Сталинский маршрут - Чкалов Валерий Павлович - Страница 12

Под конец митинга толпа приблизилась к трибуне. Мы поспешили к выходу. Никакие усилия не могли сдержать напор народа. Мы были окружены плотным кольцом желающих пожать нам руки. Люди пели на английском языке советский авиационный марш «Все выше и выше…»

…Тоска по Москве давала себя чувствовать с каждым Днем все больше и больше. Решили 14 июля пароходом «Нормандия» отправиться в Европу.

Оставшиеся дни были посвящены осмотру авиационных заводов, крупных зданий Нью-Йорка.

Мы пробыли в США недолго — 24 дня. Мы не можем пожаловаться на недостаток внимания американского народа к нам. Всюду, где бы мы ни находились, нам оказывалось радушие и гостеприимство. Но что нас трогало больше всего — это письма, приходившие к нам из всех штатов Америки. Писал американский народ, представители самых различных слоев населения: рабочие, фермеры, летчики, клерки, мелкие торговцы, адвокаты, моряки, врачи, солдаты. Каждый из них по-своему выражал уважение стране, летчики которой совершили перелет через «вершину мира».

«Мы гордимся Вами, — писали двое рабочих из Детройта, где незадолго до того происходили жестокие классовые схватки, и тысячи людей были выброшены на улицу. — Мы гордимся Вами потому, что Вы доказали, какие чудеса может делать свободный от эксплуатации человек. Привет русским рабочим!»

Прав был американский журналист, писавший о том, что трансполярный советский перелет вызывает новый рой мыслей в умах американцев. Сила классовой правды в том, что она проникает в сознание миллионов трудящихся, несмотря ни на какие барьеры, сооруженные капиталистическим миром, несмотря на паутину лжи, которой капиталистическая пресса, радио и кино опутывают подневольных рабочих и крестьян…

Мы пролетели 8868 километров по прямой и значительно больше, если считать расстояние, которое нам пришлось преодолеть при встрече с четырьмя циклонами на пути в Америку.

— Циклон над полюсом? — переспросил меня один американский корреспондент, «выкачивавший» из нас факты, которые могли бы взволновать воображение американского читателя. — Это, наверное, очень страшно?

Страх— человеческое чувство, и корреспондент, пожалуй, не удивился бы, получив утвердительный ответ. Но могли ли мы испытывать это чувство, когда все наши мысли были заняты тем, чтобы любыми усилиями выполнить поручение нашего народа, поручение Сталина!

Может ли быть страх у пограничника, стоящего на страже советских рубежей, у водолаза, опускающегося на морское дно, чтобы поднять затонувший советский корабль, у шахтера, добывающего уголь с глубины более тысячи метров, когда они знают, что каждое их усилие идет на пользу родине, на счастье любимого народа!..

Не для себя, не для личных, эгоистических целей, а для стасемидесятимиллионного советского народа совершали мы свой рейс через Северный полюс.

Парижские встречи

14 июля пароход «Нормандия» увез нас из Нью-Йорка.

В первый же день о нас узнало все население парохода. Капитан парохода ознакомил нас с управлением «Нормандии». Это было весьма интересно, особенно для меня, работавшего когда-то кочегаром на волжском пароходе.

Здесь, на борту «Нормандии», произошел у меня любопытный разговор с одним американским миллионером.

— Вы богаты? — спросил он.

— Да, очень богат, — ответил я.

— В чем выражается ваше богатство?

— У меня 170 миллионов.

— 170!!! Чего — рублей или долларов?

— Нет, 170 миллионов человек, которые работают на меня, так же как и я работаю на них!..

В пути «Нормандия» останавливалась только в Саутгемптоне (Англия). Здесь нас встречали представители советской колонии.

19 июля мы прибыли в Гавр. Поезд доставил нас в Париж. На площади у вокзала встречала огромная толпа парижан. В Париже мы пробыли несколько дней. Помимо осмотра Международной выставки, особенно нашего советского павильона, в памяти запечатлелась встреча с трудящимися Парижа, организованная Обществом друзей СССР. Встреча носила исключительно теплый и сердечный характер. Когда экипаж нашего самолета появился за столом президиума, раздались возгласы: «Да здравствует Советский Союз!», «Советы — повсюду!». Стол президиума превратился в цветочную гору, из-за которой трудно было рассмотреть сидящих в зале.

