Карпатские орлы - Малкин Василий Максимович - Страница 34

Была страсть у Оничко, особенно сближавшая его с людьми, — любил он песню. К счастью, нашелся в батарее еще один прирожденный талантливый песельник, старшина батареи Харченко. У того голос был еще звонче, чище. Вдвоем с Оничко они всегда и запевали. И вся батарея с ними пела — да как пела! Как, бывало, затянут «Ой туманы мои, растуманы» или еще какую — все в полку останавливаются, где бы их песня ни застала, и слушают.

В те дни, когда полк находился на переформировании, мы получили несколько ротных библиотечек. По рукам пошли книги Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Шолохова, Алексея Толстого, Эренбурга, Твардовского, Симонова, Суркова, Горбатова. Книга была неизменной спутницей красноармейца.

Где бы и в каких бы условиях полк ни находился, мы, политработники, не ослабляли внимания к воспитанию у воинов ненависти к гитлеровским захватчикам. Вот и теперь, находясь на переформировании, этой теме мы посвятили беседы, политинформации, встречи молодых красноармейцев с очевидцами зверств фашистов. Полковой комсорг Михаил Хорошавин и комсорг 2-го батальона гвардии младший лейтенант Туманов собрали в батальоне среди молодежи материал о зверствах, чинимых немецко-фашистскими оккупантами на захваченной ими советской территории. Каждый написал свое, лично пережитое, потому свидетельства получились живыми, неопровержимыми. Свидетельствами очевидцев Туманов заполнил боевые листки и дал прочесть их всем бойцам. Красноармеец Василий Грищенко, например, писал: «В нашей семье фашисты сожгли дом, сестру Христинию угнали в Германию, в рабство. А семью нашего соседа, коммуниста, его четверых детей и жену сожгли на костре, это я видел своими глазами. 947 дворов было в нашем селе, оккупанты сожгли 945. Сколько горя пережили мои односельчане! И долг мой, святой долг — отомстить фашистскому зверю!»

Рядовой А. Бокоушин поведал о том, что в его селе оккупанты установили виселицу, вешали коммунистов, колхозников. Грабили, отбирали скот, хлеб, одежду. Многих жителей угнали в Германию, в их числе сестру Бокоушина — Лиду.

Красноармеец Саврасов рассказал о том, что в их деревне был размещен лагерь военнопленных. Каждый день на глазах у местных жителей убивали пленных. «Моему отцу, — писал Саврасов, — гитлеровцы приказали закопать в яму двух красноармейцев живыми, но отец отказался, убежал, его поймали и расстреляли».

Каждый боевой листок с рассказом очевидцев зверств заканчивался клятвой бойцов мстить гитлеровским извергам, священным девизом: «Смерть немецким оккупантам!»

После непродолжительного затишья 4-й Украинский фронт перешел в наступление: 20 ноября — 18-я армия, а 23 ноября — 1-я гвардейская армия, наносившая удар на Михальовце, Чемерж. 1-я гвардейская армия, форсировав Ондаву, 2 декабря освободила город Сечевце. Части фронта вышли на рубеж, с которого начиналась Кошицкая операция.

В этой обстановке наша 128-я дивизия, находясь в резерве командующего 1-й гвардейской армией, совершала марш, имея задачу — сосредоточиться в районе Сечевце.

В селе Травиште, во время марша к Сечевце, командующий войсками 1-й гвардейской армии генерал А. А. Гречко вызвал к себе командиров полков нашей дивизии, в том числе М. Г. Шульгу. Вернувшись в полк, Шульга рассказал, что командарм расспросил, как мы укомплектовались, подучились ли, как отдохнули. Командарм предупредил: бои предстоят сложные, придется вести их без значительных поступлений людей, с небольшим количеством боеприпасов, так как слева идет крупное наступление по степным направлениям, в обход гор. В соответствии с этим указанием мы ориентировали личный состав полка на новые напряженные бои.

6 декабря полк подошел к линии фронта. Перед нами открылись отроги Татр.

Глава 5

Огненными тропами

Бачков… Кому из моих однополчан не врезалось навеки в память это село, приткнувшееся к лесистым скалам Прешовских гор? Вряд ли найдутся такие, кто не сохранил в памяти и радость побед, и горечь утрат. Под Бачковом было и то и другое…

Когда наш полк достиг первой кромки восточных отрогов Татр, над ними спускались сумерки. Но еще отчетливо были видны лохматые снежные шапки на вершинах Прешовских гор, окруженных сплошным лесным массивом. К позднему вечеру 6 декабря полк занял исходную позицию для удара по гитлеровцам, окопавшимся в населенном пункте Бачков. Приказ комдива гласил — после прорыва обороны в Бачкове полку овладеть высотой Безымянной (северо-восточнее села Даргова) и к исходу первых суток наступления освободить населенный пункт Клеченов. Тем самым был бы осуществлен прорыв гизельской позиции противника.

