Танец для двоих - Романовская Ольга - Страница 78

— Полезешь, — Тарья не ожидала от себя подобной дерзости. — Уже дважды лез.

Лорд Шалл проигнорировал замечание и перевел разговор в деловое русло.

Оборотнице пришлось вернуться на место и сесть. Проректор милостиво разрешил задать Элеоноре пару вопросов, сам же, поигрывая жезлом, уставился на простоволосую бывшую Хранительницу.

Души частенько сохраняют облик тела в момент смерти, другие, наоборот, избавляются от былых физических изъянов. Элеонора Гарас умудрилась совместить и то, и то. Она заметно помолодела, во всяком случае, не напоминала старуху, хотя Норман чувствовал иное: зрелую женщину, а не особу, немногим старше Тарьи. Волосы стекали по телу, словно потоки майского дождя. Они доходили до поясницы. Никакой ленты, гребня, лишь спутанные пряди. Губы необычно алы, когда как призрачная кожа отливала мертвой голубоватой белизной.

На шее — синяя кайма. След от веревки.

Элеонора уперлась руками в невидимую стену, не пускавшую ее в мир живых. Она, не мигая, смотрела на проректора, и тот порадовался, что Тарья не видела лица бабушки. В некоторых случаях с духами должны общаться исключительно некроманты, чтобы впечатлительные особы не падали в обморок.

Бельма глаз без зрачка.

О, теперь Норман догадывался, отчего призрак бывшей Хранительницы столь поразительно молодо выглядит!

— Император пробовал провести ритуал? — лорд Шалл начал допрос без долгого вступления.

Элеонора продолжала молчать и стоять у грани. Их разделяло не больше дыхания — по одну сторону пентаграммы проректор, по другую — дух оборотницы.

— Не пытайся, — Норман демонстративно поднял жезл, — сделаешь хуже только себе. Я не темный и женат на твоей внучке, большего знать не следует.

Тарья громко хрюкнула от возмущения.

Женат он, видите ли!

— Может, ты женат, зато я не замужем, — не удержалась она.

Одного взгляда проректора хватило, чтобы Тарья закрыла рот и, насупившись, довольствовалась ролью пассивного наблюдателя. Оборотница не сомневалась, теперь ей не дадут участвовать в допросе.

— Покажи кольцо, — надтреснуто прошептала Элеонора.

— Силы некроманта хватит? — язвительно парировал Норман. — Смотрю, род Гарас не отличается почтением к мужчинам и лицам, обличенным властью, в частности. Но семейные дела в сторону. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. На кону ее жизнь, — лорд Шалл ткнул пальцем в кусавшую губы Тарью. Весь ее вид обещал много «ласковых» слов после ритуала. — Не захочешь отвечать, заставлю. Понятно?

Дух в ярости попытался вырваться.

Вот он, обидчик, ухмыляется, самодовольный, полагающий, будто весь мир у его ног. Только вот Норман не зря переделывал рисунок, сейчас он, быть может, спас ему жизнь.

Призрак Снежной кошки отбросило в центр пентаграммы, пронзило сотнями тончайших молний.

— Я предупреждал, — проректор опустил жезл и заложил большие пальцы за пояс потертых штанов. Теперь он казался олицетворением зимы — столь же холодный, бесчувственный, карающий без промедления. — Я спрашиваю, ты отвечаешь, Элеонора. Итак, как можно избавиться от дара Хранительницы или приглушить его?

— Никак, — глухо ответил призрак, смирившись с беспомощностью.

— Неправильный ответ, — покачал головой лорд Шалл и вновь угрожающе поднял жезл. — Думай, иначе род Гарас оборвется.

Элеонора тяжко вздохнула и покосилась на внучку. Та энергично закивала и вступила-таки в беседу:

— Ты можешь ему доверять, он не темный. Никакого принуждения, бабушка.

— Никакого? — мертвая Хранительница скептически фыркнула.

— Он Шалл, — оборотница произнесла это так, словно фамилия Нормана все объясняла.

Странно, но Элеонора поняла, сложила губы буквой «о» и мысленно посочувствовала внучке. Волки — на редкость неприятные создания.

Дело сдвинулось с мертвой точки. Убедившись в мирности намерений некроманта, призрак вновь подлетел к самой границе и зашептал:

— Артефакты. Если их уничтожить, следом в небытие затянет часть дара.

