Нотами под кожу (СИ) - "Anzholik" - Страница 28

Но на этом череда событий на один несчастный день, а точнее, полдня, не закончилась. Уже бывший работник собрался подать на меня в суд, если я не приму его обратно, еще и повысив в разы заработную плату. По его мнению, я обязан сие сделать, ведь основания для его увольнения смешные и необоснованные. В случае же непринятия его обратно, он будет требовать компенсацию суммой с множеством нулей.

И чем дальше, тем все чудесатее и чудесатее…

Куда ни глянь, везде пиздец — на работе, с родней и, как ни печально, с головой. Ибо, несмотря на всю разруху, я думаю не о том, что делать с сестрой, не о пропавшем отце, даже не о компании, перемены в которой начинаются не в лучшую сторону, я думаю о нем. Причем он маячит в голове постоянно, вытесняя собой все остальное.

Домой явился я поздно. Поужинав и всосав полбутылки виски, решил, что самое время наведаться в клуб и забыться. Развеяться. Найти приключений на собственную задницу, оторваться, в конце концов, иначе свихнусь окончательно с таким наплывом неурядиц. Сестрицы дома не оказалось, телефон мой она не тревожила, записок не оставляла. Просто исчезла как призрак, что не может не радовать, главное, чтобы ее отсутствие не означало новые проблемы для меня любимого.

В клуб я пошел один. Леха был занят, хотя мог сорваться, но я поспешил заверить, что обойдусь без его присутствия. Кого-либо еще звать желания не было.

Хмельной и улыбчивый я завалился в заведение. Обласкал взглядом всех танцующих в нескромных одеждах девиц и протиснулся к бару, где долго и упорно питал сосущее внутри и пиздец какое угнетающее чувство. Прошла всего-то пара дней после той ночи, всего ничего, а я уже потихоньку с ума схожу. Причем я сам не понимаю: хочу его или он действительно мне понравился? Первый вариант приемлемее, ведь это разрешимо несколькими перепихонами, а вот второй… тут, боюсь, все будет печальнее. И мне это, мягко говоря, нужно, как собаке пятая нога. Во вмиг вспыхнувшие чувства, как и в чувства вообще, я не верю. Я их даже в какой-то степени боюсь, ведь любить — это значит стать слабым, отдать часть себя другому, впустить глубоко внутрь. Боюсь, потому что любя мы перестаем быть самими собой, теряемся в другом человеке, растворяемся. И как бы ни кричали, что это бред, я знаю, что априори прав.

Алкоголь смешался с кровью, тело ощутимо расслабилось, а вот мысли… они по-прежнему не уходили. Казалось, сколько бы я не влил в себя гребаного горючего, я не утоплю его образ, постоянно всплывающий, не смогу смыть воспоминания. И это начало раздражать. Не зная, куда себя деть, как устаканить расшатанные нервы, я решил пойти поискать приключений. То, что клуб не тематический, а скорее вообще нетерпимый к лицам нетрадиционной ориентации, я знал, но черт дернул за руку, которая и легла на мягкое полушарие мужской задницы, совершенно не тощей, да и нехрупкий парень стоял спиной ко мне. Но и этого мне показалось мало. Качаясь в такт музыки, я стал ритмично пританцовывать, то и дело задевая его конечностями. Первое время он терпел, видимо, человек адекватный и неконфликтный по природе своей, но когда я не одну и даже не две песни нагло об него едва ли не терся, он не выдержал. Сначала пытался цивилизованно попросить меня отвалить и отойти хотя бы на пару метров. Вышло неубедительно, или же у меня тормоза заклинило. Его вежливость меня лишь подстегнула действовать напористее. Чем я и занялся, пуская теперь руки в ход, поглаживая вспотевшую спину танцующего рядом. Ему это крайне не понравилось. Обернувшись и полыхая праведным гневом, он куда грубее послал меня, кинув в лоб, что не педик и оным становиться не планирует. Так-то и я не педик, потому слова задели. Понимаю, что сам пристал, сам нарвался, а тут еще и первый сагрессировал, но мне было насрать, раздрай душевный требовал выхода любым способом, даже таким.

Удар получился смазанным, алкоголь давал о себе знать как никогда хорошо, мешая координации и реакции. Я лишь задел его скулу, и то скорее погладил ее кулаком, чем полноценно ударил. В былые времена я частенько руки почесывал по поводу и без повода, как метод возвышения себя и утверждения. Знавшие мою нездоровую привычку проучивать самому или приспешниками, мало кто решался перейти мне дорогу или хотя бы посмотреть не так, как нужно, а нужно с глазами, полными уважения, восхищения или хотя бы равнодушия. Но никак не презренно, надменно и свысока. Такие карались сразу же и без промедлений.

