Салимов удел - Кинг Стивен - Страница 132

— Как школа на Брок-стрит, — сказал Марк.

— Да. — Мэтт взглянул на Бена. — Школа на Брок-стрит — трехэтажное деревянное здание с подвалом, построенное примерно в одно время с домом Марстена. Когда проект новой школы ставили на голосование, многие в городе говорили, что старая — пожароопасна. По этой причине наш школьный проект и прошел. Два или три года назад в одной нью-хэмпширской школе был пожар…

— Я помню, — пробормотал Джимми. — В Коббс-Ферри, да?

— Да. Трое ребят сгорело.

— А школа на Брок-стрит работает до сих пор?

— Только первый этаж. С первого по четвертый классы. За два года ее должны постепенно свернуть, а школу на Стэнли-стрит — расширить.

— Барлоу найдет там, где спрятаться?

— Полагаю, найдет, — неохотно ответил Мэтт. — На втором и третьем этажах полно пустующих классов. А окна заколочены, потому что дети без конца швыряют в них камнями.

— Тогда он там, — сказал Бен. — Не иначе.

— Звучит неплохо, — признал Мэтт. Вот теперь вид у него был по-настоящему усталый. — Но уж больно просто получается. Слишком прозрачно.

Раскрыв свою черную сумку, Джимми извлек флакончик с таблетками.

— Две, и запить водой, — велел он. — Прямо сейчас.

— Нет. Слишком многое осталось просмотреть. Слишком многое…

— Слишком велик риск потерять вас, — решительно перебил Бен. — Если отец Каллахэн действительно отпал, вы теперь самый главный. Слушайтесь Джимми.

Марк принес из ванной стакан воды, и Мэтт довольно неуклюже сдался.

Четверть одиннадцатого.

Палата погрузилась в тишину. Бен подумал, что Мэтт выглядит пугающе старым и измученным. Седые волосы как бы поредели, усохли, на лице за прошедшие дни словно отпечаталась тревога — не подошел ли к концу отпущенный ему срок жизни. Бен подумал: в определенном отношении вполне уместно то, что беда — большая беда — нагрянула к нему вот так нереально, мрачно, фантастично. Вся жизнь готовила его к тому, чтобы приобщиться к символической скверне, которая выскакивает на свет при настольной лампе и исчезает с зарей.

— Беспокоит он меня, — тихо проговорил Джимми.

— Я думал, приступ был несильным, — отозвался Бен. — С настоящим инфарктом и рядом не лежал.

— На этот раз обошлось небольшой закупоркой сосудов, но следующий приступ будет обширным. Если все это не закончится по-быстрому, то доконает его. — Джимми взял Мэтта за руку и осторожно, любовно, нащупал пульс. — Что, — добавил он, — было бы трагично.

Они устроились ждать вокруг койки Мэтта, по очереди бодрствуя. Мэтт проспал до утра, но Барлоу не объявился: у него были дела где-то еще.

Мисс Кугэн читала в «Невыдуманных исповедях» рассказ под названием «Я пыталась задушить нашего малютку», и тут дверь открылась, пропуская внутрь первого за вечер клиента.

На памяти мисс Кугэн дела еще никогда не шли так вяло. Даже Рути Крокетт с компанией не явилась выпить содовой (не то, чтобы мисс Кугэн скучала без этой банды), а Лоретта Старчер не заскочила за «Нью-Йорк Таймс». Аккуратно сложенная газета так и лежала под прилавком. Лоретта одна на весь Иерусалимов Удел регулярно покупала «Таймс» (название она произносила так, что слышался курсив), а на следующий день относила газету в читальный зал.

Мистер Лэбри после ужина тоже не вернулся, хотя в этом ничего необычного не было. Мистер Лэбри, вдовец, обладатель большого дома на Школьном холме неподалеку от Гриффенов, домой ужинать не ходил, и мисс Кугэн это отлично знала. Он ездил к Деллу есть гамбургеры и пить пиво и, если не возвращался к одиннадцати (а сейчас было уже без четверти одиннадцать), она брала из ящичка под кассой ключ и сама запирала аптеку. И не один раз. Но, если придет тот, кому действительно позарез нужно лекарство, неприятностей не оберешься.

Иногда мисс Кугэн скучала по той валящей из кино толпе, которая неизменно появлялась примерно в это время, пока не снесли стоявшую через дорогу старую «Нордику». Люди спрашивали мороженое с содовой, фрапе, солод, парочки держались за руки и болтали про то, сколько времени им дают на домашние задания. Приходилось нелегко, зато шло во благо. Тогдашние ребята не были похожи на Рути Крокетт с ее командой, которые сдавленно хихикали, выставляли напоказ бюсты, а джинсы носили такие тесные, что проступали края трусиков (если они их вообще надевали). Подлинные чувства мисс Кугэн к клиентам минувших дней (которые раздражали ее ничуть не меньше, хоть она и позабыла об этом) затуманила ностальгия, так что, когда дверь открылась, она с готовностью подняла глаза, словно там мог оказаться школьник из шестьдесят четвертого года со своей девочкой, предвкушающие мороженое с шоколадной помадкой и двойной порцией орехов.

Но вошедший оказался мужчиной — взрослым мужчиной, она знала его, но не могла узнать. С чемоданом в руке он прошел к прилавку, и тут что-то то ли в походке, то ли в движении головы подсказало мисс Кугэн, кто это.

— Отец Каллахэн! — проговорила она, не в силах сдержать удивление — она в первый раз видела его без облачения священника. Сейчас отец Каллахэн был в простых темных штанах и синей рубашке на манер фабричного рабочего. Она вдруг испугалась — одежда Каллахэна была чистой, волосы аккуратно причесаны, но в лице было что-то такое… такое…

Мисс Кугэн неожиданно вспомнила день двадцатилетней давности, когда вернулась из больницы, где внезапно умерла от инсульта ее мать — в прежние времена говорили «от удара». Сейчас Каллахэн чем-то напомнил ей брата, которому она сказала о смерти матери: осунувшееся обреченное лицо, пустой непонимающий взгляд выжженных глаз. Ей стало неуютно. Кожа вокруг рта покраснела, казалась раздраженной — не то переборщил, когда брился, не то натер полотенцем в долгих попытках избавиться от упрямого пятна.

— Я хочу купить билет на автобус, — сказал он.

«Вот оно что, — подумала мисс Кугэн. — Бедняжка, кто-то умер и ему только что позвонили в директорию… или как там называется его квартира?»

— Конечно, — сказала она. — Куда?

— Когда первый автобус?

— Куда?

— Куда угодно, — отозвался он, вдребезги разбивая ее теорию.