Уровни Эдема (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 59

Даже номера нам новые вместе с регистрацией оформить умудрились - оказывается, по новому закону теперь можно прямо тут на учет ставить.

- Мать в торговый центр отправила за стиральным порошком, - фыркнул папа, выруливая со двора автосалона. - А приеду с новой машиной.

- Тут главное стиральный порошок не забыть.

- Это да. Спасибо, сын, - потрепал он от избытка чувств меня за плечо.

А я смотрел на смски, пришедшие за это время, и думал, что кармическая справедливость все-таки есть.

'Давай начнем все сначала'. И ладно бы одна - три сообщения, с трех номеров, независимо друг от друга... Лена, Таня, Лилия... Да, там - сверху - была россыпь ругательств, бесконечная череда 'почему молчишь' и 'не могу дозвониться, позвони мне'.... Всякое там было, с самого утра, но завершалось одинаково.

Еще 'Нам нужно серьезно поговорить' от Анны Михайловны. Но это мы в рабочем порядке, завтра.

Что до девушек - если действительно начать все сначала да со всеми тремя, они меня точно пристрелят. Вроде, светло на душе от их сообщений, но одновременно и грустно - как у диабетика, задувающего свечи на праздничном торте. Так и хочется загадать желание 'не помереть' и есть, наслаждаясь, наплевав на все... Но и жить-то как хочется - оттого самосохранение оберегает от глупости, такой доступной и приятной.

Решения все-равно не было, несмотря на очевидные и логичные варианты. Может, действительно влюбился во всех троих. А может, виной тому блуждающая на краю мысль, что привычному миру совсем скоро наступит конец.

Кто знает, как станет 'нормально' завтра? И будет ли это завтра у человека, изнуряющего себя диетой.

Найти бы, с кем обсудить - покосился я на папу, но этот вариант отмел тут же. У человека счастье и новая машина, а так же тридцать лет в браке - спрашивать просто неловко. Вместо сложных бесед, просто поддакивал на одобрительные речи и хвалебные возгласы отца в адрес автомобиля.

Есть, правда, телефон психолога, с разрешением звонить в любое время дня и ночи, и даже с выездом ко мне домой для решения острых личных проблем... Однако, вспоминая ее грудь, боюсь, что только усугублю.

Пока ехали по городу, мысли, в целом, были нейтральны. Но как стали попадаться на глаза знакомые виды, чуть взгрустнулось. Вспомнилась развязка вчерашнего дня, мысли о смене места жительства, только что отремонтированного и одновременно - привычного. Да и любил я этот район - район котов, ухоженных и подкармливаемых всем миром, вольготно греющихся на бетонных плитах возле подъезда и умно поглядывающих из подвальных окошек. Не то, что районы собак на окраинах, где бездомные псы сбиваются в стаи, и смотрят зло на предавший их мир людей. Там тоже довелось жить короткое время...

Выходило, что переезжать никакого желания. Да и судя по последним новостям, с Лилией можно будет восстановить добрососедские отношения, пусть даже формальные, на уровне приятельства. Оставалась только Клавдия Никитична, что вчера вечером, что сегодня днем сидевшая на страже у подъезда. Вот уж кто, вооруженный 'всей правдой про меня', от меня просто так не отстанет.

Можно, конечно, лавочку спилить (или перенести к соседям), и не видеть каждый день ее осуждающий взгляд. Но это не избавит от последствий ее отношения: вроде визитов участкового, неприятных слухов и низкой репутации у других бабушек, которые запросто могут позвонить на работу или родителям. Люди с неограниченным личным временем деятельны и опасны. Значит, тут тоже надо мириться и выкручивать ситуацию в свою сторону.

С такими мыслями, попросил отца сделать круг по району и только потом возвращаться к подъезду. Тот удивился, но возражать не стал - а потом как-нибудь объяснюсь. Сделать это будет гораздо проще, чем под крики бабки и обвинении в низкой социальной ответственности сына. А я не такой. Я, в общем-то, добрый и положительный человек - что и поспешил доказать, подхватив одну банку с медом и прошествовав с ней прямо к поджавшей губы старушке на лавочке.

- Это вам, за заботу, - успел я раньше, чем она произнесла жесткое и обвинительное в мой адрес.

Трехлитровая банка меда тут же была положена под левый ее бок. Сам я присел рядом и, легонечко подхватив ее руку, которую та от удивления не отдернула, осторожно, но искренне потряс в рукопожатии.

