Салимов удел - Кинг Стивен - Страница 41

Бен кивнул.

— Понятно.

— И надо бы вам знать, как оно в городках вроде Салимова Удела, или Милбриджа, или Гилфорда, или в любом ссаном «бурге». Пока не проживешь в городке лет двадцать, все будешь чужаком.

— Знаю. Извините, если фыркнул на вас. Но после того, как неделю ищешь и ни шиша не находишь…

Бен потряс головой.

— Да, — согласился Паркинс. — Для матери беда. Страшная беда. Вы поосторожней.

— Конечно, — сказал Бен.

— Не обиделись?

— Нет. — Он помолчал. — Скажете мне одну вещь?

— Коли смогу.

— Где вы взяли эту книжку? Честно?

Паркинс Джиллеспи улыбнулся.

— Ну, есть в Камберленде один малый, держит сарай для подержанной мебели. Такой неженка, по фамилии Гендрон. Продает мягкие книжки по десять центов за штуку. Таких у него было пять.

Бен запрокинул голову и расхохотался, а Паркинс Джиллеспи вышел, улыбаясь и попыхивая сигаретой. Бен подошел к окну и смотрел, пока не увидел, как констебль появился на улице и перешел дорогу, осторожно ступая черными галошами, чтобы не угодить в лужу.

До того, как постучаться, Паркинс на минуту остановился, чтобы заглянуть в витрину нового магазина. Когда здесь помещалась Деревенская Лохань, человек, заглянувший в это окно, увидел бы только множество толстых баб в бигуди, которые добавляли отбеливатель или вытаскивали из приделанной к стене машины чистое белье, и все они чуть ли не поголовно жевали резинку — ни дать ни взять коровы с пастью, полной жвачки. Однако вчера и почти весь день сегодня тут простоял грузовик портлендского художника-оформителя, так что магазин выглядел сильно изменившимся.

На витрину взгромоздили платформу, укрытую образчиком толстого узловатого ковра светло-зеленого цвета. Наверху пара невидимых с улицы прожекторов заливала мягким светом три расставленных в витрине предмета, выделяя их: часы, прялку и старомодный кабинет черешневого дерева. Перед каждым предметом стояла небольшая подставка, на подставке — ярлычок с разумной ценой… да Господи, неужто найдется человек, который в здравом уме выложит шесть сотен за прялку, коли можно съездить в центр, в «Вэлью-хаус», и за сорок восемь долларов девяносто пять центов купить «Зингер»?

Паркинс вздохнул, подошел к двери и постучал.

Не прошло и секунды, как та открылась, будто новый мужик прятался за ней, поджидая, чтобы Паркинс подошел.

— Инспектор! — еле заметно улыбаясь, сказал Стрейкер. — Как хорошо, что вы заглянули.

— Наверное, просто констебль, по старинке, — сказал Паркинс, закурил «Пэлл Мэлл» и небрежно вошел. — Паркинс Джиллеспи, приятно познакомиться.

— Он сунул Стрейкеру ладонь. Ладонь ухватили, легонько сжали пальцами, показавшимися на ощупь ненормально сильными и очень сухими, потом выпустили.

— Ричард Трокетт Стрейкер, — сообщил лысый мужчина.

— Я догадался, — сказал Паркинс, оглядываясь по сторонам. Весь магазин был застлан и отдан во власть маляров. Запах свежей краски был приятным, но сквозь него словно бы пробивался какой-то другой неприятный запашок. Его Паркинс распознать не сумел. Он снова переключил внимание на Стрейкера.

— Чем могу быть полезен в такой прекрасный день? — поинтересовался тот.

Паркинс обратил свой мягкий взгляд за окно, где безостановочно лил дождь.

— Да, по-моему, ничем. Просто заскочил узнать, как дела. Более или менее сказать вам «добро пожаловать в город» и пожелать удачи.

— Какая чуткость. Хотите кофе? Чуточку шерри? Там внутри у меня есть и то, и другое.

— Нет, спасибо, задерживаться не могу. Мистер Барлоу тут?

— Мистер Барлоу в Нью-Йорке на закупках. До десятого октября — самое раннее — я его не жду.

— Стало быть, откроетесь без него, — сказал Паркинс, думая, что, если цены на витрине хоть о чем-то говорят, вряд ли у Стрейкера не будет отбою от покупателей. — Кстати, а звать Барлоу?

Снова явилась тонкая, как лезвие, улыбка Стрейкера.

— Это профессиональный интерес, констебль?

— Не-а. Просто любопытно.

— Полное имя моего партнера — Курт Барлоу, — сказал Стрейкер. — Мы работали вместе и в Лондоне, и в Гамбурге. Это, — он повел рукой вокруг себя, — наш уход от дел. Скромно. И тем не менее, со вкусом. Мы ожидаем, что заработаем только на прожитие, не более. И все-таки оба любим старые вещи… отличные вещи… и надеемся приобрести репутацию в округе… может быть, даже во всем вашем таком чудесном регионе Новая Англия. Как вы думаете, констебль, это возможно?

— По мне, так все может быть, — ответил Паркинс, озираясь в поисках пепельницы. Ничего такого он не увидел и стряхнул пепел в карман плаща. — Ну, все равно, надеюсь, вам повезет как нельзя лучше… увидите мистера Барлоу, скажите, что я постараюсь наведываться.

— Хорошо, — сказал Стрейкер. — Он получает огромное удовольствие от общения.

— Отлично, — сказал Джиллеспи. Он пошел к дверям, помедлил, оглянулся. Стрейкер пристально смотрел на него. — Кстати, как вам этот старый дом?

— Требуется очень много потрудиться, — отозвался Стрейкер. — Но время у нас есть.

— Уж наверное, — согласился Паркинс. — Не думаю, чтоб вы встречали тут поблизости молодняк.

— Молодняк? — брови Стрейкера сдвинулись.

— Ну, ребятишек, — терпеливо пояснил Паркинс. — Знаете, как они иногда любят подразнить новеньких. Швыряют камнями, или звонят в звонок — и деру… всякое такое.

— Нет, — сказал Стрейкер. — Никаких детей.

— Похоже, мы одного вроде как потеряли.

— Вот как?

— Да, — рассудительно произнес Паркинс. — Да, так. Теперь думают, может, нам его уж и не найти. Живым.

— Какой позор, — отстраненно заметил Стрейкер.

— Вроде того. Ежели что увидите…

— Разумеется, я моментально сообщу вам в контору, — он снова прохладно улыбнулся.

— Вот и хорошо, — сказал Паркинс. Он открыл дверь и смиренно взглянул на проливной дождь. — Скажите мистеру Барлоу, что я смотрю в будущее.

— Конечно, констебль Джиллеспи. Чао.

Паркинс озадаченно оглянулся.

— Чава?

Улыбка Стрейкера стала шире.

— До свидания, констебль Джиллеспи. Это известное итальянское выражение, и означает оно «до свидания».