Опасные игры - Мэрфи Уоррен - Страница 6

Чиун вернулся в позу «лотос» и сложил руки на коленях поверх своего пурпурного кимоно. Казалось, что он молится в память о Римо.

— Чиун, перестань. Я вовсе не сумасшедший. Просто я пошутил.

— Пошутил? — переспросил Чиун, поднимая глаза.

— Да. Пошутил.

Чиун снова покачал головой.

— Еще хуже, чем я опасался. Теперь он шутит над тем, чему его учит Мастер Синанджу.

— Ладно, Чиун, кончай дурачиться.

— Ты разбил мне сердце.

— Чиун...

— Ты поверг меня в уныние.

— Чиун, ну что ты...

— Ты нарушил мое пищеварение.

И тут в голове у Римо словно молния сверкнула.

— О черт, я совсем забыл про твои каштаны!

— Только не извиняйся, пожалуйста, — сказал Чиун. — Это сущий пустяк. Я и не ожидал, что ты вспомнишь о просьбе больного старика, когда тебе представляется возможность развлечься с этими зайчиками.

— Какими еще зайчиками?

— А в том рассаднике порока.

Римо даже сморщился, пытаясь сообразить, о чем говорит Чиун.

— А! Ты перепутал. Пьяниц называют кроликами красноглазыми, а не зайцами.

— Я буду молиться о твоем спасении.

— Чиун, клянусь тебе, я даже близко не подходил к клубу «Плейбой».

Чиун фыркнул.

— Это клятва белого человека, который недавно клялся принести мне каштаны.

— Это клятва ученика Мастера Синанджу, самого великого из всех мастеров Синанджу, — сказал Римо.

— Я поверю тебе во имя нашей дружбы, — сказал Чиун.

Римо встал и поклонился в пояс.

— Благодарю тебя, папочка.

Чиун величественно повел рукой.

— Ты прощен. А теперь ступай купи мне каштанов.

Глава третья

Когда письмо с угрозой в адрес олимпийской команды Соединенных Штатов пришло в Олимпийский комитет, его немедленно доставили председателю комитета Р. Уотсону Дотти.

Однако он в этот момент был занят другим делом. Прослышав о том, что некий пловец из Сьерра-Леоне бесплатно получил плавки от какого-то производителя купальных костюмов, Дотти пытался найти подтверждение этим слухам, чтобы отстранить этого спортсмена от участия в московских играх. У Дотти было такое ощущение, будто никто на свете, кроме него, не понимает разницы между любителем и профессионалом, и он был всецело поглощен тем, чтобы эту разницу сохранить. Поэтому он отодвинул в сторону листок, который положил на стол его помощник.

— Лучше бы вы это прочли, командор, — посоветовал помощник.

Дотти поднял глаза, раздраженный назидательным тоном помощника, но бумажку взял. На ней был напечатанный на машинке текст следующего содержания:

«В знак протеста против повсеместных нападок на спортсменов из ЮАР и Родезии олимпийская команда Соединенных Штатов будет уничтожена. Не считайте это пустой угрозой».

Письмо было подписано «Ю.А.Р.С.», а чуть ниже располагалась расшифровка: «Южно-африканцы за равноправие в спорте».

— Стоит нам принимать это всерьез? — спросил помощник.

— Да откуда же, черт подери, мне это знать? — ответил Дотти. — Я не могу отвлекаться на такую ерунду. У меня тут пловец из Сьерра-Леоне, о котором известно, что он незаконно обогащается за счет спорта. Вот от кого вам нужно оградить наших спортсменов-любителей.

Помощник хотел было сказать, что принятая сьерралеонским пловцом взятка вряд ли осквернит олимпийские бассейны, но удовольствовался замечанием, что, может быть, следует как-то защитить американских спортсменов в связи с угрозой со стороны этой Ю.А.Р.С.

— Вы когда-нибудь слыхали о такой организации? — спросил Дотти.

— Нет, командор.

— Я тоже. Черт бы их побрал, ну что заставляет людей делать такие вещи?

Помощник не отвечал, и в конце концов Дотти распорядился:

— Отправьте это в ФБР со спецкурьером.

— А президенту? — спросил помощник.

— Естественно, — ответил Дотти. — И в Белый дом тоже. Пусть они об этом беспокоятся. У меня есть дела поважнее. Давайте. Отправляйте.

