Он свое получит - Чейз Джеймс Хедли - Страница 2

– Надеюсь, ты и вправду так думаешь, – сказала она, и ей захотелось плакать.

Гарри наклонился и положил свою крупную ладонь ей на запястье.

– Ну, ясное дело… Не знаю, как ты, Глори, но мне думается, нам было совсем неплохо вдвоем. Ты была добра ко мне. Я готов набить себе морду за свою тупость. Уж слишком меня занесло. Думаю, ты знаешь, как чувствует себя мужчина, связанный разными там обязательствами по рукам и ногам. А мне как раз и нравилось в тебе… Ну, что ты просто была рядом. Понимаешь, о чем я говорю?

«Да, я была просто рядом, – с горечью подумала Глория. – И я знаю, как чувствует себя мужчина, связанный чувством долга. Лучше бы не знать…»

– Так что же, Гарри?

– Да, так вот. – Он похлопал ее по руке и нахмурился снова. – Эта стюардесса… Последние три рейса она прямо-таки раздавала мне авансы. Прелесть девчонка, светленькая, чистенькая, одно слово – куколка. И мне вдруг подумалось – а почему бы не… Ты прекрасно знаешь весь этот расклад. И у меня еще хватило ума притащить на борт пинту, к которой я пару раз приложился. Потом попросил Тома сесть за штурвал, а сам пошел в хвост. И в самый интересный момент там возник этот лысый ястреб, прямо как дух отца Гамлета! Боже! Я думал, у него башка оторвется, так он вопил. Он насилу дождался, пока мы приземлимся, и тут же вышвырнул меня вон.

«Стюардесса… Прелесть девчонка… Хорошенькая, как куколка», – в ее ушах звучали только эти слова. Все же ей удалось изобразить нечто вроде сочувственной улыбки.

– Не повезло… Жаль. Мне очень жаль… – Она пыталась сдержаться, но не смогла: – А эта девушка? Она и ты…

Гарри замотал головой.

– Да Господь с тобой! Она же еще совсем дитя! Понять не могу, о чем я тогда думал? Знаешь, как это бывает: завелся да еще выпил лишку… – Он провел рукой по волосам. – Да я придушить ее сейчас готов! Не строй она мне глазки, не был бы я теперь безработным!

Глория глубоко вздохнула. Ей стало легко и немного смешно.

– Ты подыщешь другую работу, Гарри. Это еще не конец света.

Он резко вскочил и нервно заходил по комнате.

– Это именно конец света. Конец всему. Потому что моя жизнь – это авиация. Единственное, на что мне не наплевать, единственное дело, в котором я чего-нибудь стою. А уж старик обязательно позаботится, чтобы меня на пушечный выстрел не подпустили к летному полю. Он крупная шишка в этом мире и сил не пожалеет, чтобы облить меня грязью с головы до ног. Конечно, я могу найти какую-нибудь другую работу, но давай смотреть правде в глаза – настоящей моей карьере конец! Раз и навсегда!

– Нет, Гарри! Ты обязательно найдешь приличную работу. Ведь ты такой энергичный и умный! Быть командиром корабля, конечно, хорошо, но какие тут перспективы? Пройдет не так много времени – и тебя уволят по возрасту.

«Кто бы говорил о возрасте», – мелькнула горестная мысль. Но она продолжала:

– А может, это и к лучшему, как знать. Ты еще молод, ты можешь начать…

Тут она увидела выражение его глаз, и голос ее угас.

– Прекрати, Глори! Много ты в этом понимаешь!

Она тут же поняла, что допустила ошибку – не стоило вторгаться в те сферы, которые затрагивали самые сокровенные струны его души.

– Ты прав, – сказала она. – Я и своей-то жизнью распорядилась не лучшим образом, а тебя поучаю… Прости.

Он вдавил окурок в пепельницу и тут же взял новую сигарету.

– Ладно, проехали. – Гарри подошел и сел рядом с ней на диван. – Я сам напросился. Даже старую вонючку винить не имею права. Что ему оставалось делать? Надо быть последним идиотом, чтобы клюнуть на эту белую мышь! И от этого страдаешь ты, Глори. Не будет больше ни обедов, ни походов в кино. Наверное, ты должна указать мне на дверь. Что теперь от меня толку!

Сердце ее сжалось. Вероятно, он все же хочет избавиться от нее и выдумал всю эту историю, чтобы легче было расстаться.

– Нисколько я не страдаю, – ответила она. – Мне нужен ты сам, а не твои обеды и кино.

