Лорена - похитительница сознаний (СИ) - Соловьева Елена - Страница 32

Трагичная история, произошедшая в Оренбурге больше двадцати лет назад, настолько захватила воображение следователя, что он на несколько часов попросту выпал из окружающей его действительности. Всепожирающее пламя, на тушение которого понадобилось шесть часов и три пожарных расчета. Горел особняк известного в городе политика, славившегося своими многочисленными связями в высших кругах власти и неистребимой слабостью к противоположному полу. Главной подозреваемой по делу проходила некая молодая особа, бывшая пассией хозяина дома последние несколько месяцев. После описанных событий девушка пропала без вести и до сих пор числилась в федеральном розыске. Но насторожило Полянского не это — все дело было оформлено так некорректно, откровенно небрежно, в нем имелась масса несостыковок и недоговоренностей. И это несмотря на личность погибших! Ни исследований останков, ни опроса свидетелей и ближайших родственников, ни подробного выяснения обстоятельств, предшествующих пожару. И все же, не смотря на откровенную сфабрикованность, дело было списано в архив. «Кому-то очень не хотелось, чтобы за расследование взялись всерьез, — подумал Полянский. — Не все так чисто, как тут намалевано… Странно, что мне его вообще прислали. Хотя, за прошедшие годы следователь, занимавшийся этим делом, мог давно покинуть свой пост, да и руководство, наверняка, уже не раз поменялось. Об этом случае давно все забыли — для этого была приложена масса усилий…»

Стас отложил дело и принялся прогонять в уме полученную информацию. «Итак, — рассудил он, — у нас имеется трое погибших… Опознано тело только одного из них — главы семейства. Происки конкурентов? Или напротив — политик сбежал, прихватив с собой любовницу? Интересно, сколько нужно заплатить, чтобы тебя сочли погибшим?.. Но зачем нужно было так жестоко обходиться с семьей — жена не давала развод? А сын? Стоп! Тело сына вообще не было обнаружено… Получается, господин… — Полянский приподнял обложку дела и взглянул на фамилию, — Лоскутов мог сбежать с молодой девицей, прихватив с собой и сына. Что у нас есть по сыну… ага, Лоскутов Николай; на момент смерти ему было шесть лет, то есть в этом году ему должно было исполниться тридцать два…» Догадка серой мышкой промелькнула в голове Полянского, но тут же угасла — ни в одной из немногочисленных справок по мальчику не было указано, что ребенок был инвалидом или имел бы отклонения в развитии. «Очень жаль, — сник следователь, — могло бы срастись…»

Не имея желания рыться в чужих недоработках, когда своих по горло, Полянский отложил дело в сторону. Вместо него он поставил перед собой служебный телефон, намереваясь обзвонить руководителей лесничества, чтобы выяснить, как давно пустует сторожка, и на каком основании в ней поселили неизвестного. Узнать удалось немного, вернее совсем ничего — помещение давно признано нежилым и подлежащим сносу. На вопрос о том, почему сторожка так и осталась нетронутой, заикаясь и увиливая, ответил только начальник отдела кадров местного лесничества — якобы в «избушке» поселился некий «целитель», принимавший у себя страждущих. «М-да, вот только шарлатанов, выманивающих из больных людей последние сбережения, мне и не доставало… — возмутился про себя Полянский, но все же пригласил сотрудника лесничества к себе — выяснить подробности и прикрепить опросный лист к материалам дела.

Ближе к вечеру позвонил Влад и назначил Стасу встречу в забегаловке возле парка, пообещал приятный сюрприз.

— Если ты решил меня с кем-то познакомить, то я пас, — устало выдавил из себя Полянский.

— А вот и не угадал, — рассмеялся в ответ оперативник. — Мой сюрприз связан с кое-чем другим, важным для тебя.

— И чем же?

— Уболтал, намекаю: помнишь, ты просил меня побеседовать с таксистами?..

— И?..

— Я нашел мужика, который подвозил Наталью от сторожки лесника до дома! — не без гордости заявил Влад и многозначительно замолчал.

— Класс! — сразу же оживился Полянский. — Приезжай ко мне, расскажешь.

— Вот еще?! — возмутился Влад. — Это ты вылезай из своевольного заточения и подходи в закусочную — там все и обсудим.

— Мне кажется, или ты действительно меня шантажируешь?

