Осторожный убийца - Чейз Джеймс Хедли - Страница 11

Я повертел сигарету в пальцах, закурил и выбросил спичку в золу.

— Звучит так, будто я попал в змеиный гадючник!

— Я живу в нем уже пятый год. И повторяю, нам надо быть очень осторожными. И вот о чем еще я должна тебя предупредить особо, Дэвид! Я буду обращаться с тобой как со всеми, как со слугой. Ты никогда не должен заговаривать со мной при людях. Постарайся сдержаться. И пусть это тебя не оскорбляет. Я буду приходить к тебе, может быть, не так часто, как хотелось бы. Пожалуйста, не страдай, что я не всегда смогу говорить так, как мне хотелось бы. Ладно?

Я был шокирован. Такое мне не приходило в голову.

— Хорошо, — согласился я, совершенно не уверенный, что это действительно хорошо. А что оставалось делать? Если требуется такая осторожность, значит, так и надо!

— Ты сможешь? — спросила она с тревогой.

— Конечно! — ответил я, хотя и не был уверен, что это так.

— Я так поступаю только ради тебя, — сказала она, глядя мне в глаза. — Потерпи. Я тебе дам больше. Ты ни о чем не пожалеешь.

Она говорила все это спокойно, видимо считая, что нет в этом ничего плохого, а во мне поднималось отвращение к предстоящей жизни! В глубине души я понимал, что совершаю безумство, но власть Лауры надо мной была всепоглощающей! Я мучился, как насекомое, наколотое на булавку, но отказаться от нее не мог, это было выше моих сил!

— Пирс за этими ивами, — сказала Лаура. — Там лодочный ангар, а над ним, как бы на втором этаже, — твои комнаты.

Я увидел среди скал небольшое двухъярусное здание с большим стеклянным «фонарем», из которого обозревалось все Лаго-Маджоре, а ниже петляла широкая дорога к воротам. По обе стороны здания росли ивы, которые скрывали, как я узнал Позже, плавательный бассейн, выдолбленный в скалах. Длинный марш каменных ступеней вел вверх от пирса в сад виллы.

— Этой дорогой я буду приходить к тебе, — сказала она, указывая на каменную лестницу.

— В темноте это может быть опасно!

Она засмеялась:

— Не для меня, Дэвид; я знаю здесь каждый дюйм. Когда мне становится невмоготу и я не выдерживаю домашней атмосферы, то спускаюсь вниз, в лодочный ангар. Я сама обставила квартиру. Уверена, тебе понравится.

Я заглушил мотор и направил катер в небольшую бухточку под ивы.

— Здесь я оставлю тебя, Дэвид, — сказала Лаура, спрыгивая на пирс. — Мне нельзя стоять рядом с тобой на виду у всех. Когда разберешь свои вещи, приходи на виллу. Я скажу Марии, чтобы она оставила тебе ужин. Потом спросишь меня, а я отведу тебя к Бруно.

— Хорошо. — Я выбрался из катера.

— Вот ключ от лодочного ангара и твоих комнат. И еще, Дэвид, это очень важно: никогда не оставляй дверь незапертой. Ни одна женщина, кроме меня и старухи уборщицы из деревни, не должна приходить сюда. Никто не должен заглядывать внутрь. Порядки на вилле известны всем, и никто не будет удивлен, что ты сам будешь убирать свои комнаты. За порядком в комнатах тебе придется следить самому!

— Конечно, я могу все делать сам.

— Старуха уборщица приходит раз в неделю и вычищает здесь все до блеска. Я доверяю ей, она не из болтливых! Я предупрежу тебя, когда она должна будет прийти.

— Зачем столько таинственности? Она засмеялась:

— Подожди, скоро сам все увидишь и поймешь! Взяв меня за руку, она подняла лицо. Я обнял ее и прижал к себе. Губы Лауры были горячими и сухими, словно ее снедала лихорадка. Она крепко вцепилась пальцами в мои плечи.

Несколько секунд так и стояли мы у кромки воды, бьющейся о пирс, скрытые ивами. Потом она отстранилась, быстро взбежала по каменным ступенькам и скрылась из виду.

Привязав катер и внимательно осмотрев лодочный ангар, я по узким ступенькам втащил свои чемоданы наверх.

Отперев дверь и распахнув ее пошире, я шагнул через порог и замер. Я оказался в огромной, богато обставленной комнате с большим выступающим окном, тем самым «фонарем» с видом на озеро. Первой мыслью было, что я попал в чужие апартаменты!

