Снежный ком - Чехов Анатолий Викторович - Страница 73

— Так ведь все на работе будут.

— Тем более. Увидят, что мы с тобой в спальню удалились, тут же прибегут.

— Верно, — с досадой сказала Катя. — Угораздило же тебя с этой надписью на стене.

— А кто тебе сказал, что я это сделал?

— Молчи уж… Если, например, в столярку к тебе пойти, тут же Люська беленькая прибежит… Давай тогда в нейтральном месте, чтоб никому и в голову не пришло, что мы сговорились, на автобусной остановке.

Это меня вполне устраивало: на автобусной остановке и Клавдию Федоровичу очень даже просто будет к нам подойти. Он из окна своего медпункта увидит, как мы туда пойдем.

Чем-то еще кончится эта история? Почему я тяну и не говорю ни капитану Куликову, ни Атаманову, что у Кати вооруженная охрана? Если бы не Лялька, может, и сказал бы. Но не мог же я хотя бы намеком дать понять, будто я их боюсь, тем более что на самом деле не боялся.

Я тщательно продумал все возможные варианты, но получилась наша встреча с пестрой Катей до обидного просто.

Явилась она к автобусной остановке, когда я был уже там — стоял, изучая афишу клуба: «Какое сегодня будет кино». Держалась спокойно, хоть я и видел, все-таки нервничала. По плану я должен был подойти и спросить, который час. Потом мы отправляемся вместе к стройке, по дороге я беру у нее часы и отдаю деньги.

Смысл такой схемы состоял в том, чтобы дать понять случайным свидетелям, — встретились непреднамеренно.

Все мы разыграли, как по нотам. Убедившись, что никто не наблюдает за автобусной остановкой, я подошел к Кате, она мне показала часы «Кардинал», и я спросил: «Сколько?»

— Сто двадцать, — ответила Катя.

Как раз в это время мимо нас прошел Клавдий Федорович.

Тут я засомневался:

— Знаешь, Катя, я все-таки хотел бы «Омегу».

Катя обозлилась:

— Жалко с деньгами расстаться?

— Но ведь ты говоришь — сто двадцать? А вдруг ей не понравится «Кардинал»?.. «Омегу» что, не можешь достать?

— Не знаю…

— Извини, Катя, все-таки постарайся достать «Омегу».

— А ты опять улизнешь?

— Я ведь сказал, почему…

— Да рада будет твоя Лялька без памяти «Кардиналу»! Посмотри, какие часы! Высшего класса! Швейцарские! Лучшая фирма мира! Что тебе еще надо?!

Я молча пожал плечами и с обескураженным видом побрел в сторону стройки. Катя поспешила за мной, поскольку из-за поворота показался на шоссе автобус, битком набитый пассажирами, а к автобусу, демонстрируя свой отъезд в город, направился, появившись из лесничества, сотрудник ОБХСС Атаманов.

Краем глаза я видел, что за всей этой картиной наблюдают с лесов строящегося универмага не только Лорд и Барбос, но и бригадир шабашников Тема. Ну, конечно же, он там и не думал вкалывать, а только больше всех гоношился: руководил и рукомахал. Но я точно видел, Тема проследил, как Атаманов сел в автобус и укатил из Костанова. Тема явно перестраховывался, хотя Атаманов мог и не знать, кто этот человек. Не мог он знать и то, почему с разочарованием на лицах и «неопределенностью в походке» поплелись на свой объект мы с Катей.

Вся эта история со спекулянтами не очень меня волновала, роль моя была лишь неприятной необходимостью. Было, конечно, стыдно, что вполне справедливо отругали меня за игру в молчанку Атаманов и Куликов, да по-прежнему немного жалел я Катю. Но нельзя же в конце концов позволять жуликам распоясываться! Не для того вкалывают ребята, чтобы на каждых приличных часах переплачивать «за здорово живешь» по шестьдесят рублей. Гораздо больше меня интересовал завтрашний день, как, придя в промтоварный магазин за хлопчатобумажными рубашками, сядет в лужу великолепный и неотразимый Тема. Во что бы то ни стало надо сделать так, чтобы этот его провал видела бы и Лариса.

Всю ночь я мучительно сочинял, как бы это устроить, и только под утро, кажется, придумал.

На следующий день в обеденный перерыв, когда вот-вот должен по приглашению Даши отправиться в магазин Тема, я подошел к беленькой Люсе и сказал:

— Хочешь, фокус сочиним?

