Убежище (ЛП) - Кук Тонья - Страница 67

«Думаешь, ты победил?» — задыхаясь произнес Хенгриф, все еще глубоким и выразительным голосом. — «Ты забыл, с кем имеешь дело. Изменник, ты ненадолго переживешь меня!»

Шоббат фыркнул: «Я не боюсь твоего Ордена. Верные кхурцы защитят трон».

«Не моего Ордена, дурак! Бойся лэддэд!»

Побледнев, Шоббат крикнул: «Прикончите его!»

Словно медведь, на котором повисла стая волков, Хенгриф сражался с отчаянной свирепостью обреченного. Он покалечил еще троих нападавших, прежде чем двое вооруженных алебардами кхурцев проткнули его с противоположных сторон. Их уцелевшие товарищи присоединились к ним, навалившись на древки алебард, и Хенгриф был отброшен и пригвождён к стене.

Его жизнь утекала. Он осел вперед, все еще удерживаемый в вертикальном положении пронзившими его тело наконечниками оружия. Его глаза потускнели. Меч выпал из безжизненных пальцев.

Стражники издали победный крик. Они выстроились в должном порядке перед своим монархом.

«Отрубить ему голову, Великий Хан?» — спросил один из них.

На всем протяжении кровавого сражения Сахим-Хан с показным спокойствием восседал на своем троне, впитывая каждый аспект боя. Он не был уверен, что Хенгриф был изменником, но здесь было не место подвергать сомнению обвинения его сына. Хан встал, расправил свою желтую мантию и направился взглянуть на мертвого рыцаря.

«Нет», — сказал он. — «Вытащите его тело на площадь перед дворцом. Повесьте плакат, чтобы все узнали о его предательстве».

Солдаты выволокли Хенгрифа за пятки и бросили во дворе перед дворцовыми воротами. Один направился на поиски материалов, чтобы выполнить приказ Сахима и сделать табличку. Остальные уставились в небо, плотно заполненное медленно плывущими вздымающимися облаками. Они никогда прежде такого не видели.

«Что это значит?» — спросил один.

Другой, тайный последователь Торгана, ответил: «Те, Кто Наверху, гневаются! Они хотели бы видеть эту землю очищенной от скверны».

Громкий булькающий визг придал выразительности пророчеству солдата. Он не был похож ни на одну из известных в Кхуре птиц. Глубокий и мощный, он был чем-то средним между львиным ревом и пронзительным криком орла. Второй крик сопровождался пронесшимся по улицам города освежающим порывом ветра. Солдаты во дворце могли проследить за его продвижением по поднимаемым им клубам пыли. Они отвернулись и прикрыли лица, когда тот пронесся по площади с запада на восток, подметая мостовую и раскачивая все еще прикрепленные к стенам дворца длинные и узкие леса. Стойки поддались, и доски обрушились. Затем, так же быстро, как и появился, ветер стих.

В Кхуриносте странный визг вытащил эльфов из-под навесов из плетеной травы, укрывавших узкие улочки лагеря. В отличие от кхурцев, многие эльфы узнали этот крик. Его издал сильванестийский грифон.

Планчет вышел из палатки Беседующего. Он, несомненно, узнал этот крик, хотя едва мог поверить, что слышит его в данный момент. Издавший его был так высоко, лишь силуэт на фоне накатывающихся белых облаков, что даже острый взгляд Планчета не мог разглядеть, нес или нет грифон всадника.

На другой стороне площади эльфийка старалась успокоить своего плачущего ребенка, их обоих напугал переполох над головой. Планчет подошел и доброжелательно заговорил с ней.

«Не бойся», — сказал он. — «Это всего лишь грифон».

«Я подумала, кхурцы пришли убивать нас», — прошептала эльфийка.

«Они нам не враги», — заверил ее Планчет. Он пожал ее руку и потрепал за подбородок плачущего ребенка. — «Наш Беседующий не позволит причинить нам вред».

Эльфийка явно не видела, как Гилтаса ранее внесли в его палатку, практически без сознания. Его рана нагноилась, и лихорадка охватила его худощавое тело. Прямо сейчас он мало способен был что-то гарантировать, но Трон Солнца и Звезд обладал властью, простиравшейся далеко за пределы находившегося на нем смертного эльфа. Упоминание Планчетом имени Беседующего, точно могущественного талисмана против зла, успокоило мать и дитя, и он смог оставить их в намного лучшем расположении духа.

