Наперегонки со Смертью - Чейз Джеймс Хедли - Страница 1

Джеймс Хэдли Чейз

Наперегонки со Смертью

Глава 1

Я достал из кармана конверт и посмотрел на обратный адрес. Да, это именно здесь… Я поднялся по невысоким ступенькам, отворил дверь и вошел. Рядом с лестницей, ведущей на верхние этажи, висел список жильцов. Я нашел на нем то, что было нужно: «Анна Дейль. 3-й этаж, квартира 31». Я поднялся на третий этаж. На площадку выходили две двери. Одна была полуоткрыта. Я подошел к нужной двери и нажал кнопку звонка. Подождав некоторое время, нажал вторично. Однако, дверь никто не открыл. Я уже собрался уходить, решив вернуться сюда вечером, как позади раздался женский голос:

– Вы ищите Анни, не так ли?

Обернувшись, я увидел привлекательную блондинку, стоявшую на пороге соседней квартиры. Дверь была распахнута настежь, и я видел часть довольно крикливо обставленной комнаты.

– Не хотите ли зайти, дружок? – спросила она, перехватив мой взгляд.

От подобных предложений я отказываюсь крайне редко.

– Ну что ж, можно и зайти.

– Тогда о'кей! Вы ведь американец? У вас жуткий акцент.

Я утвердительно кивнул. Она прошла в комнату. Я взглянул на табличку на двери: «Элен де Фар» и вошел в квартиру. Когда мы уселись, она спросила:

– Что будем пить?

– Виски без содовой.

– О! Виски у нас во Франции большая редкость, и к тому же очень дорогая.

– Ничего, – ответил я, – я об этом предупрежден. – Достав из внутреннего кармана пиджака стеклянную фляжку с виски, я налил стаканы. – Так что вы хотели сказать мне о мисс Анни?

– О, всего-навсего то, что она не была в этой квартире уже три недели.

– Откуда вы знаете?

– Газеты и молоко, что оставляют у дверей ее квартиры, остаются нетронутыми. Я убираю их на другой день. Кстати, а кто вы такой?

– Я друг Анни.

– А-а, – понимающе протянула она.

– Это не совсем то, что вы думаете, – поспешно сказал я. – Мы были в одной группе во время Сопротивления… Вы не подскажете, где бы я мог ее найти?

– Не имею ни малейшего представления.

– А где она работает?

Блондинка пожала плечами.

– В каком-то ужасно дорогом закрытом баре.

– В каком?

Она лишь беспомощно улыбнулась.

– Может, она куда-нибудь уехала?

– Нет. Она всегда предупреждала меня, когда знала, что задержится в своем баре, а тем более, если заночует там. В баре у нее своя комната и бывают ночные приемы…

– Вы хотите сказать?..

– Нет. Она работала официанткой.

– Значит, она исчезла?

– Вроде того.

– Вы известили полицию?

– Нет. Я не люблю иметь дело с полицией.

– К ней за это время кто-нибудь заходил?

– Только какой-то тип с белыми волосами. Швейцарец. Что ему было нужно, он так и не сказал.

К тому времени виски уже кончился и я встал.

– Если Анни вернется или кто-нибудь будет ею интересоваться, сообщите мне. Я живу в отеле «Виктория», мое имя Берт Мейн. Полицию пока не вызывайте. Я сам сделаю это через некоторое время.

– Значит, вы уже уходите?

Я улыбнулся и надел шляпу.

– У меня еще много дел. – С этими словами я попрощался и вышел из квартиры. Оказавшись на улице, я достал из кармана письмо и в который раз перечитал:

Письмо было написано ровно две недели назад. Видно, она писала второпях, на случайном клочке бумаги. С Анной что-то случилось, в этом нет сомнения. Нужно повидать друзей по Сопротивлению. Возможно, переговорив с ними, я пролью свет на это таинственное письмо Анны и ее исчезновение. Я не знал их адресов. Перерыв телефонную книгу, я обзвонил не менее сорока мест, но никого из них не нашел. Но я и не думал сдаваться. Я все же знал одно место, где обязательно можно найти кого-нибудь из них.

