Сквозь Навь на броне (СИ) - Осипов Игорь - Страница 46

- Сладости любит, - подумав немного, ответил я, - и оружие редкое.

- Это хорошо. Дома и то, и другое есть.

Он говорил, а я писал все это на диктофон, осторожно повешенный вместо застежки плаща. За такую запись дома меня, может быть, всякие академики умолять на коленях будут.

За разговорами мы вышли на большую поляну, откуда виднелся замок с прилегающей деревней. Вот только картинка была далека от мирной и пасторальной: деревня горела, а замок был в осаде.

****

Шесть больших черных глянцевых цветов, похожих на ма́ки, блестя десятками темных икринок в середине, начали кружиться вокруг некой точки, расположенной на безликой лесной поляне в сотнях километров к северу от города. Их хоровод постепенно ускорялся, пока в центе поляны не возник провал, искажающий своей энергией пространство, как это делает черная дыра. Портал. По неслышимой команде 'маки' разорви свой круг, и в него в Навь хлынула черная орда, подчиненная Координатору Войны. Тысячи созданий растворялись в одном мире, чтоб возникнуть в другом.

Они вошли в Яви, а вышли из портала, что проложен в Навь, готовые идти по следу.

А вместе с их прибытием над темнеющим лесом, где деревья хмуро взирали на непрошенных гостей, поднялся громкий свист, которому начали вторить другие.

ГЛАВА 23. ОСАДА

--- Егор Соснов --- Тик ---

У меня под плащом был бинокль, и я незамедлительно им воспользовался. Рядом стоящий Такасик нахмурившись, вглядывался вдаль.

Я ожидал от крепости бо́льшего, насмотревшись на Земле фильмов про средневековье. Хотя поглядеть было на что. Сооружение имело стену высотой в пять метров, оснащённую небольшими бойницами. Над всей её протяжённостью был сооружён навес, защищающий воинов от непогоды и стрел неприятеля. Имелась смотровая башня, тонкая и высокая, с остроконечной конической крышей. Крыши и навесы были покрыты глиняной черепицей, которая была похожа по форме на чешую змеи и раскрашенную разными оттенками серо-жёлтого цвета. Видимо, черепицу постоянно обновляли, а глину брали из разных мест. Поднятый мост был сделан из копченых бревен и досок и просмолен дегтем для того, чтоб не гнила древесина. А еще он в середине был обит тонкими листами низкокачественно, но хорошо очищенного от ржавчины и грязи железа. Чувствовалась рука заботливого хозяина.

Та речушка, вдоль которой мы все время шли, подступала непосредственно к этой малоразмерной твердыне, наполняя окружающий замок ров своими во́дами. Изо рва торчали частые заострённые колья, а края были выложены крупным булыжником, чтоб не размывало. От реки вверх по стене на высоту человеческого роста поднималась плотная шуба зеленого мха, которую хозяева замка не счищали, считая видимо украшением.

В четырех сотнях метров от крепости виделся лагерь неизвестного войска. Серые и одинаковые, как упаковки в супермаркете, шатры в количестве двенадцати штук слегка колыхались ветром. Суетящиеся между ними фигурки налаживали полевой быт, похожий во всех таких лагерях до неприличия. Некоторые поддерживали костры, некоторые натягивали веревки, забивали колья и подсыпали пологи палаток землей, чтоб не дуло. Мимо людей-караульных ходили нарони с охапками хвороста, шкурами животных и какими-то свертками. В сторонке группа фигурок сколачивала простые осадные машины в виде одного накрытого навесом тарана на колесах и нескольких передвижных укрытий от стрел. План врага был прост: в случае невозможности взять измором, закидать хворостом, мусором и камнями неглубокий ров, потом сломать деревянные ворота. Осаждающие не спешили, видимо, уверенные в том, что защитники никуда не денутся. Было даже видно, как несколько военачальников сидели у открытого стола, сколоченного из дощечек, и о чем-то разговаривали, спокойно попивая вино. При этом один из них догрыз кусок мяса на ребрышке и бросил кость в сторону замка, громко засмеявшись. Его было слышно даже здесь.

Но была ещё одна особенность, которую я заприметил сразу, и которая меня сильно насторожила: у них имелся защитный барьер, предназначенный для противодействия колдовству. И довольно сильный.

