Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП) - Джонс Даринда - Страница 20

— Слышу. На кой черт тебе сдался карандаш?

Теперь девушка сфокусировала внимание на одной только мне и казалась абсолютно вменяемой.

— Я… Мне всего лишь был нужен карандаш для экзамена.

Она покрутилась вокруг своей оси, как собака, гоняющаяся за собственным хвостом. Может быть, с вменяемостью я погорячилась.

— Что это на мне? Больничная сорочка? Там сзади разрез? Мою задницу видно?!

— Ты помнишь, что с тобой произошло?

Она прекратила крутиться, и слава богу, потому что я и правда видела ее зад.

— Ну… я упала. Кажется. Помню, как наклонилась попросить у сокурсника карандаш, и в глазах поплыло. Я… — Она посмотрела на свои руки, потом на сорочку и босые ноги. — Я умерла?

— Мне очень жаль.

— Мне всего два семестра до выпуска осталось!

Прислонившись бедром к раковине, я стала ждать, когда девушка все поймет. Она зашла в кабинку, села на унитаз и уронила лицо в ладони.

— Как вообще такое возможно?

— Не знаю, солнце. Но раз уж ты не перешла сразу после смерти, можешь перейти через меня. Уверена, тебя наверняка заждались родственники.

— Перейти?

Я кивнула.

— Типа на другую сторону?

В уборной появился Рейес, но на этот раз близко подходить не стал. Честно говоря, места в туалете было негусто, поэтому Рейес сложил руки на груди и прислонился к дальней стене.

— По-моему, ты не заметил таблички на двери, — поддразнила я его, пусть даже сейчас он играл роль свирепого медведя.

Рейес смерил меня взглядом с головы до ног и обратно, причем оба раза задержался на губах. Неужто прикидывает шансы?

Девушка поднялась на ноги и выглянула из кабинки.

Я повернулась к студентке:

— Да, солнце, на другую.

— А я могу остаться, если захочу?

Она на меня так и не посмотрела, потому что сверлила взглядом моего мужа.

— Можешь, а можешь перейти, если пройдешь прямо сквозь меня, — подбадривающее отозвалась я. — Близким наверняка не терпится тебя увидеть.

— Что ж, — студентка тихонько помахала Рейесу, — я все-таки останусь.

Пришла моя очередь сложить на груди руки и смерить мужа сердитым взглядом. Двое. Двое за один день отказались перейти. Или уже трое? Как бы то ни было, я точно теряю сноровку.

Очень медленно, клеточка за клеточкой, Рейес дематериализовался в клубах черного дыма, явно намереваясь превратить свое исчезновение в натуральное шоу.

С одного взгляда на тоскливое выражение лица студентки стало ясно: ни за какие коврижки она теперь не уйдет. Проклятье. Я было подумала просветить ее по поводу ее же задницы, но решила промолчать. Перейдет, когда будет готова. По крайней мере барышня прекратила кричать.

***

В итоге я все-таки вернулась в аудиторию, поболтала с несколькими сокурсниками, а потом с парочкой из них заскочила в круглосуточную кафешку. С первого же занятия между нами возникла связь. В основном потому, что они почти так же поклонялись кофе, как и я. Почти.

К нам в нематериальном виде присоединился Рейес, а за ним и наш шотландский кореш. Эти двое не спускали друг с друга глаз, словно ждали, кто из них сделает первый шаг. Впрочем, ничего такого не произошло.

В конце концов нашу компанию выгнали из кафе. Видимо, слово «круглосуточный» я и работники заведения понимаем по-разному. Пришлось попрощаться с сокурсниками. Вышло бы лучше, если бы я помнила их имена. Вечно с именами память меня подводит. Была с нами и девушка, чье имя я вроде бы помнила, но каждый раз, когда обращалась к ней по имени, она странно на меня поглядывала. Поэтому я прекратила насиловать себе мозги. А насилие, надо признать, было самым что ни на есть настоящим.

Зато все в классе знали, как зовут меня. Наверное, потому, что мистер Хипл слишком часто называл мое имя. Хорошо это или плохо, но имеется у меня склонность производить впечатление.