Он усмехнулся, но она видела, что ему приятно слышать все это.

– Когда ты смотришь на меня такими глазами, я почти готов верить тебе…

– Ты должен мне верить! – Она встала, закурила сигарету. «Не стоит выдавать свои чувства, это может отпугнуть его…» И, после паузы, продолжала: – Говорят, что вдвоем жить дешевле, чем поодиночке. Хочешь переехать ко мне, Гарри? – Она ждала ответа, и сердце бешено колотилось. «Он откажется, конечно же, откажется…»

– Переехать к тебе? Ты что, серьезно? – спросил он в недоумении. – А я как раз подумывал, что не мешало бы подыскать жилье подешевле. Теперь я не смогу снимать такую дорогую квартиру, как прежде. Ты действительно хочешь, чтоб я к тебе переехал?

– Конечно. Почему бы нет? – Она отвернулась, чтобы он не видел, как слезы застилают ей глаза. Даже теперь, без денег, без работы, без всяких перспектив он был для нее дороже и нужнее всего на свете.

– Ну, не знаю… – протянул Гарри и потер подбородок. – Люди подумают, что я живу за твой счет. А потом: не будем ли мы действовать друг другу на нервы? Я вовсе не ангел, и со мной не так-то просто ладить. Ты уверена, что хочешь этого?

– Да.

Он никак не мог понять, почему так дрожат ее плечи.

Потом подошел и посмотрел ей в глаза.

– Э-э-э, Глори… Да ты никак плачешь? Чего ты плачешь?

– Сама не знаю, – сказала она, высвободилась из его объятий и достала платок. – Наверное, потому, что мне больно, когда у тебя неприятности, Гарри. – Она взяла себя в руки и улыбнулась. – Ну, так что, переезжаешь?

– Да. Ты очень добра ко мне, Глори. Я найду работу. Что-нибудь да найду, чтоб нам хватало на жизнь… Слушай, может, мне прямо сейчас поехать к себе и собрать вещи? Ничего, если я перееду прямо сегодня?

– Конечно. – Она обвила руками его шею. – Я так рада, Гарри! Я еду с тобой. Я мастак складывать вещи. А потом мы заложим что-нибудь и отметим это событие, о'кей?

– Будь спокойна! – Он улыбнулся. – Я уже вижу, как мы живем с тобой вдвоем. Нам будет хорошо, детка, увидишь.

2

Неделю спустя, в начале девятого утра Глория вышла из ванной в спальню, где спал Гарри. Она старалась двигаться как можно тише, чтобы не разбудить его. Присела на пуфик перед трюмо и стала расчесывать волосы.

«Только когда живешь с человеком вместе, начинаешь узнавать его по-настоящему», – размышляла она, глядя на отражение Гарри в зеркале. Эксперимент с переездом превзошел все ожидания, однако сам Гарри беспокоил ее. Он уверял, что подыщет работу, чтобы вдвоем было на что жить, однако, похоже, вовсе не собирался ничего искать. Это ей удалось устроиться маникюршей в отель «Звезда» в двух кварталах от дома. Она получала там не больше пятнадцати-двадцати долларов в неделю, но все лучше, чем ничего.

Ей хотелось, чтобы Гарри занялся поисками работы более серьезно. Он редко поднимался с постели раньше одиннадцати и всю первую половину дня просиживал в кресле с карандашом и газетой в руках, изучая объявления по найму. Отмечал два или три и во второй половине дня выходил посмотреть, что предлагают.

Возвращался после шести, сердитый и угрюмый, и говорил, что не собирается вкалывать за какие-то несчастные тридцать долларов в неделю.

– Стоит поступить на такую работу, Глори, – говорил он ей, – и ты пропал. У тебя сразу становится психология тридцатидолларового человека. Я заслуживаю лучшей участи.

Но она знала, что это просто отговорки. Теперь она понимала, что авиация была для него всем, и он никак не может заставить себя поступить на работу, которая лишила бы его последнего шанса вернуться на летное поле.

Но еще больше не нравились ей его отношения с местными лавочниками. «Он поступает почти как жулик, как бесчестный человек», – с тревогой думала она. Он не зарабатывал ни цента, однако каждую пятницу, возвратившись из отеля домой, она обнаруживала на кухонном столе пакет, полный разной снеди, мяса на целую неделю и две непременные бутылки виски.

– Но, Гарри, нельзя же до бесконечности набирать в долг! – протестовала она. – Кто будет оплачивать счета? Ведь рано или поздно придется платить.