Проклятие рода Грюйеров (СИ) - "Mary Lekonz" - Страница 6

- Ты не сердишься, Виль?

- Уже нет.

Виллем сразу простил брата, как только увидел его виноватое лицо и услышал искренние слова. Врать Томас не умел. К тому же, сейчас Виллема мучила совсем не обида на брата. Желание подвигать посторонний предмет в истекающей смазкой попе стало нестерпимым. Виллем осторожно нажал на отбой обзора.

- Ой! – непроизвольно испугался Томас, как только голограмма лежащего Виллема исчезла из его комнаты.

- Прости, Томи. Я уронил навигатор и теперь обзор барахлит, - покаянно выговорил Виллем.

Томас вздохнул и продолжал свои извинения:

- А потом я понял, что мне труднее быть одному сейчас, чем опасаться каких-то абстрактных альф в будущем. Будем решать вопросы, когда они появятся.

- Я тоже так думаю, Том. И рад, что ты решил поговорить со мной.

Виллем изогнулся на кровати и, смотря прямо в просветлевшее лицо брата, тронул в себе фиолетовую штучку. До боли закусил губу, чтобы не застонать в голос от нереально жгучего удовольствия, огненной волной пробежавшего по нервам. Чувствительная растянутая дырочка пульсировала, выделяла смазку, желала глубокого вторжения. Томас, хмуря брови, рассказывал, как его ругали родители, а Виллем сладострастно погружал в себя упругий фаллос, сжимая член у основания, глуша в горле сладкие стоны. Кончал он, кусая подушку, содрогаясь в неземном наслаждении, в то время как Томас нервно перебирал длинными пальцами свои русые косы.

- Ты почему так дышишь?- наконец, заподозрил недоброе Том, прислушиваясь к неровному дыханию брата. Его слегка раздражало отсутствие голограммы.

- Я… слушаю тебя, Томи.

Решив не нервировать парня, Виллем включил на навигаторе обзор. Томас улыбнулся, глядя в блестящие глаза наконец появившегося брата.

- Спокойной ночи, Виль. Я люблю тебя.

- И я люблю тебя, Томи, - искренне отозвался Виллем.

========== Глава 4. Подснежник ==========

Лето было в разгаре. Виллем сидел на плоском валуне, болтая ногами в прозрачной воде. Где-то далеко лазурное небо сливалось с ослепительной синевой моря. Рядом, на белом песке, копошился четырехлетний братик Тимоти, белокурый и голубоглазый, украшал выстроенный Виллемом песчаный замок разноцветными ракушками и задавал бесконечные вопросы с энтузиазмом познающего мир ребенка.

Виллем отдыхал перед последним заплывом. Наутро начинались соревнования по фигурному плаванию. После года перерыва принц Виллем заявил об участии в популярном состязании. Напряженные тренировки быстро привели его в нужную физическую и духовную форму. Тело от усталости не желало ничего, кроме крепкого сна. К великой радости юноши, его первая течка прошла без каких-либо последствий. Три дня он исходил желанием и задыхался от своего же аромата, но потом в течение недели все пришло в норму. Запах омеги, как и предсказывал брат Оливер, почти бесследно улетучился, оставив лишь прозрачный шлейф чего-то неуловимо-цветочного, на грани восприятия. Томас, перенервничавший вместе с Виллемом, теперь жаждал общения. Не решаясь встретиться лично, юноша перегружал свой навигатор, везде сопровождая брата в виде голограммы. В конце концов, спустя два месяца, Томас обещал прилететь вместе с родителями и маленьким братиком Михелем на побережье королевства Монтанверт, на главные летние соревнования.

Со стороны зеленого сада, террасами ведущего прямо к воде, послышался звонкий голос принца Оливера. Журчащие интонации не вызывали сомнения, что юноша не один. Виллем улыбнулся. Неделю назад красавчик-омега познакомился с лордом Адамом, вторым советником короля Ист-Айланд, огромным альфой-спортсменом, приехавшим в составе команды своей страны. Двадцатипятилетний лорд выступал в гонках на досках по волнам.

Нос Виллема почуял аромат кузена и запоминающийся запах иностранца, словно пряные специи - шафран, кардамон, гвоздика.