Когда я добралась домой, Рейес уже спал. Или притворялся, что спит. Так или иначе, выглядел он притягательно. Стройное тело словно поблескивало в тусклом свете. Одна рука прикрывала глаза, другая спряталась под подушкой. Широкая грудь, казалось, занимала половину кровати. На одной ноге лежало одеяло, а вторую заливал лунный свет, сочившийся из огромных окон. Рейес был похож на греческого бога. Рельефный, импульсивный… Словно и не настоящий вовсе.

Неужели Фостеры рассмотрели живущую в нем тьму? Стало ли это той самой причиной, по которой они похитили его совсем еще младенцем?

На самую малость я соскользнула в другую реальность, чтобы увидеть то, что, может быть, увидели они. Разумеется, тьма никуда не делась, но в Рейесе крылась не только она.

Ночная чернота окружающего мира сменилась ослепительно яркими цветами. В бесконечной буре, где сталкивались молнии и смерчи, полыхали оранжевые, красные и желтые оттенки. И посреди этого буйства ярче всего горел Рейес, который сейчас казался таким безмятежным, но как истинное дитя ада был вечно объят пламенем. Однако в самой сердцевине, в самой глубине его естества клубилась тьма. Тьма, которую он изо всех сил скрывал и старался преодолеть.

Вернувшись в осязаемый мир, я переоделась в ночнушку длиной до бедер, залезла в постель и легла рядом с мужем в любимую позу — «ложечками». В конце концов, ложка — мой любимый столовый прибор.

Всего каких-то пять секунд я наслаждалась близостью Рейеса, уткнувшись носом в густые волосы, как вдруг он спросил глубоким спросонок и гладким, как и его обладатель, голосом:

— Смогла?

— Что именно?

Он взял руку, которую я положила на него, поднес ко рту и подарил обжигающий поцелуй каждому пальцу, а потом проговорил:

— Бросить дело.

В этот самый момент я решила, что пора приручить наш новый диван по имени капитан Кирк13.

***

Капитан Кирк оказался не таким удобным, как можно было ожидать. Особенно после объятий с адским богом. Уснуть удалось только за три часа до того, как мистер Кофе запел мне серенады. Тот, кто придумал кофемашину с таймером, обязан получить Нобелевскую премию. Наверняка этот человек спас больше жизней, чем прозак.

Натянув трусы, я на цыпочках прошла в кухню мимо ангела, который прислонился к стене в гостиной. Сложенные крылья доставали до почти четырехметрового потолка. По-моему, наша кухня когда-то была соседней квартирой. Рейес отремонтировал весь дом, но, слава богу, сначала его купил.

Тем не менее, на верхнем этаже квартир осталось всего две: наша и та, где живет Куки. Моя же старенькая квартирка превратилась в нечто, ничем не уступающее пентхаусу на Парк-авеню. Впечатление усугублялось той самой новой кухней с потрясающей техникой и глубокими тосканскими оттенками. А еще в ней была моя любимая, самая настоящая буфетная. Иными словами — кладовая дворецкого.

Я хихикала каждый раз, когда думала об этой комнатушке. Если у нас когда-нибудь появится дворецкий, у него в этом мире будет свой собственный уголок. С водопроводом и винным стеллажом. Сплошная роскошь!

Я едва не поддалась порыву предложить небесному соглядатаю чашку кофе, но не хотелось, чтобы он тут задерживался. Обнаружив ангела у нас дома, Рейес может слететь с нарезки, а возвращать этого мужчину обратно на нарезку — задачка не из легких.

За окном все еще было темно. С полной кружкой панацеи я вернулась к капитану Кирку, но живая вода, наполнившая клетки, мозгам не помогла. В голове будто ходуном ходил надувной домик с батутом. Сотни вопросительных знаков прыгали, сталкивались, отскакивали друг от друга и ломали ноги и руки. Прямо как дети на дне рождения у семилетки.

Что имел в виду ПОП Паркер, назвав меня пожирательницей богов? Вот Рейес, например, бог, и мне действительно нравится время от времени его погрызть, но с названьицем, по-моему, Паркер сильно переборщил. Правда, припоминаю, как однажды под мухой заказала МакБоггетсы (с картошкой, само собой), но, кроме того случая, никаких богов точно никогда в жизни не ела. Хотя, держу пари, с кетчупом они очень даже ничего.