Погоня за сокровищем (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 44

Теперь, когда пол самозваного Эмила Мулера стал известен Альену, само их знакомство предстало в ином свете. Отважная девчонка бросилась ему на помощь, видя численное превосходство разбойников. Молодой человек не мог не признать, что восхищен ею. И все же свою линию поведения он менять не собирался. Во-первых, это раскрыло бы то, что он знает главную тайну своего Сверчка, а во-вторых, Альен по-прежнему считал, что девице нельзя давать спуску. Даже наказанная она умудрилась перейти дорогу кровожадному пирату, а что будет, если дать ей волю? Поэтому только два изменения коснулись юной мадемуазель. У нее появилась каюта, и Рени получил от хозяина запрет на конфликты с мальчиком.

— Говори мне, я сам разберусь, — велел Литин, Рени деваться было некуда.

Сама Тина некоторое время терзалась подозрениями, что Альен догадывается об ее истинном происхождении, однако ничего не менялось, и молодой человек все так же посмеивался над ней, если девушка давала ему повод, и мадемуазель Лоет успокоилась. Правда, каюта несколько смутила ее, но объяснение, что Сверчок, по сути, еще ребенок, и что наниматель несет ответственность за свою прислугу, пришлись ей по душе, вновь успокоив всколыхнувшуюся подозрительность.

— Доброе утро, — улыбнулась Тина солнечному зайчику на стене. — Сегодня будет чудесный день?

— Будет, если поднимешь свой королевский зад с постели и принесешь господину Альену завтрак, — послышался из-за двери Рени.

— Ты под дверями стоял? — изумилась девушка, глядя на дверь.

— Да, ваше величество, — язвительно ответил мужчина. — Всю ночь ждал, когда вы глазоньки откроете.

— Тогда принеси мне горячий шоколад и свежую булочку с клубничным джемом, — осклабилась Тина, не спеша откидывать одеяло.

— Живо вставай! — рявкнул Рени, и мадемуазель Лоет услышала сердитые удаляющиеся шаги.

— Осел, — проворчала девушка, поднимаясь с койки.

Теперь ей не приходилось беспрестанно оглядываться, чтобы убедиться в отсутствии случайных свидетелей, и ухаживать за собой стало намного проще. Умывшись, одевшись и причесавшись, Тина поспешила на камбуз. Барту встретил ее неприветливой миной, он все еще обижался за пустой навет, а девушка не могла сознаться в истинной причине своей хвори.

— Доброе утро, господин Барту, — произнесла Тина.

— Завтрак для хозяина там, — не глядя на нее, указал кок на приготовленный поднос.

— Сегодня чудесный день, — попробовала подлизаться мадемуазель Лоет.

Мужчина промолчал, и Тина решила не сдаваться. Она подошла ближе и поставила локти на стол, подперев щеки кулаками.

— Что готовите? — спросила она.

— Лично для тебя добрую порцию яда, — едко ответил Барту. — Чтобы уж точно моя стряпня тебя в бараний рог скрутила.

Мадемуазель Лоет виновато потупилась.

— Ну простите же меня, господин Барту, — заканючила она, шмыгая носом. — Должно быть солнце мне напекло голову, вот живот и разболелся, а я брякнул по дурости…

— Вот-вот, по дурости. Этого у тебя по самую маковку, — проворчал мужчина.

— Я больше никогда не скажу про вас и вашу стряпню гадости, честно-честно, — клятвенно заверила Тина, приложив руки к груди. — Пусть меня на дно утащит дьявол, а черти жарят на огромной сковороде, если я вру!

Барту скосил на парнишку глаза и усмехнулся.

— Неси завтрак хозяину, а то он тебя пожарит раньше чертей, — все еще ворчливо произнес кок, но было заметно, что он немного оттаял.

Тина чуть не поцеловала мужчину в щеку, но опомнилась, что она не девчонка, поэтому просто кивнула и протянула руку. Кок снова усмехнулся, но протянул руку в ответ, и мир был скреплен рукопожатием. После этого Тина схватила поднос и поспешила к Альену Литину, не желая попадать под новое наказание, до Тарвана оставалось всего четыре дня.

Мадемуазель Лоет выскочила на палубу, сияя счастливой улыбкой.

— Сверчок, где там притаились неприятности? — крикнул Рябой Жайон.

Тина повернула голову в его сторону, не заметила каната и полетела на палубу, грохоча посудой и опустевшим подносом.

