, что Грелль привлекал к себе внимание — значит, ничего не сказать. В ночном мраке его бензопила сверкала, аки меч архангела, и алый плащ не просто бросался в глаза — он бил по ним со всей дури. Пламенеющие волосы были собраны в высокий хвост. Желто-зеленые глаза горели хищным огнем; к счастью, после смерти Грелль обрел возможность удовлетворять свои маниакальные инстинкты без вреда для общественности.

Уильям не испытывал и десятой доли его уверенности. Он бесшумно двигался по опушке рощицы, которая окружала Департамент: сюда шинигами бегали покурить, повстречаться с девушками, а в хорошую погоду — пообедать на свежем воздухе. Все это было прекрасно, вот только у адских гончих когти, как у кошек, и лазают по деревьям они не хуже обезъян. Над Спирсом что-то прошуршало в кроне дерева. Жнец замер, поднял голову и метнулся в сторону. Во мраке полыхнули алые глаза гончей, и она прыгнула вниз. Уильям выставил перед собой косу, и мощные челюсти сомкнулись на стальном древке. Шинигами под тяжестью зверя рухнул на спину. Адская тварь с энтузиазмом жевала секатор, капая слюной на жилет Спирса. Уильям отжимал зверюгу вверх, надеясь, что она не примется драть его когтями. Гончая плотоядно пыхтела, скрипя клыками по секатору.

— Ооо, десууууууу!!! — радостно провыли над спиной собаки, завелась бензопила, сверкнула широкая полоса белой стали, и голова псины с фантастической легкостью отделилась от тела. На костюм Спирса хлынула пурпурная кровь. Уильям пинком отшвырнул еще дергающееся тело адской гончей, вскочил и, надавив ногой, спустил голову псины по секатору вниз.

— Грелль, черт тебя побери, не мог придумать чего получше?!

Сатклифф располосовал тело гончей на две части, обернулся через плечо и кокетливо улыбнулся:

— Ах, Уилли, ты так сексуально выглядел! Я совсем не мог сдержаться! Уааай! — словив крепкую затрещину, Грелль обиженно замолчал и надул губы.

— Одной меньше, — процедил Уильям, вытирая обслюнявленный секатор платком. — Грелль, там еще одна.

Смерть подруги послужила для гончей хорошим предупреждением. Тихо рыча и не показываясь из кустов, тварь обходила жнецов с востока на запад, выискивая слабые стороны. Спирс и Грелль, спине к спине, тоже поворачивались, высматривая собаку среди шелестящих листьев и веток. Пятнистая, серо-черная шкура была лучшей маскировкой в ночи. Только алые огни глаз выдавали местонахождение гончей. Вдруг она замерла, а затем — пронзительно завыла.

— Ой, а вот еще собачка, — мяукнул Грелль. Опустив морду к земле, к жнецам приближался крупный, футов девяти росту, кобель. Его подруга выскользнула из кустов и облизнулась.

— Знаешь, Уилли, по-моему, твой секатор в данном случае — не самая лучшая вещь. Взял бы, что ли, топор…

— Заткнитесь, Сатклифф. И помните — гончих надо ловить, а не кромсать на куски.

— Ох, Уилли, я не выношу псины. С детства, — за спиной Спирса завелась бензопила. Собаки приближались. Уильям сунул руку за пазуху, чтобы вытащить пистолет с ампулой снотворного, и тут кобель прыгнул. Щелкнул секатор, пес метнулся в сторону, Спирс успел отбить удар когтистой лапы древком; секатор, в дополнение к отметинам от зубов, украсился четырьмя царапинами. За спиной шефа взвизгнул Грелль, взмахами бензопилы отгоняя гончую. Спирс врезал кобелю по морде тупым концом секатора и таки сумел выхватить пистолет. Зверюга протяжно взвыла, поднырнула под косу, и по ноге жнеца от бедра до голени прокатилась жгучая боль. Ахнув, Уильям упал на колено. Пес развернулся для нового броска. Звучно щелкнула тетива арбалета, и в шею адской гончей вошел шприц со снотворным. Кобель еще успел прянуть к жертве, Спирс приласкал его секатором поперек морды, после чего адская тварь свалилась в траву. Сучка, кружившая около Грелля, тонко заскулила и нырнула в кусты.

Из под сени деревьев выскользнула Флер Легран. В изящной руке она покачивала арбалет.

— Ну что, господа мужчины, вы все еще уверены в том, что женщине не под силу справится с этими тварями? Боже, Уилл, что с тобой?!