Из зарослей лиан на белый песок пляжа вышел высокий загорелый альфа. Черные густые волосы, подстриженные длинными и короткими прядками, топорщились от легкого бриза. Синие глаза своим насыщенным колером могли поспорить с аквамарином моря. Резкие черты, волевой подбородок. Лорд Адам напомнил Виллему отца-альфу Оливера, бессменного первого министра двора короля Анри. Возможно, потому кузен и обратил на мужчину свое благосклонное внимание. А может, иностранный вельможа покорил запахом, обаянием, рокочущим низким голосом с бархатными интонациями и легким акцентом.

Следом появился принц Оливер. Сияние его счастливых светлых глаз Виллем заметил даже на расстоянии. Малыш Тим отвлекся от песчаного замка и уставился на парочку. Узнав кузена, вскочил и понесся прямо в распахнутые объятия.

- А почему твой дядя-альфа пахнет новогодним пирогом? - сразу спросил, не разбрасываясь на посторонние вопросы.

Виллем усмехнулся. Пока они с лордом обменивались церемонными приветствиями, Оливер что-то шептал на ухо любознательному мальчишке.

В день первых соревнований Виллем проснулся, едва рассвело, выскочил к морю и легко пробежался по пустынному пляжу. Ему нужно было еще успеть позавтракать, разогреться, получить последние наставления тренера и нанести на тело яркие водостойкие узоры. На все у принца оставалось три часа.

Летний спортивный праздник традиционно собрал рекордное количество зрителей не только со всего королевства, но и континента. На королевской трибуне появились высокородные супруги. Любимец народа, король Анри, король-реформатор, узаконивший в правах альф и омег - то, на что не могли решиться владыки других стран, объявивший всему миру о своей природе, и все равно обожаемый за умную политику и дружеское расположение к людям. Смуглый король, эталон стиля и вкуса, держал под руку русоволосого супруга-принца, который словно обнимал ликующую толпу взглядом сияющих серо-голубых глаз. Кудрявый синеглазый малыш Тимоти сидел на руке у отца-альфы, радостно улыбался, быстро посылал воздушные поцелуи всем вокруг.

Король Нидервизе с семьей прибыл на побережье за полчаса до начала выступления. Народ наблюдал радостную встречу королей и их супругов. Соседнее королевство вот уже больше десяти лет было ближайшим союзником Монтанверта, а король Вальтер, давно сменивший статус наместника на полноценную корону и власть, первым поддерживал все благие начинания короля-омеги. Впрочем, любопытные взгляды были прикованы не только к гармоничной паре высокого, мощного, темноволосого монарха Нидервизе и его грациозного смуглого супруга, так похожего на короля Анри. Юные принцы пользовались популярностью у шумной толпы - красавец-Томас, со своими длинными косами и диким блеском янтарных глаз и двухлетнее пухлощекое зеленоглазое чудо, младший принц в большой семье, Михель, который одной ручонкой обнимал брата за сильную шею, а другой прижимал к себе длинноухого замызганного зайца, чем вызывал неистовое умиление зрителей.

Под толщей воды, в окружении причудливых коралловых строений, возвышался хрустальный лабиринт. Пловцы должны были на скорость преодолеть все препятствия, демонстрируя гибкость, внимательность и выдержку. Фигурное плавание представляло собой на редкость красочное зрелище. Изящные пловцы были разрисованы водостойкими яркими красками и походили на диковинных рыб. С замиранием сердец зрители наблюдали с вершин трибун за извивающимися среди невидимых стен юношей. Соревнование было похоже на неритмичные современные этнические танцы.

Наследный принц Нидервизе Томас ждал брата на пустынном берегу королевского пляжа. Виллем занял второе место в турнирной таблице, что считалось несомненным успехом после года перерыва.

Закрутив косы в высокий тяжелый узел на затылке, Томас всматривался в знакомую фигуру, бегущую к нему по полосе прибоя. Из-за напряженных тренировок Виллем сильно похудел, был тонким, загорелым и необыкновенно грациозным, с едва прикрытым темными узкими плавками телом, которое умелые мастера разрисовали синими и красными полосами, пятнышками и штрихами, повторяя узоры красивой рыбки-танцора. Брат подошел совсем близко. Томас моментально почуял запах Виллема, улыбнулся, втягивая аромат мускусных орехов, чуть-чуть хвои и… Юноша непроизвольно потянулся к брату, давним движением уткнулся носом в тронутую южным солнцем шею, в основание темных волос, стянутых в тугой хвост. Незнакомый оттенок, такой легкий, на грани восприятия, вдруг проник в Томаса, затрепетал в обонятельных центрах, словно бабочка крылышками. Свежий, вкусный, с ледяной ноткой. Словно…