Дело было в Педженте - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 46

Не нарушая целостности содержания второго смыслового ряда фильма и внимательно исследуя тысячелетнюю историю России, можно довольно точно определить социальное явление, обозначенное символом “подземный ход”. Это — “великая смута”.

Посредством “великой смуты” библейскому знахарству удалось навязать национальной “элите” идеалистический атеизм в форме исторически сложившегося христианства, что и позволило ему развалить мировоззренчески единую Великую Русь Святослава. Потом был период почти двухсотлетних княжеских междоусобиц, завершившихся монголо-татарским игом. Ровно 1000 лет спустя с “великой смуты” начался развал второй державы мира — СССР на ряд сувенирных “государств”. Как и тысячу лет назад, эта смута была навязана народам многонациональной страны вопреки интересам трудящихся алчными национальными “элитами”. И в том, и в другом случаях “великая смута” не могла обойтись без участия национального знахарства.

В связи с этим следует отметить, что в первых картинах фильма Лебедев (по умолчанию) заодно с бандитами; по крайней мере, он не предупредил Сухова об опасности, когда тот привел женщин в Педжент, хотя и знал: люди Абдуллы ждут его там. Появление же людей Абдуллы в Педженте — иносказательное указание на то, что Абдулла также, как и Сухов, обладает качеством предикции (предсказания), замыкая обратные связи в процессе управления не на свершившиеся события, а на тенденцию к их свершению [102]. Возвратившись в Педжент после своего чудесного избавления из бандитского плена, Сухов не встретил теплого приема со стороны Лебедева. Что же заставило национальное знахарство пойти на «культурное сотрудничество» с большевизмом и какова цена «спасительного» совета?

В конце ХХ столетия жидо-масонские кланы дали местным коллаборасионистам понять: мы в ваших услугах больше не нуждаемся. Напомним еще раз заявление Эдуарда Тополя “Мы впервые за 1000 лет взяли власть в этой стране” [103]. Это означало, что в условиях ущербности официальной идеологии и при всеобщем среднем образовании в Советском Союзе основная масса людей была выведена из-под влияния всех идеологических догм. В результате в народах СССР появилось стремление подняться с третьего приоритета обобщенных средств управления — идеологического, на второй — хронологический. Хорошим доказательством этой тенденции и служил тот факт, что самым читаемым писателем во всех слоях общества в годы “застоя” был В.С.Пикуль, автор многочисленных эссе и романов на исторические темы. Опасение потерять монополию на владение обобщенным оружием — средствами управления первого — мировоззренческого приоритета, подтолкнуло национальное знахарство в третий раз за тысячелетнюю историю России ввергнуть народы многонациональной страны в “великую смуту”, что внешне выглядело как оказание помощи большевизму.

Замечание Лебедева по поводу того, что “подземным ходом” 400 лет никто не пользовался, имеет историческую привязку ко временам завершения династии Рюриковичей и смуты начала ХVII века. Тогда российская монархия еще опиралась в своей управленческой деятельности на старообрядчество (хотя и не было тогда еще такого слова). То, что позднее стало называться «старообрядчество» в XVI веке было национальной великорусской ветвью исторически реального христианства, в котором русское народное жречество перемалывало первую волну экспансии библейского расового паразитизма [104] в Русскую цивилизацию. Этот процесс был прерван доведением до абсурда реформ, начатых при начале царствования Ивана Грозного, в результате чего к концу его царствования страна впала в затяжной кризис управления, приведший к смуте в начале XVII века. Об этом свидетельствуют даже не столько сами реформы при начале царствования Ивана Грозного, сколько реакция на них “просвещенного” Запада. Спустя непродолжительное по историческим масштабам время, после пресечения династии Рюриковичей, уже в процессе выхода государства из смуты русское жречество — в период подъема национального духа — имело шанс размежеваться с глобальным библейским знахарством на зыбкой почве идеалистического атеизма, но вместо этого оно обрекло себя на жалкую участь национального знахарства. Проявилось это двояким образом: с одной стороны, оно допустило возникновение никонианства — как формы обрядоверия правящей “элиты” нового государства; с другой стороны, оно не смогло возглавить староверие, вследствие чего возникло «старообрядчество» — как форма обрядоверия неграмотного, закабалённого простонародья. Истинной вере Богу людей не учила ни та, ни другая ветвь, а вследствие их господства над умами жречество ушло в тень жизни общества, занималось «своими» делами и во многом под влиянием «своих» дел выродилось в знахарство, занятое большей частью бытовым колдовством, «народной медициной» и прочим “костоправством”.

Долгие годы после смерти Сталина представители библейской концепции пытались вытравить из сознания народов СССР память о нем, не понимая, что результаты его деятельности объективно проявляются в непонятной западному обывателю новой нравственности советских людей и соответствующей ей культуре мышления.

Поэтому, когда Абдулла ворвался со своей бандой в крепость, из которой ушел с женщинами Сухов, слышится голос одного из бандитов:

— Их нет нигде.

На уровне второго смыслового ряда эта реплика может означать, что прежних народов, бездумно живущих по библейской концепции, действительно не существует, хотя внешне это не так очевидно. Российское жречество, выродившееся в знахарство и сотрудничавшее с библейскими оккультными кланами, хотело бы вернуть народы России если не в лоно библейской концепции управления (к которой у него особых претензий не было), то по крайней мере не допустить вхождения народов СССР в культуру, альтернативную ведически-знахарской культуре. В контексте такого понимания событий “подземный ход”, подсказанный Сухову Лебедевым, наряду с указанным ранее, имеет и другую не менее важную сторону, которая может быть раскрыта в качестве символа возврата в прошлое, что мы и наблюдаем в реальной действительности: рост влияния иерархии православной церкви, возвращение государственной символики, пришедшей в Россию из Константинополя (двуглавый орел).

Всё это — устойчивые при смене поколений атрибуты библейской концепции управления, которые не выходят за рамки понимания возможного хода развития событий библейским знахарством. Только этими обстоятельствами можно объяснить столь быструю “сообразительность” Абдуллы:

— Здесь должен быть подземный ход!

Концептуальная власть автократична, но не обязательно антинародна. Расширение социальной базы концептуальной власти до границ всего общества — истинная демократия. Ленин никогда не говорил такой глупости: «Каждая кухарка должна управлять государством».

Имелось в виду совсем другое: «Каждая кухарка должна учиться умению управлять государством».

После революции 1917 года в России была уничтожена кадровая база управленческого корпуса, состоявшая в основном из дворянского сословия, буржуазии и купечества по причине её неспособности повысить качество управления на новом этапе развития производительных сил страны. Подготовка нового управленческого корпуса и расширение его кадровой базы на основе концепции, альтернативной библейской, требовало времени и выражения самой концепции в определенных лексических формах. Ни того, ни другого большевикам отпущено не было: три горячих войны и четвертая — холодная — с троцкизмом затрудняли решение этого важного вопроса. Глобальный Предиктор не мог не знать трудностей своего противника. После этого пояснения становится понятна содержательная сторона краткой реплики Абдуллы:

— Они не могли далеко уйти.

Но и коллаборасионизму, паразитирующему на национальной трагедии, рано или поздно приходит конец и в фильме эпизод с гибелью “хранителя музея” — указание российскому знахарству на то, что “впервые за 1000 лет взявшие власть в этой стране” больше в его услугах не нуждаются.