Танец для двоих - Романовская Ольга - Страница 57

Куртка полетела на снег, следом отправились сумка и рубашка. Обнаженный по пояс, проректор втянул носом морозный воздух и размял спину.

Обманчиво солнечный мартовский день пощипывал спину, колол мелкими иголками грудь. Адепты часто заболевали именно весной, но Норман не собирался к ним присоединяться, физическая активность и наследственность — ключ к крепкому здоровью.

Деревья в роще не клонились друг к другу, лорд Шалл без проблем огородил нужное пространство и соткал своеобразный купол, призванный оградить от любого вида воздействия. Теперь никто не мог видеть, слышать и чувствовать, чем занимался внутри проректор.

Заклинание растопило снег. Тонкие ручейки, змеясь, поползли к ногам и, шипя, испарились. Минута — и земля готова.

Раздумывая о сути ритуала, который собирались провести над Тарьей, — жаль, она не сообщила подробностей, да и знала ли их? — Норман нанес на еще влажную землю контуры пентаграммы. Линии ложились быстро и ровно — чувствовалась умелая рука.

Оглядев работу и сверив углы, лорд Шалл приступил ко второй части работы. Пентаграмма без рун мертва, а охранный круг в некоторых случаях значит больше, чем идеальные линии.

За годы работы некромантом Норман привык делать все скоро и тщательно. Вот и теперь сознание начавшейся охоты не заставило ошибиться, пять минут — и поляна для вызова духов готова.

Размяв продрогшую спину, проректор склонился над сумкой и вытащил воск. Многие назвали бы магов смерти изуверами, но для них в порядке вещей выводить на груди узоры обжигающей субстанцией. Вот и Норман не морщился, не вздрагивал, когда горячий воск стекал по коже.

Руническое письмо оставляло красные следы. Не такие, как заклинание Арона Ронша, но все равно болезненные. Именно так отсеивали некромантов: не в силах выдержать, стерпеть порезы, ожоги — забирай документы. До последнего, шестого курса, доживала от силы треть, зато проректор с гордостью мог назвать их магами. Да, пока не некромантами, но не желторотыми адептами, которые мнят о себе слишком много, а умеют так мало.

Норман шагнул к границам охранного круга и жезлом активировал пентаграмму. Она вспыхнула синим пламенем, чуть исказилась, а затем покрылась голубоватым свечением.

Лорд Шалл привык рисковать, вот и теперь носки сапог касались тоненьких язычков. Чуть качнись вперед — окажешься во власти потустороннего мира.

Воздев руки к небу, картинно и немного по-позерски, Норман решил выловить душу темного. Не много, ни мало, он замахнулся на демона, полагая, ему даже после смерти известно больше, нежели рядовым обитателям Закрытой империи.

Губы беззвучно шептали призыв; кончик жезла раскалился. Руны на теле переливались серебром, потом и вовсе вспыхнули. Вместе с ними взметнулось пламя пентаграммы. В ушах загудел ветер; повеяло могильным холодом. Не замечая мурашек и побелевших пальцев, лорд Шалл продолжал призывать души, и вот одна из них явилась, буквально выросла из земли. Сгусток тьмы с алыми провалами глаз и витыми острыми рогами.

Норман отступил, решив не искушать судьбу. Вызванный дух оказался силен, явно при жизни занимал не последнее место в империи. Раз так, лучше отставить браваду.

Легкое касание земли, и над защитной окружностью поднялась прозрачная стена. Теперь можно поговорить. Некромант всегда сильнее потусторонних обитателей, если принял необходимые меры и не ловил мух на занятиях.

Однако первым заговорил призрак. Скинув тьму, будто плащ, он обнажил коренастую фигуру, явно принадлежавшую демону, и пророкотал:

— Что тебе надо, маг?

— Вежливости вас, похоже, не учили.

Норман крутнул в руке жезл, и удивленный дух окаменел, не в силах пошевелиться.

— Некромант, — выплюнул он, явно не испытывая любви к представителям данной профессии.

— Он самый, — кивнул лорд Шалл и перешел к сути: — Всего два вопроса, и ступайте с миром.

— Какие? — демон оказался покладистым.

Проректор предполагал, он при жизни или после нее встречался с некромантами и твердо усвоил: с ними лучше не спорить. Что верно, то верно, посмертие любители костей могли отравить знатно.