— Легче в Бездну прогуляться! — пробурчал Норман.

Хотелось выругаться, но он не стал.

И браслет, и перстень у владыки Закрытой империи, как прикажете стащить их, кисть Дарриусу отрубить?

— А это идея! — неожиданно воспрянула духом Элеонора. — Если моя дочь жива, если вы найдете ее, Тарье не пришлось бы нести бремя Хранительницы.

Проректору захотелось побиться головой о стену. Мертвая, несомненно, издевалась, а подобного лорд Шалл не спускал. Он направил жезл в грудь прозрачной, покачивавшейся от малейшего дуновения Элеоноре и напомнил:

— Правила устанавливаю я. Не захотела по-хорошему, вспомнишь по-плохому. Тарья, — не оборачиваясь, приказал Норман, — уши заткни и зажмурься.

— Не-смей-ее-трогать, — оборотница не собиралась потворствовать издевательствам над родственницей.

Пошатываясь, она обошла пентаграмму и встала так, чтобы магический удар задел и ее, если бы Норман вздумал причинить вред Элеоноре.

— Проклянешь? — вопреки ожиданиям, лорд Шалл сохранил стоическое спокойствие. — Тогда давай сразу, чтобы от трупа успел избавиться. Проклятие-то я сниму, а вот твоя аура подобных издевательств не выдержит. И пойми, перед тобой не бабка, а несговорчивый призрак, который морочит нам голову. Разве не видишь, она чужаку секреты открывать не хочет. Правильно, лучше умереть. Вся в нее! — эмоции таки вырвались из-под контроля.

Тарья потупилась.

В чем-то Норман прав, доверься она ему или ректору, ситуация изменилась бы, тот же Арон Ронш не проник в академию.

— Расскажи ему. Пожалуйста! — просительно улыбнулась оборотница и призналась в крамольной вещи: — Я устала быть Хранительницей.

Элеонора осуждающе молчала.

Тарья низко опустила голову и вернулась на место. Да, ей хотелось иного, надоело бегать, прятаться. Вечные иллюзии, отсутствие друзей. Никому не доверять, вечно бояться за приемную семью.

— Хорошо, — сдалась Элеонора, — есть один способ. Дар не уйдет навсегда, его можно временно вернуть мирозданию. Для этого нужно прийти в старинный храм на Острове забвения. Если Небесные стражи пожелают, сделают подарок, нет — вернешься ни с чем. А теперь отпусти, некромант. Я слишком настрадалась до и после смерти и хочу покоя, — глухо добавила она.

— Прежде страховка. Не желаю, чтобы император узнал о разговоре.

Лорд Шалл широко развел руки. Между ними сгустился, повис на протянутой сквозь огненной нити, клубок из переплетения рун. Прицелившись, проректор метнул его внутрь пентаграммы. Клубок взорвался над головой Элеоноры, обдав ее снопом алых искр.

В воздухе запахло паленым, на пару мгновений проявилась черная паутина, опутавшая призрак. Огонь стремительно пожирал ее.

Тарья в ужасе зажала рот ладонью. На миг показалось, проректор собрался уничтожить бабушку, не позволить ей возродиться. Может, Небесные стражи смилостивились бы и отпустили душу Элеоноры? Оборотница собираясь вырвать у Нормана жезл, разрушить вязь чар, но вовремя остановилась. Лорд Шалл не мог, может, глупо, но Тарья верила ему. Раз так, существовала причина, по которой он запустил клубок.

— Так я и думал, — хмыкнул Норман, когда чужое колдовское плетение превратилось в горстку пепла, а дух изменился, заметно постарел. — Дарриус не дурак, просчитал ходы. Вот теперь можно и отпустить. Пусть некроманты ловят, пробуют работать с памятью — бес-по-лез-но.

Вот оно!

Тарья наконец поняла и зауважала спутника. Он сумел разглядеть «жучок» императора! Расчувствовавшись, Хранительница не обратила внимания на характерные изменения, полагала, они следствия дара. Страшно представить, что с ними стало бы, если бы не сообразительность Нормана!

Лорд Шалл взмахнул рукой, отпуская призрака. Тот начал стремительно таять, пока не превратился в туманную дымку. Через пару минут и она рассеялась. Свечи погасли, линии на полу больше не светились. Проректор стер их сапогом и постарался заново слепить из оплывших огарков свечу — получилось нечто кривобокое, не желавшее стоять.