Ответ на удар пришел немедля, и из онемевшей после встречи с чужой рукой губы закапала кровь на мой светлый пиджак. Это не слишком больно, но и приятного мало. Но, увы, сцепиться на танцполе нам не дали, схватив под руки и кинув в нас одеждой, выперли из клуба. И если я был не огорчен сим фактом, то парниша, вылетевший вслед за мной, был чертовски злым. Не успев сгруппироваться, я полетел на землю от его подсечки, а голень обожгло болью. Естественно, после такого удара встать быстро у меня не получилось, потому я схлопотал пару ударов по моим любимым почкам и один в живот. Не скажу, что бил он сильно или зверствовал, скорее, пытался проучить, нанося правильные и в полсилы удары. И он бы остановился, но мне же мало. Я же кретин с отпитой головой и отъехавшей крышей окончательно. Убедившись, что тот не ожидает с моей стороны активности, я встал и рванул корпусом вперед, наплевав на ноющую боль в ноге, толкнул его в спину, да так, что он впечатался в стенку бетонного ограждения у клуба, разбив нос и окрасив алым свою куртку.

Выматерившись, парень снова кинулся на меня и почти попал, мазнув рукой мне около виска, задев бровь, от чего та онемела. Но и этого мне оказалось недостаточно. Я впечатал парню в челюсть с правой, а с левой в живот, от чего тот согнулся. И только я хотел задействовать ноги, как он сделал выпад, и теперь моя очередь была сплюнуть кровь от прокушенной изнутри щеки после встречи с его кулаком.

Боль не отрезвляла, она не отгоняла мысли, она не убивала чувства, не отвлекала. Я бился, бросался на ни в чем не виноватого человека, пытаясь унять эту разруху внутри, выпустить на волю все переживания, выпустить это гребаное сумасшествие, но не удавалось. В какой-то момент драки я словно очнулся и понял, что избиением запущенный процесс внутри не остановить, агрессией не убить бурю эмоций по отношению к нему. Алкоголем не утопить, только пережить это, перетерпеть и надеяться, что оно само исчезнет, иссякнет, иссохнет, напрочь убив малейшие отголоски.

Обозвав меня психом и пообещав в следующий раз закопать за подобное, парень свалил. А я только сейчас понял, насколько сильно повезло мне, что он был, так же как я, один в клубе, иначе его друзья точно помогли бы ему и я, вероятно, лежал бы в луже собственной крови, судорожно дыша от боли и безысходности своего положения. Мне оправдания нет. Да я и не ищу его. Лекарство не подействовало, оно лишь усугубило, и теперь, нехотя переставляя ноги, я плелся из переулка, все больше раздражаясь.

…

Стоящее напротив входа зеркало показывает мне всю степень разрушения моей внешности. Губа рассечена, бровь тоже, отечности нет, лишь глаза пьяные и несколько мутнее обычного. Одежда в грязи и крови, костяшки содраны, туфли оцарапаны. Пиздец, красавец. Хмыкнув и скинув обувь, плетусь в ванную. Стягиваю одежду, шипя от боли в разных частях тела, и залезаю в душевую кабинку. Мыться, когда тебя ломает, сложно. Пытаться собрать себя в кулак еще сложнее. Мысли, как борзые, лошади мчатся вперед, по кругу, вокруг него снова. И это становится почти невыносимо. С тем учетом, что я знаю его от силы месяц, разговаривал с ним лишь однажды, и то с натяжкой… Но я был в нем чертовых несколько раз и видел тлеющее удовольствие на дне чайных глаз. Пусть и получил его обманом, пусть ночь была наркотическим виражом. Я не могу забыть ее. И видеть его не хочу, потому что боюсь усугубить свое сумасшествие. Это слишком сложно, это мне вообще не нужно, это должно прекратиться, время ведь поможет?

========== -15- ==========

POV Герман.

Понедельник. Едва вхожу в класс, нахожу глазами нужную фигуру за партой и направляюсь именно к его столу. Сажусь рядом, удобно раскинувшись на неудобном стуле. Поворачиваюсь к Тихону, на его вопросительно приподнятую бровь отвечаю издевательски-дерзким взглядом, спародировав его выражение лица, а после и вовсе, искривив губы в усмешке, отворачиваюсь. Мои подозрения подтверждаются и заставляют ощутить себя идиотом в высшей степени, потому что сам осознанно лезу ближе к вожделенному объекту, причиняя себе же дискомфорт. Рядом с ним мне не по себе, воспоминания не то, чтобы не утихли, они накатывают с новой силой, отдаваясь болезненным напряжением ниже пояса. Вот так, только от присутствия, я вдруг резко его хочу, очень хочу и… ладно, еще и от запаха этих чертовых апельсинов вперемешку с тонким ароматом парфюма. Туалетная вода? Гель для душа? Лосьон после бритья? Похуй что, пахнет одурманивающе. Уткнуться бы в него и дышать до головокружения. С тем, что я хочу секса, с ним секса, я уже смирился еще вчера. То, что я теперь буду в корне менять свое поведение — тоже, так что долой ебаное напускное спокойствие, айда доебывать блондинистую рожу.