— Где сейчас Хранительница? — Норман намеренно не назвал имени: сомневался, будто осталась еще одна.

Клан Снежных кошек особыми способностями не обладал, но вот угораздило примкнуть к нему одному роду! В конечном итоге, только потенциальные Хранительницы и остались, другие вымерли или смешались с прочими оборотнями.

Призрачный демон почесал подбородок и искренне посоветовал:

— Шел бы ты, мужик, своей дорогой!

— Я и иду, — усмехнулся лорд Шалл. — Она моя жена.

В рощице ненадолго повисло молчание. Каждый думал о своем. Проректор жалел о собственных предубеждениях и гордости. Мог бы ведь сразу нормально поговорить, а так груз на сердце. И преподаватель хороший, не слюнтяйка, помнится, жаловаться на адептов не хотела, и женщина неплохая, со стержнем. Упрямая, вздорная, не отнимешь, но опять же не тряпка. Норман таких ценил. При всей любви к жене друга, Малица — сущий ребенок. Тарья другая. Пусть она старше, но чего стоит умение показать зубы? Словом, найдет, перестанет доставать. Разумеется, если сама не будет провоцировать.

— Тогда слушай, — неохотно пробормотал дух, опасливо косясь на жезл в руках некроманта. — Она в Ахайе — цитадели его императорского величества. Хочешь умереть, сунься, мешать не стану, наоборот, — осклабился мертвый демон, — с удовольствием поквитаюсь на том свете.

Лорд Шалл кивнул.

Ахайя, значит.

— И куда идти умирать? — он обещал два вопроса, вот второй.

— На запад до Мурсии, дальше тебя найдут, — хрипло рассмеялся призрак и потребовал: — Отпусти!

Норман не стал чинить препятствий. Нужные сведения он выведал, дальше — дело магии.

Пентаграмма мигнула, и сковывавшие демона путы опали. Он вновь превратился в сгусток тьмы, заметался внутри рисунка, силясь найти лазейку, напасть на мага. Однако лорд Шалл не ошибался, с тем же успехом можно резать ножом камень.

Взвилось синее пламя. Когда оно потухло, пентаграмма опустела.

Рисунок медленно тускнел, заносимый ветерком. На земле остались лишь прерывистые линии, которые Норман поспешил стереть сапогом. Оттерев воск, он быстро оделся, кинул веревку в сумку и зашагал прочь. Рука нащупала амулет связи — пришло время Виаленны. Может, она просто адептка, но за спиной не оставляют даже слабых врагов, пора проверить, на чьей стороне вампирша.

— Да, милорд? — в голосе сквозило подавленное раздражение.

По подсчетам проректора, в занятиях перерыв, вряд ли он оторвал Виаленну от важной лекции.

— Где находится Мурсия, координаты, — лорд Шалл не стал тратить время на объяснения.

Если солжет — Норман знал приблизительное направление, — то заодно с отцом. Однако вампирша не обманула и, помедлив, поинтересовалась:

— Вас когда ждать, милорд? Милорд ректор рвет и мечет.

Понятно, лорд ти Онеш добрался до неспящей, связал два и два. Правильно, сначала проректор вызывает адептку, а через час пропадает, оставив записку. Логично, что ученице известна причина столь странного поведения.

— Пусть сам со мной свяжется.

— Ясно, — понуро пробормотала Виаленна и с робкой надеждой спросила: — Можно идти?

— Идите, шан Артен, — он нарочито назвал ее второй частью фамилии, по отцу.

Вампирша недовольно засопела, но смолчала. Похоже, отношения внутри семьи натянутые.

Итак, лорд Шалл выяснил координаты замка, нажил врагов — самое время открыть портал.

— Ладно, поиграем, господа! — осклабился Норман и, оставив вместо себя фантом, шагнул в прямоугольник телепорта.

ГЛАВА 13. Поступки и последствия

Элла Шалл приняла из рук служанки чашку чая и, поправив медвежью полость, искоса неприязненно взглянула на гостя. На губах застыла фальшивая улыбка.

Марика устроилась на диване рядом с матерью — тихая, скромная, боявшаяся поднять глаза на человеческого лорда, который усиленно не замечал стараний хозяйки замка выставить его за дверь.