Еще до подхода к Прешовским горам я внимательно изучил информационные материалы, характеризующие противостоящего нам противника.

Прикрывая города Прешов и Кошице — важные узлы дорог на путях в глубь Чехословакии, противник создал на восточных отрогах Татр мощную оборону, так называемую «Гизель Штелюнг». Словацкие патриоты нам рассказали, что еще задолго до подхода к Татрам гитлеровцы согнали на оборонительные работы в этот район тысячи местных крестьян. Под дулами автоматов заставляли их рыть окопы. Опорные пункты на Прешовских высотах, Дарговском перевале, горном хребте Хельялье создавались под руководством немецких военных инженеров. Под их же руководством каменные дома в населенных пунктах превращались в огневые точки. Траншеи полного профиля и блиндажи несколькими рядами опоясывали Бачков, Даргов, Каменицу, Кровьяны и другие населенные пункты.

Были заминированы и опутаны проволочными заграждениями все подступы к Бачкову и Даргову. Наши саперы подсчитали, что в этом районе на километр фронта приходилось 2,5 километра траншей, до 2 километров проволочных заграждений и до 600 мин.

От словацких крестьян мы узнали, что в первых числах декабря гитлеровцы сгружали с автомашин множество саней и железных печей. Это наводило на мысль, что гитлеровцы намеревались зимовать в горах.

Из показаний пленных и других источников было установлено: вражеская оборона, прикрывающая выход из города Сечевце на город Кошице, эшелонирована на глубину до 12 километров. Ее опорные пункты имели сильные гарнизоны и соединялись в узлы сопротивления» Дарговский узел с самым восточным его опорным пунктом в Бачкове представлял собою мощную и насыщенную огневыми средствами оборону.

Перед фронтом нашей дивизии оборонялись два батальона 228-го и три батальона 229-го горнострелковых полков немецкой 101-й горнострелковой дивизии. Они были усилены самоходными артиллерийскими и минометными батареями.

…Наступило 9 декабря. Сумрачную утреннюю тишину разорвал грохот. Я посмотрел на часы: 10.00. Небо прорезали трассы «катюш». Впереди, на позициях гитлеровцев, гремели разрывы. Артподготовка длилась 45 минут. Позже мы узнали, что она в течение этого времени велась по всему 4-му Украинскому фронту.

С командно-наблюдательных пунктов одна за другой в небо взлетали зеленые ракеты — сигналы к атаке. Раздались громкие команды: «Вперед! За Родину!» В первых рядах атакующих цепей были коммунисты и комсомольцы. 1-я стрелковая рота лейтенанта И. М. Хлопкова продвигалась на правом фланге полка. Через полчаса она ворвалась в Бачков. Артиллеристы сумели нанести по вражеской обороне сокрушительный удар — рота почти без потерь достигла окраины села. Но в его центре ожил вражеский пулемет. Он прижал к земле наших бойцов. Не дожидаясь приказания, красноармейцы Лихолат и Джуманазаров ползком преодолели несколько десятков метров, а затем, прикрываясь каменными строениями, сделали рывок вперед, к дому, с чердака которого строчил вражеский пулемет. Лихолат бросил на чердак гранату. Пулемет умолк. Вблизи дома оказался окоп с гитлеровцами. Услышав взрыв гранаты, они высунули головы. Джуманазаров из ручного пулемета дал по окопу несколько очередей. Уцелевшие гитлеровцы, охваченные паникой, побежали в лес. Лихолат и Джуманазаров преследовали их. Беглецам не удалось спастись — их настигли красноармейские пули.

Очистив Бачков от фашистов, рота Хлопкова устремилась в лесной массив, преследуя недобитые группы вражеских солдат и офицеров. В ходе огневых схваток в лесу тяжело ранило Буренину — фельдшера, сопровождавшую в наступлении 1-ю роту. Мне доложил об атом врач полка Калицкий. Надежду Буренину, энергичную, но чем-то озабоченную, я видел совсем недавно, перед началом атаки, когда в 1-й роте проходило партийное собрание. Вспомнился такой эпизод. Буренина попросила слова в прениях.