Не зарекайся (СИ) - Панченко Юлия "Вампирчик" - Страница 7

- Перестань навязывать мне свой образ жизни, мысли и вероисповедания, - в ответ ощетинился сын, - Сам разберусь в своей жизни!

- Я тебе все сказал, - в очередной раз рубанул воздух рукой Сергей Иванович.

Теперь Александр отчетливо понимал, что придется принимать судьбоносное решение и сделать это необходимо быстро. Быть церковным служителем он не желал, прятаться за спиной у семьи и висеть на их шее обузой он тоже больше не мог, поэтому всерьез задумался о развитии собственного бизнеса. У него имелась накопленная сумма, но она воистину была мизерной для стартового капитала. Именно поэтому он решил уехать на заработки за границу, и там сделать первые шаги к становлению бизнеса. Решение далось легко и, приняв его, у Саши, будто камень с души свалился. Пусть перечить отцу, и идти наперекор его воле, было неприятно, но жить так, как велел батюшка – было куда хуже. Саша всегда выбирал меньшее из зол.

Касаемо религии… отношения с Богом у парня были слишком запутанные, и он сам в них не мог разобраться. Александр, в свои двадцать четыре грешил осознанно - иногда сожалея об этом, иногда нет.

Впрочем, это не мешало ему верить.

За окном окончательно стемнело, дождь продолжал настукивать простенький мотивчик, и Саше вдруг очень захотелось чаю. Большую кружку крепкого, черного, с круглой долькой лимона. Так захотелось, что он не поленился – встал, достал с полки свою пол-литровую чашку и отправился в столовую.

Чайник засвистел, Саша снял его с электроплиты, налил в заварочный чайник кипятку и накрыл его крышкой. Парень скучал, рассматривал белый кафельный пол с не менее белоснежной затиркой на швах, ждал, пока заварится напиток, когда снаружи послышался громкий возглас полный боли.

Его тут же потянуло выйти и посмотреть – что случилось. Признаться, желание это было болезненно-странным, так как раньше Саша не замечал в себе подобного любопытства. Скорей всего дело было в том, что он узнал голос. Да и как не узнать его было, если въелся в память намертво.

У подножия лестницы сидела Юля и двумя руками держалась за распухающую на глазах, лодыжку.

- Кто бы сомневался, - буркнул Саша и грозно продолжил:

- Что случилось?

Девушка подняла на него глаза, полные боли и от того мутные, без всякого выражения. Лицо ее заливала нездоровая бледность, особенно побелел лоб и крылья носа.

- Да чтоб тебя, неужто сломала? – Саша рывком приблизился, сел на корточки, – Дай, посмотрю, - и, не ожидая ее позволения, прикоснулся пальцами, затянутыми в перчатки, к обнаженной коже.

- Не трогай, больно, - прошептала Юля, и вцепилась ему в рукав, забыв, что надо на «вы» и с уважением.

- Дай, вправлю, сейчас как новенькая будешь, - не давая возразить, Саша вдруг так за ногу дернул, что Юля зажмурилась – перед глазами четные точки замелькали. До крови губу прокусила.

Но, боль тут же схлынула, только ноющая пульсация осталась и отек.

- Ты куда неслась, оголтелая, да еще и после отбоя, - взялся за менторский тон Саша.

- Не ваше дело, - огрызнулась девушка, и спрятала лицо в ладонях.

Ей вот-вот Лёшка позвонить должен был, а телефон внизу. Вот и неслась через три ступеньки. Наверху все уже спали, а она отпросилась у воспитательницы поболтать пять минут. И вот.

Александр Сергеевич смотрел на нее с едкой усмешкой, словно все ее нелепые тайны наизусть знал. И эта ситуация, а в особенности прикосновение его рук: даже сквозь ткань перчаток тепло ощущалось – волновали, и сердце отчего-то быстрей стучало.

- Лед положить надо, или долго еще болеть будет, идем, - на этом Александр Сергеевич вдруг легко подхватил ее на руки и понес в столовую.

Юлька даже пискнуть не успела. Уткнулась носом в ямочку на его шее и задышала часто. От него пахло чем-то цитрусовым, очень мужским, приятным. И то ли это парфюм был, то ли запах его кожи, Юля так и не поняла.

Он усадил ее на стул и достал из большой морозилки заиндевелый кусок мяса замотанный в пищевую пленку. Потом нашел кухонное полотенце, завернул в него мясо и подал девушке.

- Спасибо, - пробормотала она и приложила компресс к лодыжке.

- Взялась на мою голову, - почти беззлобно пробормотал воспитатель и крикнул из кухни:

- Чай заварился, будешь?