Я открыл, было, рот, позвать Белкину, но Всевидящая сама подошла, словно уже научилась читать мои мысли.

- Шурочка, ты чувствуешь?

- Угу. Сильная штука. Его владельцу некуда девать силы, которых нам не хватает. Вот только, я не могу понять, кто из них маг.

- Что ты имеешь в виду?

- Источник заклинания очень рассеян. Я с таким не встречалась.

- Думаешь, специально маскируется?

- Нет. Он сам по себе размыт, словно истекает из самого места. Когда маскируется человек-чародей, источник хаотично скачет по пространству, когда это жрец какого-либо божества, то там нить силы петляет и отражается. Здесь он сам как туман. И я не могу сосчитать количество воинов, ауры вязнут в этом тумане.

- Ну-ка, нон-тар Такасик, взгляните в эту штуку, - протянул я рыцарю бинокль, название которого на местном языке звучало как нечто похожее на 'двувзор'. Способности ментальной спицы, которую мне так и не удалось взломать, проявлялись и в обратном направлении, подгоняя нашу речь под их.

Младший сын феодала неловко приложился к окулярам, а через полминуты начал комментировать.

- Это нон-тар Кропась, но с ним ещё один отряд с гербами храма Великого Дома.

Такасик опустил бинокль, а потом снова поднял, пристально вглядываясь в обстановку.

- Вон они стоят, обсуждают что-то со старшим от храма. А вон отец на стене. Да, хмурый. Ещё бы хмурым не быть войско-то не малое. Но ничего, старшие братья вернутся из похода, они ударят им сзади. Со жрецами великого дома не хочется ссориться, но они сами пришли. Возможно, придётся долго говорить, чтоб так ушли, без боя. Братья наняли отряд в четыре сотни, так что перевес будет на нашей стороне. Можем подождать и прийти домой, когда врага разобьют.

- Что за поход? - спросил я, глянув на рыцаря, увлечённо таращившегося в бинокль.

- Нон-тар Мурля, брат мамы, просил помощи. Кто-то взялся разорять деревни, убивать рабочие ватаги. Даже просто путников давно с левокруга не было. Разбойники распоясались, не иначе. Пришёл к ним сильный вожак и голову подняли.

- Тоже мне Стенька Разин, - буркнул я. - А левокруг это что?

Такасик опустил бинокль и посмотрел на меня как на умалишённого, а потом начал подбирать слова.

- Это... когда идти по левую руку от светила.

- А туда - это правокруг?

- Да.

- А к светилу и от него?

- На свет и супротив света. Но на свет идти бесконечно не получится. Там великое море. Там на ладье нужно, но никто туда не плавал дальше, чем пропадает из виду берег, это опасно. Супротив светила вечные льды. А ежели идти округ, то говорят, что можно вернуться туда, откуда ушёл, но с другой стороны. Но это брехня, сказка для детей и нимф-нарони.

Я ухмыльнулся, поставив в памяти заметку, обязательно показать юноше глобус. Но произнёс другое, и не столько для него, сколько для самого себя, глядя на небо, покрытое прозрачной дымкой быстро бегущих облаков, похожих на морские волны. Они несколько раз роняли брызги моросящего дождя, продолжая своё бегство от чужого солнца. Почти густо-фиолетовые небеса разрезались искрами метеоров и периодическими зелёными всполохами северного сияния.

- У нас Полярная звезда, а у них неподвижное во веки веков светило.

- Оно не всегда неподвижно, - ответил мне Такасик, дав понять, что я высказался на языке сель, универсальной речи этого мира. Сложно будет отвыкать от двух языков дома. - Я помню, был ещё мал, когда оно уплыло за горизонт. Был холод страшный и тьма, думали, что погибнем без света, сожгли весь запас дров, но потом оно вернулось на своё место. Никто не знает, зачем великий дом так сделал. Говорят, при моём прадеде светило, напротив, два цветения хвабука висело прямо над головой, так что тени от стен не было. Лёд отступил, обнажив много железа, и наполнив реку водой в три раза больше нынешнего. Когда светило ушло на место река надолго пересохла. Только когда льды поступили обратно, вода вновь потекла.