— Они были под носом, — захохотал другой матрос.

— Да что же ты за ходячее бедствие?! — воскликнул за ее спиной Барту, выглядывая с камбуза.

— Сверчок, глаза нужно открывать, как только просыпаешься, — смеялся Рябой.

— Ими еще нужно уметь пользоваться, — усмехнулся боцман.

— Руки-крюки, — сплюнул в сердцах кок, отправляясь заново готовить завтрак.

Красная, как свекла, Тина вскочила на ноги, озираясь по сторонам. Кулаки ее сжались, и девушка топнула ногой, тут же взвыв и запрыгав на месте.

— Да что ты с ним будешь делать, — всплеснул руками господин Лериа. — Теперь ногу осколком порезал. Прыгай сюда, недотепа, осмотрю.

От досады Тина готова была разреветься. Да что же это такое?! Теперь кругом виноватая, еще и порезалась! На палубе появился Рени, он оглядел произошедшее и поспешил назад.

— Ябедничать побежал, — сварливо отметила девушка. — Огузок.

И, действительно, вскоре на палубе появился Альен Литин. Он подошел к своему маленькому слуге, перед которым присел боцман. Внимательный взгляд остановился на кровоточащей ране.

— И как ты это делаешь? — не без любопытства спросил молодой человек. — Похоже, чтобы не попасть ни в какую историю, тебе лучше всего сидеть в каюте. Горе ты мое.

Альен поднял девушку на руки, отчего ее щеки вновь стали пунцовыми от смущения.

— Я сам, — почти шепотом произнесла она.

— Сам ты уже все сделал, что мог, — усмехнулся молодой человек и строго добавил, как только Тина попыталась избавиться от его помощи. — Не дергайся. Иначе сниму штаны и выпорю у всех на глазах. Глядишь, через зад добавится сноровки и разума.

— Меня уже пороли, не помогло, — проворчала мадемуазель Лоет, но вырываться перестала, угроза оказалась действенной.

— Тебя пороли? Должно быть, пару раз ладонью хлопнули? — с улыбкой спросил Альен, открывая дверь в свою каюту.

— Угу, — промычала Тина. — Чтоб вас так хлопали. Ремнем! Я потом неделю сидеть не мог.

— Врешь? — прищурился мужчина.

— Чтоб я сдох! — жарко заверила его девушка.

Альен рассмеялся и усадил ее на стул. Тина удивленно наблюдала за тем, как ее наниматель открывает свой саквояж, достает свернутый бинт и какое-то лекарство. Мадемуазель Лоет ничего не боялась, почти ничего, но перед докторами отчаянно пасовала и сбегала от них при каждом удобном случае. Ей было проще ввязать в драку, чем выпить горькую настойку, или помазать ранку щипучим лекарством. А как-то ей зашивали рваную рану на бедре, когда девушка неудачно спрыгнула с забора, напоровшись на здоровенный гвоздь, вот тогда Тина устроила целое представление, и папенька, бранясь на трусиху, лично держал ее, не позволяя дать стрекоча.

— Будет больно? — нервно спросила девушка, не спуская взгляда с флакона.

— Еще как, — без тени улыбки ответил Альен. — Полноги сразу отвалится.

— Не на-а-адо, — жалобно заскулила Тина.

Однако это делу не помогло, только снова развеселило молодого человека.

— Как интересно, — заметил он с улыбкой, подставляя таз под ногу девушки, — значит, кинуться на разбойников в ночном лесу ты не боишься, а простая обработка раны приводит тебя в ужас?

— Докторов придумал дьявол, — уверенно заявила Тина.

Альен рассмеялся, поднимая кувшин с водой и поливая на ногу мадемуазель Лоет. Девушка кусала губы, не зная, куда себя деть, пока ее наниматель собственными руками смывал кровь и грязь со ступни. Руки его оказались на удивление… приятными. Касался ступни мужчина бережно, стараясь не сделать больно, чем окончательно привел девушку в смятение. Альен поднял голову, отметив страдальческую мину своей пациентки, и сразу же опустил глаза, пряча очередную улыбку. Ему было приятно смущение девушки, уверявшей, что она мальчик. "Любопытно, сколько ей лет на самом деле?", — подумал Альен. — "Если учесть, что она девица, то на взгляд… лет шестнадцать — восемнадцать, хоть бы так". Последняя мысль смутила самого молодого человека, и он мотнул головой, отгоняя ее.