Четвертый с Фринагара. Ад во мне. Дело вкуса. Пропавший Ромни. Охота за сокровищем. - Пратер Ричард Скотт - Страница 47

Алекс приподнялся в кресле и осмотрелся. Надпись над дверями кабины погасла. Он потянулся к карману и вынул пачку сигарет, но прежде чем успел закурить, открылась дверь и в салон вошел Грант.

— Вот и все, — спокойно сказал он. — Теперь не будет никаких неожиданностей до самого Найроби, так, по крайней мере обещают с метеостанции. Надеюсь, все хорошо перенесли бурю. Она была не очень сильной и не очень долгой, как это обычно бывает в тропиках. — Командир помолчал, как бы вспомнив, с какой целью пришел сюда, и сел рядом с Джо.

— Мистер Робертс, — начал Джо, вставая. — Когда началась буря, мы говорили о радиограмме из Йоханнесбурга.

Молодой человек, услышав свое имя, немедленно поднялся и встал опять у стены салона.

— Из радиограммы я узнал, и не вижу причин скрывать это от вас, что вы чуть не опоздали из-за того, что кое-кто в тюрьме не успел выполнить все формальности и таможенники получили приказ произвести досмотр самым тщательным образом. Вы были осуждены по обвинению в краже алмазов, большую часть которых не удалось найти. А освободили вас при условии немедленного выезда из Южноафриканской Республики. Поскольку все вещи, находящиеся в вашей квартире в Йоханнесбурге, были переданы вашим родственникам ранее, вы могли иметь при себе только те вещи, которые у вас отобрали при аресте, плюс тридцать английских фунтов стерлингов, полученных вами в канцелярии. Они были присланы туда из Лондона вашим отцом. В радиограмме дан список предметов, находившихся у вас при таможенном досмотре. Кроме чека, в кармане у вас были: зажигалка, расческа, носовой платок, пачка сигарет. На руке — часы марки «Хронос». Я ничего не упустил?

— Все точно. Можно только позавидовать исполнительности этих джентльменов и их памяти, хотя я предпочел, чтобы они упражняли ее на сонетах Шекспира, а не на моей персоне. — Он сказал это без всякой иронии, совершенно равнодушно.

— Я очень высоко ценю сонеты Шекспира, поэтому не буду оспаривать ваше предложение, касающееся таможенников, мистер Робертс. Я хотел бы узнать, за что вас осудил южноафриканский суд, раз у вас не нашли большей части алмазов, в краже которых вы обвинялись? Вы ведь англичанин, но так ли?

— Да, я англичанин. — Робертс умолк. Когда он снова заговорил, голос его утратил вызывающий тон, так раздражавший Алекса.

— Первый вопрос тоже необходим для следствия? Могу заверить, что я не обвинялся в убийстве или даже в попытке избить Кого-то. Как вам уже известно, меня обвинили в обыкновенной краже и выпустили досрочно за хорошее поведение и, вероятно, благодаря стараниям моей семьи, которая возместила потерпевшим все убытки, принесенные моим поступком, и торжественно поручилась перед судом, что я никогда не вернусь на путь преступления. Должен признаться, выходя из тюрьмы, я еще питал слабую надежду на то, что мне удастся утаить свое прошлое от окружающих и без помех вернуться к нормальной жизни. Теперь же с первого дня меня принуждают к публичной исповеди, и это, видимо, будет сопровождать меня всю жизнь. — Он закурил.

— Нет, — Алекс протестующе потряс головой, — вы ошибаетесь. Подробности вашего дела я узнал не из радиограммы. Ричард Нокс успел рассказать мне эту историю за час или два до смерти. Тот наш разговор оказался последним в его жизни. Когда вы появились в самолете, он вдруг очень испугался и стал просить меня обратить на вас особое внимание. Он знал, что я эксперт Скотленд-Ярда, и надеялся на мою помощь. Нокс боялся вас, Робертс. А если быть совсем откровенным, боялся, что вы броситесь на него с кулаками прямо на борту самолета.

Робертс не шевельнулся. К удивлению Алекса, по лицу его пробежала гримаса, напоминающая ухмылку. Трудно было понять, действительно ли его слова позабавили Робертса или Джо так показалось.

В эту минуту комментарий на слова Алекса пришел совсем с неожиданной стороны.

