Контракт на тело - Кандела Ольга - Страница 49

Я ведь не ждала, что он придет. Даже мысли такой не допускала! Думала, что останусь здесь навечно. А теперь смотрела на его склоненную светлую голову и быстрые движения пальцев, развязывающих узлы, — и не могла поверить в свое счастье!

Лунный снял веревки и коснулся багровых полос, оставшихся на нежной коже запястий. Я невольно зашипела, ощутив резкое жжение.

— Убью… — прошептал Теар чуть слышно, но в голосе его было столько угрозы, столько холодной, еле сдерживаемой ярости, что я вздрогнула.

Итару коснулся рубинового перстня на моем пальце и нахмурился.

— Это его кольцо? Почему не сняла?

Не дожидаясь ответа, Теар с силой потянул за кольцо, намереваясь стащить его с пальца, и я всхлипнула от боли.

— Оно не снимается, — простонала сквозь слезы и попыталась вырвать руку. Кажется, в том месте, где кольцо прикипело к коже, даже выступила кровь.

— Мерзавец! — выругался Лунный. — От кольца надо избавиться. В нем может быть спрятан маячок. Я почти уверен в этом. — Теар вновь выхватил свой кинжал, и я испуганно дернулась. — Не бойся, я не сделаю тебе больно. — Итару пригвоздил мою руку к полу и склонился над ней, заслоняя мне обзор. — Не шевелись, — скомандовал жестко, и я почувствовала, как он принялся ковырять перстень кончиком клинка.

Через пару секунд на пол упал кроваво-красный рубин. Теар откинул его ногой и, спрятав кинжал, стал быстро ощупывать мое тело. Не оставил без внимания и изуродованную щеку, шею, на которой все еще оставались ранки от железного ошейника, и разбитую губу. Казалось, от его взгляда не укрылось ничего. И тлеющая на дне родниковых глаз ярость стала лишь острее, вспыхнула ярче.

Уверена, если бы сейчас под руку Теару попался Ойнэ, Огненному было бы не жить.

— Идем. Надо убираться отсюда! — Лунный оторвался от изучения моих ран и встал, одновременно подхватывая меня на руки. — Можешь обвить меня ногами?

Я попыталась, но мешала длинная юбка. Теар порвал ее одним движением. Помог мне устроиться удобнее. А затем с немыслимой скоростью сорвался с места, и я взвизгнула, изо всех сил цепляясь за своего спасителя.

Мы бежали в кромешной тьме. Я вообще не представляла, как он различает дорогу. Откуда знает, где выход.

Впрочем, мне было не до этого — все, о чем я могла думать, это как бы удержаться в этой бешеной гонке.

Что-то просвистело рядом с ухом.

Теар коротко рыкнул и отпрыгнул в сторону, лишь в последний момент поддержав меня за талию, чтобы не упала.

— Сукины дети! — выругался зло и запустил что-то в воздух.

До меня долетел крик боли и чья-то грязная ругань. И вновь Теар прыгнул, приземлившись на все четыре конечности, и вновь подхватил меня в последний момент, не давая упасть. Вокруг стало шумно от криков, голосов, лязганья металла. И я попросту уткнулась носом ему в шею, зажмурилась, желая ничего не слышать, отрешиться от всего этого.

К горлу подступили рыдания, меня трясло. И даже когда мы выскочили на поверхность, на свежий воздух, под стремительно светлеющее небо, я долго не могла прийти в себя и отпустить шею Теара. Краем глаза заметила следы боя, несколько тел на вытоптанной земле. К нам подбежали двое воинов, и Теар тотчас принялся давать указания.

После Лунный усадил меня в седло, сам пристроился за спиной и пришпорил коня. Мы неслись по узкой горной тропе, и я молила Эхжи, чтобы конь не споткнулся и мы ненароком не свернули себе шеи. Внизу, у подножия горного склона, нас уже ждал заведенный экипаж.

Теар чуть ли не на ходу спрыгнул с коня, снял меня и подтолкнул к дверце.

— Трогай! — скомандовал рулевому, и повозка, тихо заурчав, тронулась в путь.

А я легла на сиденье, свернулась клубочком, поджав под себя замерзшие ноги. Меня по-прежнему трясло, и больше всего хотелось закрыть глаза и уснуть. Забыть обо всем, что произошло со мной за эту долгую ночь.