Он потерял грифона из вида. Он поспешил обратно в палатку Беседующего, чтобы рассказать тому о том, что видел.

В покоях Гилтаса находились целители, придворные и командиры, готовые сделать все, что от них потребуется.

«Великий Беседующий!» — обратился Планчет, становясь на колени у кровати. — «Вы слышали зов грифона?»

Затуманенные лихорадкой голубые глаза медленно повернулись к лицу камердинера. «Ты слышал его? Я думал, я брежу», — прошептал Гилтас.

«Нет, сир. Он действительно был».

«Она здесь?»

«Не знаю. Я потерял животное из вида, но вскоре мы все узнаем».

Гилтас облизнул пересохшие губы, и Планчет поднес маленькую чашку с водой ему ко рту. Сделав несколько глотков, Гилтас спросил о лорде Мориллоне.

К сожалению, сильванестийца не нашли. Планчету пришлось доложить, что они опасаются худшего.

Эльфийский целитель наклонился и зашептал ему на ухо. Камердинер кивнул. «Сир, прибыл визирь Зунда с жрицами Храма Элир-Саны».

«Святейшая Госпожа Са'ида? Говорят, она сведуща в своем ремесле. Впустите их».

Планчет обернулся передать приказ, но случилось нечто странное. Внезапно воздух вырвался из палатки, яростно увлекая за собой крышу. Изношенное полотно порвалось, открывая огромную дыру в небо. Слуги в тревоге закричали.

Прямо над палаткой Беседующего в высоких облаках возникло аккуратное круглое отверстие. Казалось, точно гигантский палец проткнул хмурое небо прямо над центром Кхуриноста. Вокруг отверстия образовался вихрь, затягивая в себя полоски облаков и опускаясь на палатку Беседующего.

Едва завыл ветер, Планчет выкрикнул приказания. Целители стали на колени вокруг постели Беседующего, прикрывая его своими телами. Воины сформировали квадрат, лицом наружу, обнажив мечи.

Лишь несколько секунд спустя после того, как был впервые замечен, вихрь опустился на палатку Беседующего, раздирая ее на части. Стены и потолок обрушились. Эльфы оказались похоронены под массой ткани. Вытянув над головами руки, верные гвардейцы Беседующего удерживали крышу над ним и прикрывавшими его целителями.

Задыхаясь под толстым полотном, Планчет не мог видеть, но лишь слышал воцарившийся хаос. Эльфы кричали, был слышен топот. Он осторожно проткнул полотно кончиком меча и проделал небольшое отверстие. Никто не запротестовал, так что Планчет расширил его.

«Милостивые предки!» — выдохнул Планчет.

«Что там?» — спросил Гилтас, отталкивая закрывавших его целителей.

«Не что, Великий Беседующий — кто!»

Львица распутывала обрушившуюся палатку. Орлиный Глаз еще даже не коснулся земли, а она уже соскочила с его спины и побежала к мужу. На ней были лишь изодранные лохмотья белья, и она была мокрой с головы до ног. Она пробралась сквозь изумленную стражу и целителей, упала на колени и обхватила руками мужа.

Гилтас снова и снова произносил ее имя, пока Планчет поддерживал его за спину. Несмотря на сочившуюся из щек и шеи свежую кровь, его голос был радостным от облегчения.

«Кериансерай, как? Как, во имя всех древних богов, ты очутилась здесь?»

«Прилетела. Ты прислал Орлиного Глаза, так что я вернула его». — Ее голос дрожал почти так же, как его. — «Я проделала весь путь от Долины Голубых Песков».

Она осторожно опустила его обратно на сильное плечо Планчета. «Стрела!» — сказала она, опытным глазом изучая его рану. — «Я знала!»

«Откуда вы знали, леди?»

Кериан покачала головой в ответ на вопрос Планчета. «Неважно. Кто это сделал? Кхурцы? Неракцы?»

Камердинер признался, что они еще не знают.

С помощью Кериан, Планчет уложил Беседующего на постель, а затем отправился приготовить для нее еду и питье. И одежду, хотя и не сказал этого вслух.

Пока они были относительно одни, Гилтас взял ее руку. «Ты выглядишь восхитительно», — прошептал он, полными слез глазами рассматривая ее сверху донизу.

Она состроила гримасу, внезапно засмущавшись. «Наверху мы попали в шторм, в торнадо. Мне повезло, что на мне осталась хоть какая-то одежда!»