Их невинная заложница (ЛП) - Блэк Шайла - Страница 48

— Знаешь, я больше не голодна. Увидимся утром и, может быть, сможем понять смысл того, что делает Грэг. Нужно созвать пресс-конференцию или что-то в этом роде, потому что я устала ото лжи Грэга обо мне. Обещаю, что все выясню, и тогда тебе больше не придется меня видеть.

«Чтобы он мог жить дальше своей жизнью. А она смогла бы попробовать начать новую».

Кинли отвернулась, но Райли, внезапно оказавшись рядом, схватил её за запястье.

— Не уходи. Я перестану быть мудаком. Садись и позволь мне приготовить тебе что-нибудь поесть. Это самое малое, что я могу сделать.

Мгновение девушка обдумывала вариант эффектно покинуть кухню, но на самом деле ей не нравилось воевать. А бегство только подтвердило бы её вину в глазах Райли. Не то, чтобы он сильно в этом сомневался, но зачем укреплять его представление о ней как о злодейке. Кроме того, она действительно была голодна.

— Ладно.

— Доминик, Лоу и я уже говорили о пресс-конференции. Это не очень хорошая идея. Сейчас Дженсен не знает, что ты сотрудничаешь с нами, и поэтому придерживается плана. Если он поймет, что ты нам помогаешь, то может уничтожить все доказательства или просто исчезнуть. И я не думаю, что после этого мы сможем когда-нибудь привлечь его к ответственности. Это позволило бы ему свободно перемещаться, и он смог бы вернуться за тобой. Ты не захочешь быть одним из незавершенных дел Дженсена.

У Райли были положительные черты.

Мужчина возвышался над девушкой, и на этот раз его взгляд смягчился.

— Мой брат без ума от тебя. Я… лучше, если бы мы смогли быть друзьями.

«Друзьями. Лоу хочет большего. Доминик хочет большего. И только Райли — нет». Та глубокая связь, о которой так мечтала Кинли, была словно головоломка, а у девушки было только две части пазла.

— Конечно, — сказала она, надеясь, что он не услышит разочарования в её голосе. — У нас есть чай?

Райли кивнул и указал на шкаф над раковиной.

— Всех сортов. Семья Джеймс содержит это место полностью укомплектованным. Чайник на плите.

Он отпустил её запястье. Минутное ощущение близости между ними исчезло, когда мужчина разорвал физический контакт. Теперь Райли стал так далек от неё. Во всех возможных смыслах.

— Спасибо.

Кинли отошла изучать коллекцию чая, а Райли вернулся к приготовлению сэндвича.

— Прости. На самом деле, у меня и в мыслях не было причинить тебе боль. Просто раньше мы уже делали такую попытку, но из этого ничего не вышло.

Девушка наполнила чайник и, поставив его на конфорку, включила газ.

— Попытку чего?

— Попытку: «Мы все тебя любим, поэтому давай поженимся».

«Они были помолвлены раньше?» Она отшатнулась. Девушка понимала, что у неё нет на это права, но всё равно ревновала.

— В самом деле? Почему не получилось? — спросила Кинли, пытаясь сохранить непринужденный тон.

— Она не захотела за меня замуж официально. Ей хотелось, чтобы на её руке красовалось кольцо Доминика, а мы с Лоу держались бы в стороне. Она не собиралась признавать нас двоих на публике.

«Должно быть, это уязвило его гордость».

— Она хотела и рыбку съесть, и в пруд не лезть.

Райли пожал плечами.

— Думаю, ей хотелось нормальной жизни.

В этом маленьком утверждении скрывалось гораздо больше, чем было сказано. Кинли достала ромашковый чай и две кружки. Она готова была поспорить, что Райли тоже нужно немного поспать.

— Возможно, но получить эту жизнь за счет тебя и Лоу — неправильно. И потом, что значит «нормальная»?

Он недоверчиво фыркнул.

— Ты понимаешь, о чем я говорю. Нормальная: один мужчина, одна женщина, пара детей и белый заборчик вокруг дома.

Кинли закатила глаза.