Этот кабачок находился в конце улицы Фум, на самом берегу Сены, почти в центре Парижа. Но он был настолько незаметен со стороны, что посетителей в нем было мало. О существовании этого кабачка я узнал из письма Анны. Она писала, что все мои друзья собираются в этом заведении.

В отеле я переоделся в кожаную куртку и кожаные брюки. В этом был некий оттенок воспоминаний прошлого – в то время, когда Париж был под властью бошей, я одевался точно так же. Меня даже звали тогда «Кожаная Смерть».

Было уже шесть часов вечера, когда я разыскал этот кабачок и по истертым ступеням спустился вниз. Заведение было почти пустым, и я, не увидев никого из знакомых, направился к стойке бара. Бармен, высокий, плотный человек с небольшими усиками и сверкающей лысиной, протирал стаканы: излюбленное занятие всех барменов.

– Привет, – сказал я ему.

Он угрюмо посмотрел на меня.

– Мне нужен Жак Дюкло.

– Я его давно не видел, – ответил он и посмотрел на меня уже с интересом.

– Тогда Франсуа Беттен.

– Его тоже давно у нас не было.

Я перечислил всех семерых, но бармен все время отрицательно качал головой.

– Они перестали ходить в мой бар что-то около двух недель назад, возможно, нашли место получше… – Он снова занялся протиранием стаканов.

– Виски есть? – с надеждой спросил я.

– Сто франков, – ответил он, вытаскивая бутылку.

– О'кей, – сказал я и кинул на стойку несколько смятых банкнот.

Усевшись за дальний столик так, чтобы видеть всех посетителей, я опорожнил стакан и закурил сигарету.

Перед самой войной я совершенно случайно оказался во Франции. Мы с женой совершали свадебное путешествие и были так поглощены друг другом, что не заметили, как немцы оккупировали Францию. Война застала нас в Париже. Мы пытались перебраться через границу, но были схвачены. Пятеро грязных немецких солдат схватили нас на дороге. Меня связали, и я видел, как эти скоты впятером изнасиловали и убили мою жену. Затем они решили поиздеваться надо мной. Они развязали мне руки. Солдаты были пьяны и поэтому вели себя весьма беспечно. Дальнейшее было легко и просто. Я выхватил у одного из расстегнутой кобуры пистолет и перестрелял всех. Но выстрелы привлекли бошей, которые двигались по дороге. Меня схватили и приняли за английского шпиона. Меня повезли в Париж в контрразведку, но по дороге я убил конвоира и сбежал. Три месяца я скрывался, время от времени делая вылазки для охоты за немцами. Убивать их мне было очень легко – до войны я занял первое место в Чикаго по стрельбе. За мою голову назначили большую награду. Однако, некоторые события сильно огорчали меня. Из-за меня расстреляли полторы сотни заложников, но я отомстил за них, а вскоре сколотил группу из девяти парней, таких же отчаянных, как и я. Анна примкнула к нам позже и стала десятой. Двое вскоре были убиты. Я сам два раза побывал в гестапо, но мне удавалось вырваться оттуда. Мы не были связаны ни с какой организацией. По собственной инициативе мы взрывали, убивали, пускали под откос поезда. Мы были просто убийцами и не скрывали этого, не прятались за красивые слова о мести врагу. На месте очередного убийства мы оставляли свой знак. Для Франции мы сделали много. Именно нам она обязана тем, что многие произведения искусства не были отправлены в Германию. Это была трудная работа. Да, моя жажда мести была удовлетворена полностью и даже больше…

После войны я уехал в Штаты. Друзья писали мне, но самой активной корреспонденткой была Анна. Еще во время войны я догадался, что она любит меня, но между нами стояла память о моей жене. Я боялся, что не смогу любить Анну так, как я любил Линду. Но вот теперь я примчался в Париж по первому ее зову. «Анна, ты изумительно красива, и я не мог поверить, что ты меня любишь, да и сейчас не уверен в этом до конца, – хотел сказать я ей. – И что это за странное письмо?..»