— Совсем немного, — дружески хохотнул оперативник, — другого способа вытащить тебя из кабинета я просто не вижу.

— Хорошо, приду, — согласился Полянский. — Надеюсь, это не уловка…

Стас не любил шумных мест, в которых собирались подвыпившие компании, чтобы залить порядочной долей горячительного все жизненные трудности и, опрокидывая очередную кружку пива, пожаловаться на тяжелую судьбу своим собутыльникам. Не по нутру приходились следователю крутобедрые официантки, скалившие на более-менее приличных посетителей свои не всегда целые зубы; пошлые анекдоты и тяжелый, пропитанный потом и безденежьем воздух.

А его друг, Влад, подобные заведения любил — на фоне угнетенных бытом, затравленных судьбой, а, по большей части, собственной ленью посетителей он чувствовал себя счастливчиком. Оперативник лениво прихлебывал из высокой, еще советского образца кружки дешевое пиво и глазел по сторонам. Полянского он поприветствовал взмахом руки и сдержанной, но оттого не менее различимой отрыжкой.

— Как ты можешь? — нахмурился Стас, глядя на друга. — Ты же сотрудник полиции, человек с высшим образованием, слуга народа, наконец!

— Служить бы рад, прислуживаться тошно… — процитировал Влад слова великого классика, — иногда так хочется отвлечься от суеты и почувствовать себя обычным человеком… У тебя так бывает?

— У всех так бывает, — похлопав друга по плечу, заявил Стас. — Но, поверь, есть множество других способов отвлечься от повседневной суеты: например, книги, кино, поездки на природу…

— Или девки, отсутствие скромности у которых возмещено наличием груди пятого размера! — хохотнул Влад и подмигнул проплывавшей мимо официантке.

— Это кому что больше нравится, — вздохнул Полянский. Он внимательно присмотрелся к товарищу и уточнил, глядя на его пустующую кружку: — Давно сидишь?

Влад икнул, покосился на опустевшую тару, загнул семь пальцев:

— С час примерно… Тебя, Стасик, только за смертью и посылать…

— Если бы я знал, что ожидая меня, ты так «накушаешься», то обязательно бы поспешил. Ты, к слову, не забыл, для чего меня пригласил?

— Помню, помню… — пробурчал Влад и полез в нагрудный карман. Вынул оттуда целлофановый пакетик и передал его другу: — Держи, тебе пригодится.

Стас принял завернутый в пакет предмет, поднес его к глазам — там лежал золотой кулон в виде ангела, точная копия того, который он видел и на Лолите, и на Ренате.

— Этим изделием Наталья расплатилась с таксистом за возможность добраться до города, — заявил Влад, заказывая еще одну кружки пива. — Прости, друг, но твои подозрения не подтвердились — девушка была одна. Без сестер!

Все еще держа кулон в руке, Стас тяжело опустился на потертый, заляпанный грязью стул и неверяще уставился на оперативника:

— Как же так? Быть этого не может?

— Как видишь, может, — протянул Влад, — хочешь? — он пододвинул к застывшему Полянскому только что полученную от официантки кружку пенного.

Не отрывая взгляда от вещдока, Стас свободной рукой обхватил предложенное пойло и, не разбирая вкуса, сделал несколько глотков. Опомнился, поморщился и отодвинул от себя кружку:

— Отравить меня собрался? — уточнил он у Влада.

— Фи, какой эстет! — хохотнул оперативник, — пиво как пиво — не с чешской пивоварни, но употреблять можно.

— Нет, я свой ливер не на помойке нашел, — подметил Стас. — Пойдем-ка прогуляемся, подышим… Да и поговорим без посторонних.

Влад согласился, но, уходя, все же допил пиво и пересыпал себе в карман куртки недоеденные орешки.

— Бережливость — правило королей, — слегка покачиваясь, заявил он.

— Вообще-то я слышал немного иную версию, — припомнил Стас, — но это не важно. Лучше скажи, что ты выведал у того таксиста, может ли он быть причастным к нашему делу?

— Вряд ли, — рассудил Влад. Свежий воздух возымел свое действие: парня перестало «штормить», и к нему вернулись здравый смысл и рассудительность. — Просто проезжал мимо, заметил на трассе девушку — вначале принял ее за проститутку, но потом обратил внимание на неподобающую одежду. Остановился, предложил помощь — правда, не безвозмездную.