Чейзер (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 1

Чейзер

Андрей Астахов

1

  Глава первая. Вначале была легенда

   Безлюдье, тревога и наползающий мрак близкой ночи - вот что меня окружало. И еще тишина, такая неестественная и потому оглушительная. Вокзал был пуст, его окна, частью разбитые ударной волной рвавшихся тут не так давно бомб, частью целые и заклеенные бумажными полосами, были темны и безжизненны; замершие на путях искореженные взрывами и обгоревшие остовы вагонов и платформ казались черными тенями на фоне темнеющего хмарного неба. Клочья осенних облаков плыли над моей головой, порывами налетал холодный ветер. Большие часы на столбе у края перрона во время последней бомбардировки города союзниками остановились, их циферблат треснул, и теперь они постоянно показывали четверть пятого - в это самое время трое суток назад у вокзала начали рваться бомбы, сброшенные "либерейторами". Каждый раз, когда я смотрел на них, сразу возникала потребность проверить время, и я лез в карман за своими часами. Наверное, я слишком часто это делал, это могло вызвать подозрения. В последний раз это случилось минут пять назад, и стрелки показывали без семи семь. Ждать осталось совсем немного, потому что встреча с Лотаром назначена на семь.

   Я узнал о ней два дня назад, в кафе "Луна" от Марии. Мы с Лотаром прежде никогда не встречались, хотя в разведке слово "никогда" лучше не использовать, под псевдонимом Лотар может скрываться кто угодно - даже твой сосед или одноклассник. Мария сказала мне, что Лотар уже год работает с местным Сопротивлением, и ему удалось получить информацию огромной важности, которая очень интересует Центр. Так что командованием приказано встретиться с ним на перроне городского вокзала в пятницу в семь вечера, и на встречу отправлюсь я. Условным знаком для Лотара будет журнал "Пари-Матч", который я должен держать в левой руке. Все подробности Лотар мне сообщит при встрече - так сказала Мария.

  - За удачу! - шепнула она, поднимая бокал с вином. - И да хранит тебя Бог, Андре!

   Мария знает мое настоящее имя, но всегда использует псевдоним, который мне дали в разведке - Андре Форжерон. Так-то я Андрей Кузнецов, уроженец Москвы, недоучившийся студент журфака МГУ - война помешала. А Мария родилась во Франции, в Париже. Ее отец - французский коммунист, воевал в Испании в тридцать шестом году, а мама русская, из эмигрантов. Мы познакомились в разведшколе в Саратове, куда меня направили в октябре сорок первого, в самые тяжелые дни обороны Москвы. Я тогда просился на фронт, написал несколько заявлений, но в военкомате нашли мне другое применение. Сочли, что работая под руководством специалистов из Пятого Управления РККА, я принесу Родине больше пользы....

   Часы в моем кармане издали мелодичный звон. Я вздрогнул, достал часы, открыл крышку. Ровно семь. Лотар вот-вот появится. Поежившись и поправив шляпу, я медленным шагом направился к остановившимся вокзальным часам. Осколки стекол, усыпавшие перрон, противно хрустели под моими подошвами. А потом услышал шаги нескольких человек.

   Они вышли из здания вокзала - не армейцы и не эсэсовцы, "кеттенхунде", офицер в чине гауптмана и два солдата фельджандармерии. Крепкие, рослые, откормленные, с до зеркального блеска начищенными горжетами, в новенькой форме. И тут же направились в мою сторону.

  - Ире папирен битте! - бросил мне офицер, вцепившись в меня наглым, господским и одновременно подозрительным взглядом водянистых голубых глаз. Господи, какая противная у него морда, настоящий нацист. Такой застрелит и не поморщится.

   Я достал свой аусвайс, подал жандарму. Тот взял документ брезгливо, кончиками пальцев, затянутых в лайковые перчатки. В голове вспыхнула мысль, от которой меня жаром обдало: как объяснить этому лощеному фрицу, что я делаю в семь вечера на перроне полуразрушенного вокзала, на который уже четвертый день не приходят поезда?

  - Очень предусмотрительно носить с собой удостоверение личности, герр Форжерон, - сказал немец на чистом французском языке, возвращая мой документ. - Здесь опасное место для прогулок, не стоит оставаться на вокзале. В городе орудуют банды маки и английских диверсантов.

  - Благодарю за заботу, герр гауптман.

