Эпизод 1. Странник и Судьба (СИ) - Светлов Юрий Алексеевич - Страница 56

Андрей выслушал про мой поход в медчасть, посмотрел на меня с легкой усмешкой, проявившейся в уголках губ, не стал задавать никаких вопросов, а дал мне на сегодня выходной. И я пошел отдыхать. Отдыхать до завтрашнего утра. Куда пойти, чтоб быстрее наступило завтра? Ответ нашёлся сразу: для начала на море поплавать, надо же «томление в груди» куда-то девать, тем более во время плавания грудная клетка работает на двести процентов, поэтому устаешь. А когда устаешь, появляются мысли об отдыхе, а не только о том, как дожить до завтра. Сказано — сделано. После моря меня понесло искать цветы: с чем же я завтра к Вере пойду? Но тут возникла небольшая проблема. Специально цветы на Луне никто не выращивает: создатели базы не предусмотрели такой возможности из-за ненадобности. Правда, я вспомнил, что в парке были какие-то цветы, только какие и где не помнил. Еле нашел. Рвать их, конечно, было нельзя. Не положено. Но если нельзя, но очень хочется, то можно. Решил завтра с утра букетик нарвать перед самим походом в медчасть. День тянулся невыносимо долго…

Зато ночь прошла быстро: сказалась предыдущая бессонная ночь. Я даже немного выспался. С самого раннего утра побежал по-быстрому к морю — окунуться для бодрости, потом вихрем сгонял за лютиками. Теперь можно и к Вере, вернее, в медчасть.

Явился в медчасть с цветами… и с надеждой в сердце. Вера действительно оказалась очень хорошим психологом и больше не стала подшучивать надо мной. Вела себя почти серьезно. Взяла цветы, нашла какую-то медицинскую посуду, чтобы их поставить, затем спокойно слушала все мои глупости.

— Ну что, больной, сердце ещё не прошло? Ноет и болит? — спросила она.

— Оно не болит, тут другое, — несколько несвязно начал я свое признание в любви. — И оно не прошло. И это навсегда. Я не знаю этого чувства, оно само пришло. Так получилось. А вылечить… Его не надо лечить.

— Я же врач, должна лечить больных, — Вера продолжала делать вид непонятливой женщины.

— А можно ты будешь лечить меня всегда, всю оставшуюся жизнь? — Ну, почти признался! Когда же она мне навстречу пойдет?

— Григорий Алексеевич! Через две минуты нашего знакомства вы начали нести вздор о судьбе, а сейчас, вообще, о всей оставшейся жизни, — Вера была почти строга, но я почувствовал, что она так говорит, потому что так надо говорить, хотя хочется ей сказать совсем другое. — Я слышала, что некоторые благодаря современной медицине могут жить тысячи лет. Как вам такая перспектива — оставшаяся жизнь в тысячи лет?

— Я готов лечиться у тебя хоть тысячу лет, но, надеюсь, что этого не произойдет, — кто-то из нас должен быть первым. И я же мужчина. — И куда мы пойдем сегодня вечером?

— Ну и прыткий же ты, Гриша, — мне показалось, что она смутилась. А может, и возмутилась — кто этих женщин поймет.

— Я не прыткий, я влюбился, — не согласился я с её интерпретацией событий. — В первый раз в жизни. Я даже не представлял себе, что это возможно. Для меня.

— И кто твоя избранница? — спросила Вера, глядя куда-то в сторону.

— Вера, я, конечно, могу пошутить, типа, догадайся с трех раз. Но ответ очевиден, — я был серьёзен как никогда. А Вера подшучивает и подшучивает надо мной. И тогда я пропел ей известные слова Элвиса Пресли, вложив в них насколько возможно, всю свою душу. — Only you…

— И что нам теперь делать с твоей любовью, — спросила Вера, глядя мне в глаза, — как рентгеном прожгла. Интересно, как эти лунатики такого взгляда добиваются? Когда я тоже так научусь?

— Жить и любить, — неужели это не понятно ей самой, ладно уточню: — Детей наших с тобой растить. Я же хороший.

— Я и не говорю, что ты плохой, — Вера не спорила со мной, хотя и не соглашалась. Она имела своё мнение: — Прыткий только очень.

— Я не прыткий. Сверхскоростной это да. И честный, между прочим. И не хочу я скрывать от тебя свою любовь. Я не знаю, судьба это или так получилось, но я влюбился. Невозможное возможно. Я думал, что я уже столько успел повидать в жизни. Вот сейчас я с тобой, и это главное, всё остальное неважно. Ты меня понимаешь?

— Может, ты и прав. Не надо бояться настоящего. И настоящих чувств.

Вера как-то так по-матерински погладила меня по голове. Я взял её руку, прижал к своей щеке. И она не убрала её.