Осмотревшись, убедился, что больше идти просто некуда, и тогда медленно закрыл дверь и сел на чемодан. В комнате примерно двадцать на тридцать футов был мозаичный паркет, застланный тремя прекрасными бухарскими коврами. Стены обиты шелковой гобеленовой тканью с веселым бело-розовым рисунком. В большой оконной нише стоял восьмифутовый диван-кровать, покрытый белым шелковым покрывалом с красной обшивкой. Четыре глубоких кресла, большой диван, занимавший большую часть комнаты. У одной из стен — радиола и шкафчик с пластинками. Там же — вмонтированный в стену коктейль-бар, полный напитков. В одном из углов комнаты — вращающийся книжный шкаф, заполненный книгами, и встроенный стенной шкаф для одежды. Я просмотрел книги и плотно захлопнул дверцы бара. В противоположной стене оказалась еще одна в дверь, я открыл ее. Там оказалась небольшая гардеробная с двумя вмонтированными во всю стену зеркалами и двумя платяными шкафами, которые освещались изнутри, когда вы отодвигали зеркальные дверцы. За гардеробной еще дверь вела в ванную комнату с утопленной в пол ванной и ливневым душем. На стенах из черного мрамора — зеркала.

Я вернулся в большую комнату, открыл бар и плеснул себе большую порцию виски. Мне просто необходимо было выпить! Теперь я понял, почему Лаура советовала закрывать комнату на замок.

Кухарка Мария была полной пожилой женщиной, с открытым приятным лицом и добрыми глазами. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала шаль, собираясь уходить домой.

— Добрый вечер, — сказал я. — Меня зовут Дэвид Чизхольм. Синьора Фанчини сказала, что я буду здесь ужинать.

Она внимательно осмотрела меня. Три или четыре секунды она, не скрывая, изучала меня. От меня не ускользнули подозрение и страх, мелькнувшие в ее глазах, пока она рассматривала каждую черту моего лица.

— Вас наняли присматривать за синьором Бруно?

— Не совсем. Как мне объяснила синьора Фанчини, в мои обязанности входит только понимать его.

— Синьора не сказала, что вы американец!

— Это дело хозяйки, — равнодушно заметил я, садясь за стол.

— Ваш ужин в духовке, — сказала Мария, справившись наконец со своей шалью. — Синьора распорядилась, где вы будете спать?

Вопрос был задан как бы между прочим, но я знал, что он был для Марии наиболее важным — где я буду спать!

— Мне предложено жить в комнатах над лодочным ангаром, — ответил я, не глядя на нее.

— Над ангаром? — удивилась Мария. — А что, другой человек уехал?

Я достал из духовки блюдо с телятиной и спагетти. Поставив тарелки на стол, коротко ответил:

— Именно поэтому я здесь.

Она кивнула, словно отвечая самой себе на какой-то вопрос, еще раз поправила накинутую на плечи шаль и, тяжело ступая, пошла к двери.

— Вы должны быть очень осторожны, поднимая синьора Бруно, — уже стоя у двери, предупредила она, пристально глядя на меня. — Тот человек плохо выполнял свои обязанности. — Она сделала сердитую гримасу. — Он всегда думал о посторонних вещах.

Я поймал ее прямой, многозначительный взгляд:

— Я буду осторожен.

Она кивнула и открыла дверь. Я заметил, что она колеблется, оставлять ли меня здесь. Чтобы наконец избавиться от нее, я сказал:

— Спокойной ночи!

— Почему ваша жена не приехала с вами? — спросила она, уже взявшись за дверную ручку.

— Я не женат.

— Для такого человека, как вы, лучше было бы быть женатым, — заявила Мария.

— Я подумаю над вашим советом, — не сдержав улыбки, ответил я. — Доброй ночи. Она не улыбнулась мне в ответ.

— Тот мужчина тоже был не женат.

— Какой мужчина?

— Беллини. Он работал у нас три месяца. Бездельник и хам. Целыми днями сидел и курил свои вонючие сигары. И он был очень невнимателен к синьору Бруно, поднимая его.

— Вы, должно быть, спешите домой, — сказал я. — Извините, что задержал вас. До свидания.

Мария еще немного постояла в нерешительности, потом вышла из кухни и закрыла за собой дверь.