Теар метался по повозке, кажется, что-то выискивая. Но, так и не найдя, повернулся ко мне. Осмотрел обеспокоенно, снял куртку и накинул мне на плечи. Сел рядом, заставив меня немного подвинуться.

Я заворчала недовольно, но стоило Теару пересадить меня к себе на колени, как желание возмущаться испарилось. Я прижалась щекой к широкой груди, слушая, как размеренно и громко стучит его сердце.

— Эй, ты как? — Лунный мягко коснулся моих волос, убрал непослушную прядь, упавшую на лицо.

Я пожала плечами, не зная, что ему ответить. Да мне и вовсе не хотелось говорить. Особенно о том, что произошло в этом жутком подземелье. Надеюсь, он не станет выспрашивать, иначе я умру от одних только воспоминаний.

Руки все еще дрожали, но постепенно я успокаивалась. На меня накатило какое-то странное опустошение вперемешку с облегчением. И впервые за эту ночь я почувствовала себя спокойно. В безопасности. Да и разве можно чувствовать себя иначе в кольце таких сильных, таких надежных рук.

— Дай я еще раз осмотрю твои раны. Я не догадался взять лекарства. Ты же знаешь, обычно лаэрам они без надобности. Но, может, получится что-то сделать.

Теар оторвал меня от своей груди, и теперь я расстроилась по-настоящему. Но, конечно, ничего ему не сказала, лишь нахмурилась, когда он взял мои кисти и стал осматривать истертые в кровь запястья.

— Кажется, у тебя замедлилась регенерация. Такое бывает при сильном шоке или истощении. Все наладится. А пока…

Он вдруг поднес мою руку к губам, и я почувствовала мягкое прикосновение к запястью. Теар тронул языком воспаленную кожу. Слизал запекшуюся кровь и грязь. А я буквально оцепенела, не понимая, что происходит.

— Что ты делаешь?

— Зализываю раны.

Он прошелся языком по каждой саднящей полоске. Бережно и в то же время с нажимом, не пропустив ни единой царапинки. Вылизал, как звери вылизывают своих неуклюжих детенышей. И, как ни странно, мне стало легче.

— И что, это действительно помогает?

— А ты не знала? — усмехнулся Лунный. — Никогда не клала порезанный палец в рот?

— Клала, но… Все так делают! И обычные люди тоже.

— Да, но у обычных людей слюна не обладает такими заживляющими свойствами, как у лаэров. Увидишь, сейчас станет легче.

Теар закончил с запястьями и потянулся к моей шее. И стоило почувствовать прикосновение горячих влажных губ к бешено пульсирующей жилке, как у меня перехватило дыхание. А когда Лунный стал зализывать каждую крохотную ранку, оставленную металлическими шипами, я и вовсе судорожно вцепилась ему в плечи, словно хватаясь за соломинку, удерживающую на плаву, не позволяющую погрузиться в тот омут сладостных ощущений, которые рождали во мне его губы.

Многоликий Эхжи, понимает ли он сам, что делает со мной сейчас? Или и правда лишь пытается облегчить страдания?

Я не знала, но все же позволила себе утонуть. Унеслась в другую реальность, позабыв обо всем на свете. Его язык порхал по коже, гладил, ласкал. И я запустила пальцы в короткие светлые волосы, пытаясь продлить эту пусть и ненамеренную, но все же ласку.

С шеи Теар перебрался на раненую щеку. Зализал, не пропустив ни единого сантиметра. А потом коснулся языком разбитой губы… И я не выдержала. Потянулась к нему всем телом, обвила руками крепкую шею и прильнула к мягким губам. Таким сладким, таким желанным для меня сейчас!

Я целовала его словно одержимая, не в силах остановиться. Не в силах насытиться. И инстинктивно потянулась к его затылку, к тем самым чувствительным точками на шее, о существовании которых узнала не так давно.

Теар дернулся, но почти мгновенно расслабился. Протяжно застонал мне в губы и ответил на поцелуй. О боги, не знаю, что произошло, но сейчас он целовал меня совершенно иначе, чем прежде. Я не чувствовала ни малейшего отчуждения или неприязни. Ничего, что могло бы оттолкнуть. Напротив, от него исходила такая мощная горячая волна, что мое собственное тело вспыхнуло словно спичка. Казалось, каждая клеточка горит, дрожит в нетерпении и болезненном желании большего.

Я чуть не задохнулась, когда Теар стиснул руки на моей талии, и выгнулась, чувствуя, как он с нажимом проводит рукой по спине. И вдруг…