Звёздные прыгуны (СИ) - Лароу Владимир - Страница 62

   Капкан захлопнулся.

   Не большой, но достаточный, чтобы перенести его - Дункана Трегарта.

   Это же большая ценность, для чего, зачем его дали?!

   Позади Орты проступила довольная физиономия Д'арно. С их последней встречи, Вольный Прыгун осунулся: четче обозначились скулы, под глазами залегли темные дуги.

   - Чертяка, живой!

   Д'арно сгреб Дункана в стальные объятия.

   - Живой, живой! - как заклинание повторял вольный.

   Триумф возвращения, радость встречи, для Дункана все ушло на второй план.

   Камень, проклятый Камень, кислотой, каленым железом жег плоть.

   9.

   Безногий гуманоид на деревянной тележке задрал к небу обрубки рук.

   - Слава!

   Существо без возраста и расы, с лицом обезображенным шрамами прошуршало безгубым ртом:

   - Слава!

   Из щелей глаз, бороздя горы рубцов, капали слезы.

   Ребенок, покрытый сочащимися язвами.

   Старик, чья плоть отваливалась кусками.

   Женщина, поддерживающая окровавленное чрево...

   - Слава!

   - Слава!

   - Благослови!

   - Не оставляй!

   - Яви милость!

   Трегарт стоял в толпе, и вместе с тем, был отделен от нее.

   Сотнями, тысячами хрипящих глоток толпа славила, толпа молилась, просила и уповала на...

   Там, впереди, за сотнями голов, сотнями воздетых в гору лиц, лесом алчущих рук, возвышалась колонна.

   На вершине, купаясь в сиянии солнца и любви верующих, стоял тот, кому адресовались молитвы, просьбы, надежды.

   Бог!

   Простертая длань благословляла истовую паству.

   Что-то знакомое было в фигуре, посадке головы, чертах едва различимого лица.

   Трегарт присмотрелся... на колонне стоял он сам!

   Одеяло откинуто, дыхание с трудом протискивается сквозь плотно сжатые зубы, липкий пот -слезы тела - холодит кожу.

   Возможно ли!

   Снова!

   Этот сон!

   Днем он улыбался, пожимал руки, принимал поздравления, посещал приемы.

   - Опора Гильдии!

   - Добытчик Карты!

   - Герой!

   А ночью...

   Что это может означать? Отчего он бог? Откуда в толпе столько страждущих? И, наконец, почему сон возвращается каждую ночь?

   Вопросы, не требующие ответов, называют риторическими. Риторика - искусство складывания мозаики, мозаики слов.

   Спрашивая себя, он плел эту паутину, надеясь, алкая погрязнуть, утонуть, запутаться, потерять в хитросплетении словесных кружев зерно истины. Правду.

   Правду, которая, будь прокляты Повстанцы, теперь была с ним.

   Да, он по-прежнему улыбался, пожимал руки...

   За улыбками членов Совета, Дункану виделись миллионы мучеников, отравленных дурманом религии судеб.

   Пожимая руки, он с трудом сдерживал себя, чтобы тут же не кинуться к раковине - отмыться.

   Принимая поздравления, он ощущал себя частью всего этого. И миллионы судеб вновь вставали перед глазами, и знание жгло плоть, душу, растягивая удерживающие проклятия губы в гримасе улыбки.

   Он знал правду!

   Незнание, порою, почти всегда - благо!

   Его лишили этого блага.

   За что?

   Взгляд лениво скользит по комнате - роскошной комнате добытчика Карты, по знакомым углам, стенам, обстановке, с тщательностью ювелира избегая небольшого шкафа в дальнем углу.

   Там, на самом дне, погребенный под кучей хлама, в тщетной надежде, лежит он - Камень Перемещения.

   - Почему я?!!

   Стены хранят молчание, и полная луна равнодушно косит в окно единственным глазом.

   - За что?

   В конце концов, чего он переживает, страдающие народы далеко, а он - здесь. Их много - он один! Всем мил не будешь. К тому же, у него начало что-то получаться с Ортой...

   - Я не герой! Слышите, вы, я не герой! Не хочу быть героем!

   Раньше, читая в книгах, сказках, он завидовал героям. Спас принцессу, или народ - и все тебя славят. Почет, уважение, да еще и приключения в придачу.

   Хорошо читать о подвигах, сидя в кресле, у теплого камина. За окном мороз, поет ветер, а ты - здесь. Единственная неприятность - плед все время выбивается, холодя бок.

   Хорошо. Читать. Мечтать.

   И совсем другое, взять котомку, верный карабин (дубину, шпагу, бластер) и выйти в эту самую стужу, на мороз. Ехать неизвестно куда, спасать незнамо кого. Холод, голод, насморк, мозоль на левом мизинце...

   Одно дело - Подвиг! - ты на верном Росинанте, весь в белом, взмах сабли, и враги - тысячами!

   Совсем другое - выйти в поле - один на десять, даже один на один. Почувствовать тяжесть меча, скользкие поводья, липкий пот под кольчугой. Схватка, гордо именуемая - битвой, когда каждый удар может стать последним. Каждый свист, крик - звуком приближающейся смерти.

   Жить, просто жить, сознавая, что мир не совершенен, не пытаясь изменить его. Зная лживость того, что окружает тебя, того, что говорят. И кто сказал, что это не героизм!

   Разве герой - тот, кто в чистом поле? А тот, кто за столом, с восьми утра до шести вечера, каждый день, не считая праздников и выходных?..

   Неожиданно для себя, Дункан понял - герой, этот тот, кто поступает не как все. Выпадает из общего строя. Горит дом, все стоят, слушают крики девочки из окна верхнего этажа, охают, переживают. Один - выскочил, полез, спас, не спас - Герой!

   Зарыт дот, строчит пулемет. Все лежат, ждут - патроны-то кончатся. Один выскочил, закрыл собой - Герой!