Генеральный секретарь Общества друзей СССР в своей речи приветствовал нас от имени 70 тысяч членов Общества.

Он отметил исключительные достижения Советского Союза во всех областях культурной, хозяйственной и политической жизни. Свою речь он закончил под бурные одобрения присутствующих возгласом «Да здравствует французско-советский пакт».

С яркой речью выступил т. Вайян Кутюрье. Мне не забыть этого прекрасного человека, так много и отлично поработавшего для борьбы за мир, за коммунизм, против фашизма.

— В отличие от фашистской авиации, несущей с собой смерть и разрушения, — заявил Кутюрье, — советская авиация служит мирным целям, служит на пользу всего человечества.

Встреча закончилась в обстановке исключительной теплоты и неописуемого энтузиазма. Непрестанно слышались возгласы в честь французско-советской дружбы, лозунги приветствия французско-советскому пакту, призывы к тесному сотрудничеству Франции и Советского Союза в деле борьбы за мир.

Все цветы, полученные нами, мы возложили на памятник французским летчикам, погибшим при исполнении своего служебного долга.

Рабочие авиационного завода «Рено» преподнесли нам знамя.

В Париже мы были и раньше— на авиационной выставке.

На этот раз мы побывали в местах, где жил и работал Владимир Ильич.

Улица Мари-Роз. Комната в два окна во втором этаже. Ее снимал Ленин в 1910–1911 гг. Это был период организации партийной школы в местечке Лонжюмо, в 18–20 километрах от Парижа. В эту школу партийные организации России командировали рабочих. В частности, там учился и покойный Серго Орджоникидзе. Владимир Ильич вел занятия в этой школе, для чего ежедневно ездил в Лонжюмо на велосипеде.

В Лонжюмо находим домик, где велись занятия. Сейчас в этом помещении, более напоминающем сарай, небольшая слесарная мастерская. Ее владелец, француз, встречает нас приветливо. У него исковеркана рука, — следы войны. Ему было 19 лет, когда в этом самом помещении, принадлежавшем его отцу, существовала партийная школа большевиков.

В переулке нам показывают небольшой домик, в мансарде которого Ильич жил несколько месяцев. По скрипящим ступенькам поднимаемся наверх. Мансарда. Скромная обстановка. Здесь жил и работал великий стратег пролетарской революции.

Мы возвращаемся в Париж через район Орлеан. Здесь на улице Орлеан был ресторан, где в 1909 г. происходило расширенное заседание редакции «Пролетария».

На улице Орлеан мы осмотрели также дом, где помещалась типография, в которой печатались большевистские газеты.

На этом наше пребывание в Париже окончилось. 24 июня поездом «Норд Экспресс» мы выехали на Родину, в Москву.

Снова в Кремле, у Сталина

Всего лишь месяц мы пробыли за пределами своей Родины, но стосковались по ней так, как будто пробыли за границей несколько лет.

Как радостно было слышать далекий голос радиостанции Коминтерна в дни перелета, как счастливы были мы, получая телеграммы от родных и знакомых, сколько новых сил влили в нас замечательные слова приветствия товарища Сталина, руководителей партии и правительства!

Мы летели на Север, через полюс, надо льдами Центральной Арктики, над тундрой и горными хребтами Канады не для личной славы. Мы хотели показать всему миру возможности и силы советской авиации, мощь и технику Советской страны. Мы хотели умножить славу своей социалистической Родины. Мы хотели сделать новый вклад в дело дружбы двух великих народов.

Слова товарища Сталина, его указания мы несли на крыльях своего самолета как знамя победы. На всем пути мы ощущали его отеческую заботу о людях, чувствовали за собой пристальное внимание всей страны, теплое дыхание Родины. Над ледяными просторами Арктики мы ни одной минуты не чувствовали себя одинокими. Мы знали, что всегда и везде с нами весь наш великий и свободный народ, вся наша страна, партия, правительство, Сталин!