— А что мне за это будет? — тут же начала торговаться Люся.

— Ириски.

— Этого мало.

— Считай, ириски как задаток.

— А потом?

— Все, что пожелаешь.

— Ого! Тогда согласна! А что я должна сделать?

— Беги в свою бригаду и вопи: «Девочки! В наш промтоварный магазин привезли импортные батники! Красивые, ужас!..»

Люся разочарованно поджала губы:

— Так тебе и поверили.

— А может, и поверят? Подговори двух-трех девчонок, сами бегите в магазин, а за вами все остальные!

Я очень рассчитывал на весьма развитое у девчонок стадное чувство, которое у них по-научному называется «следовать моде».

— А тебе это зачем?

— Просто посмеяться.

— Так ведь побьют…

— Скажешь, что тебя тоже обманули, и не побьют.

— Не пойду, — наотрез отказалась малышка Люся. — Ты что-то нехорошее задумал.

— Сказал, просто посмеяться. Надо мной-то смеялись?

— Все равно не пойду.

— Ну как знаешь. А я считал, что ты мне настоящий друг.

— Ну ладно, пойду. Только ты тоже со мной в магазин побежишь.

— Ну конечно же! — обрадованно воскликнул я. — Оказывается, маленькая Люся боялась, что я отправлю ее, как дурочку, в магазин, а сам в это время буду ухаживать за Лялькой.

— Насчет импортных батников все равно не поверят, — со знанием дела сказала Люся. — А вот если крикну, что колготки привезли, — все побегут!

Удивительно практичный ум у девчонок! И в самом деле, откуда здесь возьмутся американские батники? К тому же батники дорогие, а колготки доступные, и главное — всем нужны.

— Ну давай, действуй!

— Смотри, ты обещал!

— Не обману!

Люся убежала в девичью бригаду поднимать панику насчет колготок, я направился вроде бы в столовую, а сам повернул к магазину.

Еще издали я увидел, что Тема уже появился на главной костановской улице. В кожаном пальто и кепке, импозантный и представительный, вышагивал он по деревянному тротуару как воплощение респектабельности и значительности — ни дать ни взять — большой начальник, почти что министр.

Чтобы не попадаться ему на глаза, я задержался в кустах сирени и вдруг увидел, как из старой школы, где размещалось девичье общежитие, вышла Ляля.

Разоделась она почище Симочки. Во всяком случае, уж никак не на работу. На Ляльке было лучшее ее платье, да и причесалась она, как на выпускной вечер. Лялька взяла Тему под руку и пошла рядом с ним, посматривая снизу вверх ему в лицо.

Меня будто кипятком обварило: хоть зрение у меня преотличное, но на таком расстоянии я не мог точно определить, улыбается Лялька окаянному Теме или нет. И вместе с тем мне было совершенно ясно: гордая Лялька была крайне заинтересована в Теме и даже чуть ли не заискивала перед ним. Уму непостижимо! Видно было, что она сказала Теме что-то настолько важное, что тот даже остановился и остолбенел. И вела она себя так, как будто долго не мола встретиться с ним и вот наконец-то «случайно» встретилась. Я видел по ее наряду, какая это «случайность».

Рассмотрел я и то, что Тема в первую минуту как будто обалдел, но уже в следующую начал соображать, как бы ему побыстрее удрать от Ляльки… Так что же такое там между ними происходит? А может быть, мне все это просто показалось и ничего особенного у них не случилось? И все-таки я был уверен, что какое-то важное объяснение между ними состоялось. И еще я увидел, как Тема показал в сторону магазина, дескать, ты меня подожди, а я сейчас вернусь, и чуть ли не бегом бросился от Ляльки к магазину.

Пора! Надо было и мне срочно бежать туда же. Так хорошо задуманный план насчет колготок срывался по совершенно непредвиденным обстоятельствам: я видел, Ляле сейчас не до колготок, а если сказать точнее, ни до чего…

Но со стороны стройки уже доносились звонкие девичьи голоса и нарастающий шум, как от приближающейся волны цунами. Вон уже на тропке к магазину появились девчонки из Лялькиной бригады, что-то ей оживленно сказали, и задумчивая, чем-то сильно расстроенная Лялька, поколебавшись с минуту, отправилась вслед за остальными. И тут я понял, что для девчонок важнее самых сильных переживаний, самых разрушительных сердечных потрясений эти самые, такие желанные и такие необходимые на все случаи жизни, безразмерные колготки.