Спирс вскинул руку с пистолетом и спустил курок. За спину Флер метнулась алая тень и приветила очередную гончую ударом бензопилы плашмя. Мадемуазель Легран в ужасе отшатнулась к Уильяму. Ампула со снотворным зря не пропала, но она была меньшего объема, чем те, что предназначались для арбалета, и тварь бросалась на Сатклиффа чуть медленней, но так же агрессивно.

— Ампулу, Флер!

— Что?

— Дай ампулу!

Прежде чем леди успела понять, что Уильям не бредит, Спирс выдернул из патронташа у нее на поясе арбалетную ампулу и прыгнул вперед, оттолкнувшись от земли секатором. Англичанин вонзил шприц под лопатку гончей, увернулся от зубов и поскользнулся в своей крови. Неизвестно, может, его жизнь тут бы и оборвалась, но Грелль, как всегда, проявил творческий подход к проблеме и изо всех сил рванул гончую за тонкий крысиный хвост. Собака обиженно взвыла, развернулась к обидчику и получила такой удар бензопилой, что пролетела футов шесть, вписалась черепом в сосновый ствол и затихла.

— Может, теперь госпожа женщина все же отправиться вместе с гончими в безопасное место? — после короткой паузы осведомился Спирс. Грелль подтащил добытых псин к француженке.

— Чертов сексист! — вспыхнула Флер и исчезла вместе с гончими.

— Женщины, — философски заключил Сатклифф. — Даже за самые очевидные вещи от них невозможно дождаться благодарности. Уилли, ты как?

— Истекаю кровью, — ядовито отозвался Спирс. — И поскольку от кровопотери у меня кружится голова, то телепортировать нас придется вам. Уж постарайтесь нацелится получше. Не имею желания слиться с бетонной стенкой.

— О, Уилли, если ты чем и истекаешь, то скорее — змеиным ядом. Не пробовал продавать слюну как лечебное средство? — Грелль положил руку на плечо шефа и прикрыл глаза, делая вид, что сосредотачивается. Мир дернулся, Спирса замутило, и в следующий миг он обнаружил себя в вольере. Старк как раз запирал в клетках пойманных гончих. Всего их было пять. Плюс та одна, которую покромсал Грелль.

— Спирс! — над Уильямом склонился дон Амаро. — Ох ты ж черт! Давай оттащу тебя в лазарет.

— Спасибо. Мы поймали двух.

— Моя партия приволокла одну и еще одну — группа Отто. Вон ту поймал Даниэль. Всего пять.

— И шестую пришил Грелль.

Дон Амаро поднял бровь. Старк круто повернулся к алому жнецу.

— Вы убили гончую?!

Грелль лениво зевнул, прикрывая рот ладонью.

— Ну, если выбирать между голодным песиком и своим шефом… Может, мне надо было покормить бедное животное? А у тебя, Уилли, какой взгляд на эту проблему?

— Сатклифф, присоединяйтесь к дону Амаро после того, как он вернется. Надеюсь, вы отправили Флер в лазарет? Ей там самое место.

Фонтихо чуть слышно хмыкнул.

— Если мы отправим в лазарет тебя, то, клянусь девой Марией, она будет сидеть там как пришитая.

…брови Грелля гневно сошлись над переносицей…

Заглядывать в чужую книгу смерти считалось даже не просто неприличным, а оскорбительным. Поэтому на книгу наставника Алан даже дышать боялся. Но что еще делать, если из-за чокнутого любителя собачек стажерам и девушкам пришлось метаться по всей Европе, собирая души за мужчин и за себя тоже, поскольку записи в их собственных книгах никто не отменял. К концу этих безумных суток Алан уже впал в транс и собирал души, практически не приходя в сознание. Иногда ему казалось, что, возвращаясь из Плимута, он столкнется с самим собой, мчащимся в Бристоль. Карусель кончилась только часам к пяти утра. К тому времени Хамфриз мог стоять вертикально только с помощью косы. Где-то около начала шестого его перехватил Рональд, за ночь исхудавший до того, что пиджак болтался на нем, как на вешалке. Потускневшие глаза греллевского стажера были обведены черными кругами. Не сговариваясь, молодые люди юркнули в ближайший отель, где и потребовали двухместный номер. Взор, которым их проводил коридорный, Нокс мог бы счесть личным оскорблением, если бы еще имел силы обращать внимание на окружающее. В номере жнецы рухнули на кровать, изобретенную, вероятно, испанской инквизицией для допросов особо упорных еретиков, и мгновенно вырубились.