- Если бы не вы, Клавдия Никитична, не знаю, что и делал бы. Спасибо вам огромное!

- Да ладно, что уж, - смутилась она, поглядывая на банку с медом и меня с интересом. - Как будто я не понимаю.

Хотя по лицу было видно - не понимает. Но разубеждать не стал, вредно это.

- Вы уж извините, нашумели немного, запутались. Без вас бы не разобрались, точно говорю!

Отпустил ее руку, порывисто встал и изобразил поклон до пояса.

- Дорогой вы наш человек!

- Сережа, что уж ты, - растрогалась она вконец, пытаясь подняться.

- Теперь все хорошо будет, - придержав ее за плечи, я вновь присел рядом, расцветая улыбкой.

- Так а что случилось то? - Смотря совсем дружелюбно, поинтересовалась она.

- Социальные сети, Клавдия Никитична, вы ведь слышали наверняка. 'Лайк' поставил под фотографией, и уже считают за измену.

- Ай-яй-яй, - сочувственно покачала она головой.

- Только благодаря вам помирились. Вот, посмотрите, - демонстративно включил я телефон и поднес экран с открытыми смсками к ее лицу.

- 'Что б ты помер, тварина', - прищурилась она близоруко.

- Вы ниже читайте.

- 'Давай начнем все с начала'.

- Вот! - Вновь расцвел я улыбкой, чуть нервной из-за накладки.

- Помиритесь, - произнесла она снисходительным тоном под умудренный взгляд, но под конец замялась. - А с кем...?

- Так с девушкой своей! - Ответил я открытым взглядом.

На что переспрашивать и уточнять она не стала. И слава Богу.

А тут еще папа подъехал - весь из себя солидный, на красивой машине и с большими хозяйственными сумками с добром, которые мы совместно перенесли ко мне в квартиру.

Заодно по пути Клавдии Никитичне помогли ее банку до порога донести.

- Какой замечательный у вас сын! - Напоследок произнесла она искренне, когда я уже заходил в лифт.

- Весь в меня, - с гордостью посмотрел папа в мою спину.

Еле удержался, чтобы не обернуться и не побуравить его подозрительным взглядом.

Впрочем, кто его знает, как там было тридцать лет назад, до того, как они с мамой встретились. Будем верить, тоже найду себе такую одну единственную. Ну или трех, кто суммарно были бы столь же положительными.

Показал отцу квартиру - только-только после ремонта, чистую и проветренную (окно забыл закрыть по вчерашним несуразностям). Получил полное одобрение и пожелание радовать дальше.

Когда провожал только вышла накладка - дверь-то я вчера помыл, но в темноте, да при торопливости кое-что осталось...

'Путана!' - фиолетовым маркером, почти неразличимым на фоне двери, оттого пропущенным во вчерашней полутьме. Но сейчас, при свете дня, заливавшего лестничную площадку через окна коридора, надпись на уровне пояса и по левому краю двери виднелась отчетливо... Ладно хоть не ключом по краске нацарапали...

- Кто рядом живет? - вопросил папа, чуть сжав губы.

- Девушка. Хорошая! - Поспешил заверить я отца, защищая подругу. - Это не про нее!

- Ты с ней поосторожней, - строго, но с заботой выговорил он. - И такую - указал он на надпись. - Домой не приводи!

Затем окинул недовольным взглядом соседскую дверь и пошел к лифту.

Хорошо хоть, не оборачиваясь. Иначе наверняка увидел бы мои горящие огнем уши и смущение на лице... Перед Лилией было стыдно. Да и за себя - тоже.

В полном раздрае чувств отправился в клуб. Благо, было уже под пятый час дня.

Вцепился в свое копье, да так и сел с ним в руках возле стены, пытаясь разобраться в мыслях. Выходило, что Лилия из трех кандидаток на 'начать сначала' исключалась, да и у самого, если честно, меньше, чем к другим двум лежала душа. Но вот сам формат решения, что виной тому не мое осознанное желание, а возможное неприятие родителями... Да еще по ложному поводу, виноват в котором, как ни крути, я сам и мое молчание... Приедем вот так вот к моим родным на ее бмв, представлю ее работницей банка, а тут всплывет про соседство - и кто ей, такой красивой, поверит, что умная? А как начнет она выяснять причину ухмылок - то и мне конец настанет. Тяжело и муторно.