Когда помощник вышел из комнаты, командор Р.Уотсон Дотти, которому этот воинский титул был пожалован в яхт-клубе, расположенном в закрытой гавани! Плейнфилд, Нью-Джерси, стукнул кулаком по столу.

— Будем считать это розыгрышем.

— Хорошо, если это просто розыгрыш, — проговорил директор ФБР.

— Однако вряд ли стоит на это надеяться, не так ли, сэр? — спросил начальник отдела по особым делам.

— Пожалуй, нет. И думаю, следует предупредить об этом Белый дом.

— Они уже знают, сэр, — сказал начальник отдела по особым операциям. — Они получили точно такое же письмо.

Шеф ФБР покачал головой.

— А еще кто-нибудь получил? ООН, ЦРУ иди «Вашингтон пост»? Господи, неужели этот идиот из комитета не знает, что для таких дел существуем мы? Если бы мы сочли необходимым оповестить президента, мы бы это сами сделали.

— Вы угадали одно из трех, сэр, — сказал начальник отдела.

— О чем это вы?

— В ООН и ЦРУ они не послали, а в «Пост» послали. А также в «Нью-Йорк таймс» и во все телевизионные агентства. Похоже, эта Ю.А.Р.С. заготовила достаточно экземпляров, чтобы хватило всем.

— Чертовски любезно с их стороны, не так ли? — заметил директор. — Он находил, что, произнося такие фразы, обретает сходство с сэром Лоренсом Оливье. И всегда сожалел, что во время войны не попал служить в Великобританию, — тогда у него было бы основание щеголять и английским акцентом. — Н-да, чертовски любезно, — повторил он.

«Превосходно, — думал президент. — Превосходно! Мало мне инфляции, безработицы, топливного кризиса, распадающихся заморских альянсов — так теперь еще и убийство членов олимпийской сборной страны. Какие там перевыборы! Хорошо еще, если меня не линчуют».

— Господин президент, — подал голос один из его приближенных, и президент с удивлением оторвал взгляд от бумаг. Он совсем забыл, что рядом стояли люди. — Пресса желает слышать заявление по этому поводу.

— Это розыгрыш, — сказал президент. — Иначе и быть не может. — А про себя подумал: «Хорошо бы, если так. Мне все это совершенно ни к чему».

— Я думаю, это не совсем то, что хочет услышать пресса, — заметил первый помощник.

— Хорошо. А что, если так: мы даем гарантию — абсолютную гарантию, — что с нашими спортсменами в Москве ничего не случится. Попробуйте так. Абсолютную гарантию. И только побольше решительности в выражениях, когда станете делать заявление. Вы понимаете, о чем я говорю. Наверно, так будет нормально.

— Вполне, — сказал помощник. — Так подойдет.

— Только сначала согласуйте это с моей женой, — добавил президент. — Может, у нее появится еще какая-нибудь идея.

— Это уж как всегда, — пробормотал чуть слышно пресс-секретарь, выходя из комнаты.

Оставшийся с президентом помощник спросил:

— Не следует ли нам принять кое-какие меры безопасности?

Президент посмотрел на него своим красноречивым взглядом, означавшим: «Я бы до этого и без тебя додумался», и помощник сник.

— Нужно, чтобы русских оповестили о том, что нам придется принять совместные меры по обеспечению безопасности. Наша команда под угрозой. Им придется на это пойти.

— Хорошо, сэр.

— ФБР этим уже занимается.

— Да.

— Хорошо, выполняйте, что я сказал.

Оставшись один, президент погрузился в мрачное раздумье и вспомнил о безномерном телефоне, спрятанном в комоде в его спальне наверху.

Этот телефон обеспечивал прямую связь с секретной организацией КЮРЕ, с ее директором доктором Харолдом В. Смитом. Предшественник президента на этом посту все ему объяснил. Этот Смит был завербован для руководства операциями КЮРЕ несколько лет назад. Идея заключалась в том, чтобы в обход Конституции расправляться с негодяями, которые обделывают свои дела, прикрываясь этой самой Конституцией. С течением времени масштаб операций КЮРЕ настолько расширился, что теперь она могла действовать где угодно и делать что угодно. И каждый новый президент — он был в этом уверен, — вступая на этот пост, думал об одном и том же: он никогда не станет прибегать к услугам КЮРЕ.