— Думаю, что это переоценено. Я знаю гей-пары, отношения которых длятся гораздо дольше, чем «любовь» у остальных. А все «нормальные» пары, которыми я восхищалась, обманывали друг друга и распадались. Я считала, что у нас с Грэгом будет нормальный брак. Он — один мужчина, я — одна женщина, правильно? Так вот, он оказался уголовником, который трахал мою сестру и замышлял моё убийство. У меня есть два замечательных парня. Наши отношения, возможно, нетрадиционные, но они заставляют меня чувствовать себя особенной.

— Когда ты закончишь думать о себе, кексик, подумай о Доминике и Лоу. Если ты останешься с ними, все будут считать их геями. — Полный вызова взгляд Райли встретился с её глазами.

«К чему он клонит?»

— А мы будем знать, что они нормальные.

— Ха. Ладно, пусть. Думаю, это не так уж и плохо, что тебя считают геем. — Мужчина снова сосредоточился на сэндвиче.

«Что-то гнетет его». Кинли знала, что, вероятно, должна отпустить это, но его слова не давали ей покоя, она осознавала, что понять Райли было слишком важно, чтобы сдаваться. Даже если этот мужчина никогда не присоединится к их отношениям, он неотъемлемая часть Лоу и Доминика. Они должны быть в хороших отношениях.

— Так… твою невесту беспокоило, что всё выглядело так, будто она спала с геями?

Райли издал слабый смешок, но в нём не было веселья.

— Не совсем. Её больше беспокоило то, что фантазии людей могли ещё больше развиться, если бы узнали, что она спит с братьями.

Кинли потребовалось некоторое время, чтобы переварить сказанное Райли. Как только она поняла, у неё отвисла челюсть от инсинуаций этой таинственной женщины.

— Это нелепо! Ты и Лоу никогда бы… Вот же сука.

Кинли никогда не ругалась, но сейчас это казалось очень уместным. «Как эта женщина посмела?»

Мгновение Райли пристально смотрел на неё с невозмутимым выражением лица.

— Я делю женщин с моим братом. Это не нормально, поэтому у многих людей разыгрывается дикая фантазия. Если бы я тоже был с тобой, про всех нас пошли бы грязные слухи. Как ты собираешься убеждать людей жертвовать на благотворительность, когда все называют тебя и твоих мужчин — твоих мужей — извращенцами?

— Во-первых, так будут делать не все. Многих людей совсем не волнует моя личная жизнь. А те, кто позволяют себе подобное за моей спиной, не волнуют меня. По крайней мере, теперь не будут.

Она слишком много времени тратила, пытаясь угодить другим людям.

— Это ты сейчас так говоришь, но как только мы вернемся в реальный мир, всё изменится.

— Райли, я всю свою жизнь жила, беспокоясь о том, что люди подумают обо мне. Я росла в высшем обществе, где репутация для женщины — это всё. У моей сестры безупречная репутация. Она считается одной из самых утонченных женщин города. Она — эгоистичная лгунья, которая изменяет мужу и считает своих детей всего лишь механизмом контроля над ним. Она планирует дать кому-то возможность убить свою единственную сестру и говорит мне на прощание «пока-пока». Она блистательно живет так называемой «нормальной» жизнью, но, мне думается, она одна из самых несчастных людей на планете, раз ведет себя так. Если это нормально, то это полное дерьмо. Я не хочу в этом участвовать.

Райли покачал головой.

— Это ты сейчас так говоришь, но подожди, когда у тебя больше не будет твоей безупречной репутации. Ты понятия не имеешь, каково это, когда весь мир смотрит на тебя сверху вниз.

«Он полностью разочаровался в жизни».

— Ты знаешь, каково это, когда один-единственный человек возносит тебя на небеса? Потому что, может быть, мир и не смотрел на меня сверху вниз, но у меня не было никого, кто по-настоящему любил бы меня. Думаю, что рискнула бы чем угодно, лишь бы в моей жизни было это.

— Ты ужасно наивна.

— Мне уже говорили об этом раньше, но, думаю, что это ты ужасно циничен.

— Этому быстро учишься, когда ты сын городской шлюхи.

— Не называй её так.

Кто бы это ни был, Кинли не собиралась позволять кому-то так говорить о матери Лоу. Когда он общался с ней под видом «Майка из Калифорнии», то был полностью откровенен о своей матери. Хоть она и была опустившейся и разбитной, но он любил её.

Райли пожал плечами.

— Именно этим она и занималась.

— Но это не её суть, — возразила Кинли.