Юля кивнула, забыв, что он не видит, а потом ответила вслух:

- Буду.

Через пять минут Александр Сергеевич поставил перед ней кружку, прошел мимо и закрыл дверь на ключ – изнутри. На удивленный взгляд девушки пояснил:

- Чтоб никто любопытного носа не совал. Нам ведь не нужны слухи и дурацкие сплетни?

Юля поглядела на него задумчиво и согласно кивнула.

Она дула на горячий чай, искоса посматривала на хмурого парня напротив, и понимала, что такой шанс ей вряд ли представится. Поэтому она сделала глоток для храбрости и спросила – просто, без изысков и напускного жеманства:

- Саша, ты всегда такой?

Он, казалось бы, удивился. Да так, что забыл сделать замечание касаемо «тыканья».

- Какой «такой»?

Юля поставила чашку на стол.

- Грубый, нелюдимый.

- А это – плохо? – прищурился в ответ парень.

Девушка опустила глаза.

- Ты гордец. Это – действительно плохо.

- С каких это пор соплюшки вроде тебя - стали учить меня и наставлять на путь истинный? – парень взял себя в руки и криво улыбнулся в своей излюбленной манере.

- Я не настолько младше, чтоб быть соплюшкой для тебя, - в Юлиных глазах загорелись искорки неудовольствия.

- Восемь лет – ощутимая разница, - ответил Саша и сделал из кружки большой глоток.

- Ты так говоришь, будто я тебе в невесты напрашиваюсь. Я помню твое безапелляционное мнение, так что не уточняй. Но я уже достаточно взрослая, чтобы сказать, что ведешь ты себя по отношению к нам – как самый последний кретин.

- Вот как. Девочка выросла и узнала грязные словечки. А если б позвал – пошла бы? Замуж за меня, пошла бы?

Последний вопрос вылетел изо рта не прошеным воробьем. Саша рот закрыл, но было поздно.

Юля округлила глаза, и он узнал этот ее взгляд – доверчивый и открытый нараспашку.

- Ты смеешься надо мной, да? – поглядела на него печально, а потом с тяжелой грустью спросила Юля.

-Да, смеюсь, - ответил он.

Сидеть напротив, смотреть в красивое лицо, зная, что он издевается – было безмерно тяжело.

Как бы Юля не старалась, все равно не смогла до конца изгнать из сердца чувства к этому негодяю. Он там занозой остался, шрамиком изредка саднящим. Это странное чувство к мужчине - неосознанное влечение на уровне физиологии, феромонов – оно либо есть, либо его нет вообще, но тогда еще девушка не понимала очевидного. Не знала, что никак от этого наваждения не избавиться, не прогнать. Мала была, чтоб анализировать серьезно и отвлеченно.

Смотрела на Александра Сергеевича – старшего директорского сына, воспитателя мужской половины и понимала, что не пара они. И никогда ею не станут. Обидно было, что читает ее как книгу открытую и видит насквозь. Что чувства ее нелепые – для него не тайна вовсе.

И повзрослела в тот миг на десяток лет вперед – на интуитивном уровне почувствовала, что должна сделать.

Встала, бросив на стол подтаявшее мясо, прохромала мимо, и не одарив его даже взглядом напоследок, уже у двери сказала, не повернув головы:

- Никогда не говори «никогда», Саша. Не зарекайся. Потому что судьба назло всё вверх дном перевернет, с ног на голову поставит.

***

Он уехал через неделю, напоследок в пух и прах разругавшись с отцом.

С Юлей попрощался своеобразно. Так, что надолго запомнил ее взгляд и прикосновения нежные.

Увидел ее на заснеженной аллее – одиноко бредущую фигурку среди нарядных, пышных елей, и на мгновение позволил себе стать подлинным – тем мальчишкой, что жил в нем, запертый в клетке условностей, рамках из заповедей и моральных законов.

В тот момент ярко вспомнилось, как месяц назад они возвращались из церкви всей толпой: шумной, смеющейся. Точно так же снег лежал и поблескивал на солнышке сотнями искринок. Мальчишки ваяли тугие снежки, хотя снег лепился неохотно – морозец стоял, и бросали в девиц, а те пищали да визжали на всю улицу. Прохожие на них оборачивались, и Саша подумал, что со стороны их орава кажется бандой дикарей. Но, на удивление это не разозлило его, только рассмешило. Он хмыкнул себе под нос, ухватил за пояс чуть не выскочившего на дорогу ребятенка – совсем мелкого, что недавно в центр попал. Собрался было наорать на бестолкового, как услышал позади въевшийся в сознание голос: