Танец для двоих - Романовская Ольга - Страница 73

Интересно, сколько еще Снежных кошек осталось, или Хранительница последняя? Оборотни традиционно волки, а тут вдруг затесался один род, крошечный, замкнутый.

А ведь Тарья права, одежду лучше бы прихватить. Не бегать же голышом по деревням в ожидании пьяницы, которого можно тюкнуть по голове и ограбить. Опять же колдовать можно только в человеческом обличии, положим, Норман к подобному привычный, а Тарья раскраснеется. Не в подобных же обстоятельствах ее с наготой знакомить! Да и чаровать придется за двоих. Словом, Норман решил рискнуть. Экая невидаль — волк с узлом на спине.

— Тарья, — позвал проректор, — спустись потом и заново перекинься. У меня на затылке глаз нет, не стесняйся. Радуйся, по-твоему выйдет. Соберешь одежду и привяжешь. Не хочу в зубы брать: вдруг обороняться придется?

Легкий свист ветра, и Тарья уже за спиной, как истинная кошка, практически неслышна.

— Ты заткнешь за пояс вампиров! — хмыкнул лорд Шалл и потянулся к ремню брюк. Недовольное ворчание заставило пальцы замереть. — Да ладно, то же мне, жуткое зрелище — голый мужик! — рассмеялся Норман, легко разгадав причину чужого недовольства, и мстительно напомнил: — Между прочим, все знакомое.

— Я с таким не знакомлюсь. Давай сюда одежду и не подглядывай. Есть одно проклятие… — Тарья мечтательно, смакуя, провела языком по губам. Сейчас она стояла посреди леса в человеческом обличии; длинные распущенные волосы скрывали пикантные места. — Словом, как мужчина, оценишь.

— Спасибо, предпочитаю не рисковать здоровьем.

Проректор не ожидал от Тарьи подобной смелости, да что там — флирта. Оборотница приятно удивила.

Ладно, Норман слово сдержит, не обернется.

Лорд Шалл быстро разделся и кинул одежду на снег. Раз Тарья сразу не подобрала, не смотрела. Принципиальная.

Обернуться в волка — минутное дело. Зверь замер, терпеливо дожидаясь, пока спутница соберет пожитки обоих, свяжет в узел и закрепит на покрытой черной шерстью спине. Он ощущал тепло, исходившее от Тарьи, ее запах дразнил, но Норман не скосил глаз.

Девичьи пальцы ненадолго замерли, зарывшись в густую шерсть. Тарья нерешительно поправила узел и убрала ладонь.

Норман мысленно усмехнулся.

Может, фиктивная супруга таки подсматривала? Во всяком случае, она проявила вполне конкретный интерес. Не все еще потерянно, оттает девочка.

Наконец, оборотница снова возникла в поле зрения в виде Снежной кошки, и они потрусили по заснеженному лесу, ведомые солнцем и животным чутьем. Бежали долго, благо звери выносливее людей.

Тюк с одеждой бил по спине, но расставаться с ним лорд Шалл не спешил. Как же он отвык от передвижения на четырех конечностях! Даже мир видишь по-другому. Некоторым нравилось, но проректор предпочитал большую часть оставаться человеком. Не вышло из него настоящего оборотня!

Опасность почувствовали практически одновременно и припустили со всех лап.

Хриплый лай гончих летел в спину; по лесу струились волны страха. Он не рождался внутри, его излучал некто или нечто.

Снег хрустел; оборотни проваливались в него по брюхо, но продолжали нестись навстречу просвету между деревьями.

Показалось, или проснувшиеся птицы замолкли? Даже вороны не каркали. Звери попрятались. Оттого ли, что уступали дорогу оборотням, или их напугали охотники?

Гулкий, протяжный звук поднял шерсть дыбом.

Дикая охота!

Норман много лет дружил с демоном, слышал от него о подобном развлечении, а однажды видел. Шансов выжить у жертвы никаких, если только охотник не пожалеет. Только откуда взялись демоны, или Дарриус устроил персональное развлечение? В нем есть кровь рогатых безжалостных существ. В качестве загонщиков — ловцы, а по следу идут призрачные гончие. Вот они-то их единственный шанс. Нужно скорее принять человеческий облик и вспомнить уроки некромантии.

Порыв студеного ветра качнул ветви, окатив беглецов снежным душем.

Холод пробирался сквозь мех, густой подшерсток, казалось, не осталось ни единой косточки, которую бы он не грозился превратить в хрупкую сосульку. Густые тени ловили в объятия, стремились затащить во тьму. Ветви хлестали по мордам, спрятавшиеся в сугробах корни норовили подставить подножку. Оборотни то и дело спотыкались, проваливались сквозь прихваченный морозцем наст, но не сдавались. Тарья чуть отстала, Норману пришлось сбавить темп. Он тревожно водил ушами, кружил вокруг спутницы. Сразу видно, она не привыкла нестись через чащи, хотя и оставила бы далеко позади большинство адептов Академии колдовских сил, недаром тренировалась по утрам.

Казалось, лес полнился смертью. Как некромант, проректор остро чувствовал ее. Достать бы жезл, попытаться собрать, обратить себе во благо!

Солнце не показывалось, укрылось за плотными облаками и скелетами деревьев. Температура стремительно падала, грозя обернуться обморожением. Пока их спасало движение, а дальше… Впрочем, если они остановятся, никакое «дальше» не наступит.

Воздух звенел, звуки разлетались быстро, покрывая огромные расстояния за считанные минуты.

Опять пронзительный рог, от которого стынет в жилах кровь. Он напоминал стон неведомого животного.

Белая мгла, черное небо…

Тарья остановилась первой. Бока ее тяжело вздымались. Норман по инерции пролетел чуть дальше и вернулся к подруге. Поколебавшись, он попытался сдернуть тюк с вещами, но за него это сделала оборотница. Преодолевая стыд, плотно сжав ноги и перебросив волосы на грудь, Хранительница развязала узел и жадно вцепилась в сорочку — пока хватит ее. Проректор тоже не терял времени зря. В отличие от Тарьи, он не стеснялся собственной наготы и не стал тратить время на одевание.

Оборотница закашлялась и отвернулась, однако память упорно не желала стереть пикантное видение.

— Я могу их проклясть, — голос Хранительницы дрожал, — только мне потребуется твоя энергия. Дай руку, пожалуйста.

— Нет, — решительно возразил проректор. — Ты вышла замуж не для того, чтобы заработать очередную дыру в ауре.

Право слово, будто мужчины перевелись! Норман себе не простит, если Тарья пострадает.

— Руку! — рыкнула оборотница.

Она обернулась и вперила взгляд в лицо фиктивного мужа. Он проиграл в молчаливом поединке и, бурча о неуемном упрямстве некоторых, подал ладонь. Может, Тарья права, чертить пентаграмму долго, пока достучишься до духов…

— Обопрись о дерево, — щеки Хранительницы по-прежнему горели, но она действовала решительно, споро. — Молчи и не возражай. Будет немного тошнить, накатит слабость. Проклятие из высших, накроет на милю, может, даже на две.

Проректор вздрогнул и отдернул руку, но Тарья шустро перехватила ее, прошипев:

— Не время для капризов, хватит того, что терплю!

Оборотница выразительно посмотрела на грудь собеседника и перевела взгляд на дерево. Опять! Лорда Шалла бесило ее поведение. Он привык к иной реакции — любопытству, восхищению, но никак не безразличию.

— Вот именно, не время, — мрачно повторил Норман и запустил поисковые заклинания. — К тебе это тоже относится.

Тарья проигнорировала намек и сосредоточилась.

Тишина давила, натягивала нервы до предела.

Они рядом! Неслышные, неумолимые, олицетворение смерти.

— Там демон, — мрачно прокомментировал лорд Шалл, поймав вернувшиеся импульсы. — Послушай, тут найдутся мертвецы, я могу…

— Тсс! — зашипела оборотница, притопнув ногой. — Из-за тебя сбилась. Молчи уж.

Морозец крепчал, и проректор нагнулся за штанами — неудобно умирать в непотребном виде, опять же оскорблять его величество. Да и живому лучше одетым. Адреналин медленно испарялся, тело остывало после бега и красноречиво напоминало о необходимости элементарной заботы.

Тарья, наоборот, казалось не замечала холода. Ее босые пальцы давно покраснели, Норману пришлось немного погреть, чтобы не простудилась.

Прислонившись спиной к осиновому стволу, лорд Шалл вызывал жезл и приготовился дать бой. Он дорого продаст их жизни. Демон — это плохо, но, общаясь с ректором, Норман изучил некоторые их повадки. Если Тарья возьмет на себя гончих… Он бросил на нее короткий взгляд — оборотница полностью погрузилась в себя и не заметила бы разорвавшегося перед лицом файербола.