   Офицер не ответил мне. Быстро, отработанным за годы движением, извлек из кобуры "Люгер" и выстрелил в своих солдат. Они даже не поняли, что случилось. А потом схватил меня за руку и крикнул:

  - Я Лотар! За мной!

   Я был так ошеломлен, что не сразу сообразил, что Лотар говорит со мной уже не по-французски, а на чистейшем русском языке. И не мог оторвать взгляда от двух еще вздрагивающих тел в растекающихся лужах крови.

  - Быстрее, черт!

   Лотар потащил меня на пути, и мы побежали прямо по разбитым рельсам, мимо разбомбленных вагонов и оставленных взрывами воронок, мчались, не разбирая дороги, пока хватило дыхания. Наверное, мы отбежали от здания вокзала не меньше, чем на километр, когда Лотар, наконец, остановился.

  - А ты дохляк, зема, - сказал он с насмешкой глядя на меня. - Совсем задохся. Куришь?

  - Нет, - выдохнул я, пытаясь прийти в себя. - Что... что вообще тут такое.... творится?

  - Потом. Давай за мной!

   На этот раз мы не бежали, а шли быстрым шагом. Миновали застывшие мертвые паровозы, вагоны и платформы, потом вышли к сортировочной станции. Само здание станции было сильно разрушено бомбардировкой. Лотар вошел первым, через секунду жестом позвал меня внутрь.

  - Отдышался? - спросил он. Его глаза загадочно поблескивали в пахнущей гарью полутьме. - Давай, приходи в себя. У нас мало времени.

  - Ты что, наш, советский? - спросил я, опустившись на уцелевший стул.

  - Советский, - он протянул мне руку. - Будем знакомиться - Константин. Можно без звания. Вот ты значит какой, лейтенант. Мария тебя очень точно описала. Оружие есть?

  - Никак нет.

  - Держи, - Лотар-Константин протянул мне свой "Люгер". - Вот еще обойма. Перезаряди.

   Я попытался вытащить обойму из рукояти, но защелка была слишком тугая, и еще, у меня дрожали пальцы. Сильно дрожали. Константин наблюдал за мной, а потом потерял терпение.

  - Дай сюда! - буркнул он, выхватив у меня оружие. - Сиди здесь, я сейчас.

   Он вышел из комнаты и вернулся минуты через три с большой тяжелой сумкой, измазанной землей и пеплом. В сумке оказался комплект полевой формы вермахта, пистолет-пулемет МР40 и подсумок с магазинами.

  - Быстро надевай это, - велел Константин, показывая на сумку.

  - Что за дело, ептыть? Объясни толком, что творится.

  - Сейчас четверть восьмого, - сказал Константин, глянув на часы. - Представление начинается в восемь, так что успеваем.

  - Какое представление?

  - Ты одевайся, одевайся... Ну вот, хорошо, - протянул он, оглядев меня, - форменный фриц, аж руки чешутся. Снаряженных магазинов всего два, поэтому стреляй короткими очередями и не мажь. Дело такое, что промахиваться никак нельзя. Ты как стрелок, хреновый или ворошиловский?

  - Слушай, ты, - разозлился я, - долго еще выеживаться будешь? Притащил меня сюда, маскарад устроил. Что вообще...

  - Ладно, ладно, охолонись. Хочешь правду - вот тебе правда. Засаду мы с тобой устроим, зема. На крупного зверя, крупнее не бывает.

  - Языка брать будем, что ли?

  - Нет, не языка. Про "Анненербе" слышал когда-нибудь?

  - Не приходилось. А кто это?

  - Интересные люди. Я б сказал, с изюминкой люди. Это особое подразделение СС, которое занимается разной чертовщиной. И придется нам с тобой познакомиться с ними сегодня.

  - Чертовщина, да? А если без красивых слов?

  - А если без, то вот тебе факты. Был недалеко от города до войны химический завод компании Рон-Пуленк. В сорок третьем немцы устроили на этом заводе концлагерь. Пригнали сюда несколько тысяч узников из Натцвайлера и других лагерей. Сами фрицы называют этот новый лагерь "Объект 43". И наша, и английская разведки давно до этого "Объекта" добирались - уж больно он их интересовал. Подозревали, что там какое-то новое секретное оружие делают. Только вот лагерь очень сильно охранялся, подхода к ним никакого не было. Почти год мы за ними наблюдали, но без толку.