Файтер Джейк тихо присвистнул, а потом с добродушным удивлением спросил:

— Зачем тебе это понадобилось, приятель? Тебе здорово не повезло! Надо же убить этого типа тогда, когда на соседнем кресле сидит эксперт Скотленд-Ярда!

Робертс взглянул на него и ничего не ответил, но на этот раз широко улыбнулся, только улыбка была далеко не веселой.

— Файтер Джейк, — сказал Алекс, стараясь говорить спокойно, — я уверен, что как боксер вы великолепно справляетесь со своими обязанностями и, вероятно, добьетесь большой и заслуженной славы. Однако, здесь идет следствие, если можно так сказать о нашей беседе, и позвольте мне проводить его без всяких помех со стороны других пассажиров.

Боксер поглядел на него и пожал плечами.

— А кто вам мешает? Проводите на здоровье, а лучше побыстрее заканчивайте. Мы даже завтрака еще не получили, хотя эта мисс и обещала мне вчера, что он будет именно таким какой мне прописал врач.

— Скоро мы приземлимся в Найроби, командир? Там у нас будет достаточно времени позавтракать.

Грант взглянул на часы.

— Буря заставила нас немного отклониться от курса, но через двадцать, максимум тридцать минут, мы должны быть на месте.

— Превосходно, — сказал Джейк.

— Итак, вернемся к делу, — перебил его Джо. — Почему Нокс боялся вас, мистер Робертс? Если он опасался, что вы можете напасть на него в самолете, то для этого должна быть какая-то очень важная причина.

Робертс закурил, несколько раз затянулся и погасил сигарету в пепельнице, вмонтированной в поручень кресла. Делал он все это медленно и излишне тщательно, явно выигрывая время, а когда заговорил, голос его был ровным и спокойным, но первые же слова ошеломили слушателей:

— Думаю, мистер Нокс имел основания бояться меня. Он отлично понимал, что я могу убить его голыми руками, если неожиданно встречу и не сумею совладать с собой.

Он умолк. Алекс ждал, не торопя его даже жестом, и был очень сосредоточен. Наконец-то все начало складываться в единое целое. Необходимо только выяснить несколько мелочей.

— Два года назад отец послал меня в Южноафриканскую Республику, — начал Робертс, — на практику на прииск «Флора». Как вы уже знаете, я англичанин и родился в Лондоне. Мой отец и мой дед — ювелиры, занимались обработкой драгоценных камней и с этим прииском многие годы имели тесные деловые отношения. Еще во времена, когда дед начал свое дело, «Флора» была его главным поставщиком. Поэтому я и начал работать именно там, разумеется, с их согласия. Несколько месяцев все шло как нельзя лучше. Но однажды охранники задержали меня при выходе с работы. Был проведен тщательный обыск и найдено несколько довольно ценных камней в кармане моего плаща, который я нес, перекинув через плечо, так как день был очень жарким. Во время следствия я не признал своей вины и заявил, что эти камни в карман не клал. Тем не менее меня осудили. Приговор был довольно мягким — три года тюрьмы. Думаю, что обязан этим отцу. Вот как я оказался в заключении. Вы ведь спрашивали именно об этом?

— Да… — Джо вытащил из кармана пачку билетов и стал постукивать ею о ладонь. — Итак, я знаю, за что вас осудили, но по-прежнему не имею понятия, какая связь между этим и мистером Ноксом, его испугом и вашими высказываниями, что вы смогли бы убить его голыми руками.

— Мистер Нокс имел непосредственное отношение к случившемуся со мной, — спокойно ответил Робертс, — ведь он лучше, чем кто-либо знал о моей невиновности. Потому что сам украл эти алмазы.

После такого неожиданного сообщения наступила мертвая тишина. Алекс взглянул в иллюминатор. Внизу виднелось огромное сверкающее озеро, а справа, почти на горизонте, одиноко возвышалась горная вершина.

— Килиманджаро… — вполголоса произнес Грант. — Мы несколько дальше от Найроби, чем я предполагал. Но через полчаса будем там.

Джо посмотрел на часы и снова обратился к Робертсу:

— Выходит, вам пришлось отбывать наказание за чужие грехи. Вы знали, кто вор, но не смогли доказать его вины. Попытаетесь ли вы теперь сделать это, не забывая, что обвиняете покойника, который не может сказать ни слова в свое оправдание?