Вера вошла в мою жизнь сразу и навсегда. «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждешь…» — так поётся в песне. В жизни тоже так бывает. Все мы её ждем, но она не приходит и не приходит, и мы делаем вывод — любви нет… Но однажды мы находим её — ту, которую ждали. И всё хорошо, только через какое-то время понимаем, что это не она и делаем вывод — любви нет…. Что делать, никакая сексуальная шелуха никогда не заменит настоящую простую любовь. И никогда с ней не сравнится! Хотя всё дело в нас самих: мы не умеем любить. Хотим, чтобы нас любили, а сами не умеем… и не знаем, что это, и не понимаем.

Далеко не каждый способен на любовь. Я лично от себя такого не ожидал. Всё, что было раньше, все мои прошлые любовные истории — всё это казалось детским и несерьёзным. Даже мои мысли теперь начали раздваиваться, любовь стала заглушать инстинкт самосохранения. Ученые «выяснили», что любовь это ловушка эволюции, необходимая для продолжения рода… Но, может, это дар свыше, ведь всем людям очень хочется в это верить… А может просто такой урок в жизни… Любить…

Процедура охоты на страуса стала терять остроту и размываться, оставаясь где-то в прошлом. Меня кто-то всё время домогался, хотел мне испортить жизнь и даже лишить этой жизни. Но сейчас для меня это перестало быть главным. Бандиты, вирусы, копии… разберемся… Что делать, любовь — самое сильное чувство у человека. Для меня стало открытием, что я способен на чувства.

Вера, извините за каламбур, дала мне веру в будущее. Инстинкт самосохранения это только необходимое условие для жизни, достаточным условием становится вера в будущее, а любовь как раз и дает такую веру. Будет любовь в сердце, значит, будет и будущее. Не зря те же ученые говорят, что только тот, кто думает о своем будущем, выживает, а кто думает только о своем сегодня и сейчас, вымирает. Жизнь без любви умирает. Яркий пример — европейцы, которые медленно и неуклонно вымирают, в том числе и русские, озабоченные исключительно только собой… И прямо сейчас…

Как я смог на потухших пепелищах нашей, не связанной между собой ранее, прошлой жизни воспламенить маленькие лепестки огня взаимного чувства и затем разжечь огромный костер новой любви — это отдельная история. Наверно, где-то там глубоко, внутри себя, мы оба с Верой были готовы к этому. Сама Вера, как будто очнулась от прошлого, поверила в меня, поверила в любовь, в то, что жизнь продолжается. Моя жизнь благодаря Вере стала наполняться новым, понятным мне смыслом. Жизнь страуса стала уходить в прошлое. На базе все мои знакомые сразу стали воспринимать меня и Веру вместе, как будто так было всегда. Мы и сами с ней за первую неделю нашего знакомства приняли это за аксиому.

А затем дни просто полетели сказочной чередой встреч и расставаний…

Совсем незаметно прошел уже целый месяц наших встреч с Верой, теперь уже моей Верушкой-Верунчик. Не прошел — пролетел. Особо, конечно, на базе не разгуляешься. Лунный конфетно-букетный период на земной совсем не похож. Это на Земле существуют кафе, рестораны и прочее, а здесь только пищеблоки. Парк здесь один, мало того, ещё и очень ухоженный. Опять же универсама за углом не оказалось. Так что пикник на природе отпадал сам собой. На море всегда один и тот же пейзаж. Было, конечно, ещё несколько мест на базе, сделанных под «настоящую» природу. Но всё-таки это была база, чтобы работать, и лишь потом — чтобы жить. За месяц мы с Верой успели побывать везде, но запомнил из этих походов я только Веру, а вся лунная природа прошла стороной. Любовь слепа. Хотя это всё мелочи. Любить и быть любимым, быть рядом с любимым человеком, знать, что тебя ждут от встречи к встрече, остальное, действительно, мелочи.

Вера на базе задержалась на год и уже прижилась. Кто прожил на базе более года, считался старожилом. Народ здесь менялся постоянно. Частенько прибывали непонятно, что за люди из внешних миров и убывали на Землю. С Земли прибывали новые люди-земляне, и как всегда явно не в себе. Их, в первом приближении, адаптировали к новой «неземной» жизни и отправляли во внешние миры. Сам костяк базы, обслуживающий персонал и учителя-наставники, составлял немногим более сотни человек. Охрана была полностью автоматизирована, везде, явно или неявно, присутствовали роботы подобные Неверу. Внешний периметр и внутреннее пространство лунного города всегда полностью перекрывались всевозможными сканерами. В самом городе повсюду были спрятаны различные автоматические пушки и лазеры и ещё что-то, о чем я даже не имел представления. Но вся автоматика охраны контролировалась людьми, контролировалась жестко и всегда. За всё существование базы ни разу не было, ни одного сбоя системы. Необъятный непредсказуемый космос диктует свои правила и ошибок не прощает. Несоблюдение любого из этих правил, почти всегда — смерть.