Аратта. Книга 1. Великая Охота - - Страница 17

Ширам бросил на деда взгляд исподлобья:

– Дикарь был врагом. Он хотел украсть мою еду!

Старый накх печально взглянул на него:

– Ты увидел врага там, где настоящий правитель увидел бы возможность. Но, убивая одних врагов, ты порождаешь новых. Тебе придется уничтожить всех, чтобы избавиться от недругов. Ни один князь не смог добиться этого. А если не сделаешь этого – всегда жди удара в спину. Потому я и говорю – ты будешь плохим саарсаном.

– Но он еще очень юн, – вступился отец. – Он наберется ума.

Дед покачал головой:

– Пока что можно сказать одно. Он навсегда запомнит обращенный на него взгляд из темноты. Это поможет ему сохранить жизнь. Обо всем остальном поговорим, когда он сможет доказать, что он прав, а я ошибаюсь…

…Сейчас Ширам вдруг почувствовал такой вот взгляд, и колкости рыжего наглеца перестали занимать его. Он обернулся к царевичу:

– Я на время уйду в лес.

Аюр поглядел на него с недоумением:

– Ты что же, вздумал поохотиться без меня?

«Это моя охота», – хотел привычно ответить Ширам. Но тут он вспомнил лицо деда, сухое и хищно-насмешливое. Дед был силен, очень силен. Мог убивать не то что одним ударом – несильным касанием. И его усмешка пугала тех, кто способен был читать по лицам, куда больше, чем любая гримаса ярости. Да, он давно покинул этот мир, но его слова, брошенные тогда у входа в пещеру, по-прежнему звенели в ушах воина.

«Нет, дед все же ошибался, – внезапно подумал Ширам. – И я буду отличным вождем. Лучшим саарсаном из всех, кого помнили летописцы накхов!»

– Пойдем со мной, Аюр, – произнес он.

– Охотиться? – обрадовался тот.

– Не совсем. Я покажу тебе, как надо договариваться.

Урхо опустил ветку, и тяжелые еловые лапы закрыли убежище между камней.

– Ты погляди! На этот раз с восхода идет не только солнце! Ашег-то верно говорил про чудовище…

– Жрец сказал иначе, – перебил брата Учай.

Он был годом младше и намного мельче своего могучего погодка, но не желал уступать ему никогда и ни в чем. Старший брат поглядел на него снисходительно, как обычно смотрит очень сильный человек на любимого родича, который изо всех сил тщится показать свое превосходство. Накануне вечером Толмай отправился обратно в деревню, братья же задержались на Лосиных Рогах, дожидаясь сестру и, главное, решения жреца Господина Ветра. Оказалось – не напрасно ждали…

– Вспомни, что сказал ведун, – продолжил Учай, глядя со скалы на проходящую снизу тропу вдоль реки. – Будьте настороже – дескать, Кирье было видение, что в наши земли идет некое чудовище…

– Так и есть. Разве они не чудовища?

– Кто, мохряки?

– Да я про их зверей…

Урхо ткнул пальцем в медленно ступающих мамонтов. Они были еще далеко, но, несомненно, направлялись как раз в их сторону.

– Я однажды видел, как один такой потерял своего погонщика. Мохряки пригнали их пастись в предгорья Холодной Спины на молодых травах, как всегда делают по весне, а мы следили за ними со скал. Один из пастухов тогда помер – то ли от болезни, то ли просто от старости. И его мамонт будто взбесился. Он мчался не разбирая дороги и крушил все на своем пути, покуда не завяз в болоте. Вот тебе и чудовище.

Учай мотнул головой, не желая признавать за братом правоту.

– Ты погляди, на спинах мамонтов какие-то шатры. Уж не собрались ли мохряки перебраться сюда насовсем?!

– Пойди спроси у них, – усмехнулся старший брат и с удовольствием рассмеялся, заметив брезгливую гримасу на лице Учая. Конечно же, спрашивать о чем-либо мохряков было плохой мыслью. Во-первых, их рычание и мычание с трудом можно было назвать осмысленной речью. А во-вторых, кому же хочется, чтоб его убили и сожрали?

Между тем мамонты все ближе подходили к отвесным скалам Лосиных Рогов. Шатры на их спинах можно было разглядеть, не особо напрягая глаза.

– Смотри, смотри! – Зоркий, как пустельга, Учай схватил брата за плечо. – Там в шатре – люди в скорлупе!

– Ерунда, – Урхо глянул на него досадливо, – тебе почудилось.

– Я говорю тебе! Я разглядел их!

– В скорлупе… – Урхо задумался. – А я про таких слыхал! Но они не приходили в наши края со времен дедов. Да и что им тут делать? Мы исправно даем им меха по уговору, они к нам не ходят. А мы не трогаем их посланцев…

При этих словах он невольно улыбнулся. Последний раз людей этого далекого народа видели в землях ингри, когда отец был еще ребенком. Конечно же, они их не трогали!

– Вот оно, зло. – Учай ткнул пальцем в сторону людей в скорлупе. – Вот то, о чем говорил Ашег!

– Мы не трогаем их, они не трогают нас, – пожал плечами Урхо. – Надо послать весточку отцу. Он все решит. Я сам думаю – нам следует уйти в Зеленый Дом.

– Всем родом?

– Да, всем. Ни мохряки, ни чужаки не отыщут нас там.

– Да? А если эти, в блестящих скорлупках, пожелают отдать нашу землю мохрякам? Зачем они иначе явились сюда все вместе? Если они поселят этих людоедов в наших избах, что ты тогда скажешь?

– Мы не трогаем их, они не трогают нас, – вновь напомнил Урхо.

– Это лишь слова. Кто спросит с них, если они пожелают обмануть тебя?

– Они клялись перед богами! И наши деды тоже.

– Быть может, ты и прав, – осклабился Учай. – И боги накажут их. Но ты будешь уже мертв. Мы должны отвадить их от наших земель. – Он поглядел в небо. – Скоро начнет темнеть. Они остановятся на ночевку здесь, на Лосиных Рогах…

Рука его потянулась к луку.

– Даже не думай об этом! – прервал его Урхо. – Будем покуда за ними тихо следить. И вот что – пусть этот волчий пастух, Мазайка, подкрадется к ним поближе…

– И посчитает зверей и людей, – кивнул Учай.

След человеческих ног был едва заметен, но все же для Ширама было достаточно признаков, чтобы обнаружить его. Отброшенная в сторону сухая ветка, раздавленный гриб – все это говорило о наличии поблизости соглядатая так же явно, как если бы он привязывал на своем пути красные тряпки. Накх склонился над вмятой в мох шишкой, затем посмотрел вперед, измеряя расстояние между шагами.

– Видишь? – сказал он Аюру, который внимательно следил за его поисками, не очень понимая их смысл. – Вон следы наблюдателя. Я их давно уже вижу…

– Почему ты думаешь, что он следит за нами? – спросил царевич. – Может, дикарь просто шел мимо?

– Отпечатков пяток не видно, шаг короткий. Что это значит? Он не торопился, крался осторожно, стараясь не спугнуть дичь – в данном случае нас…

Ширам разведенными пальцами измерил длину следа и, чуть прикрыв глаза, прикинул рост и стать преследователя.

– Тот, кто следит за нами, ростом не выше трех локтей… Ветер есть, но след четкий – значит прошел совсем недавно…

– Он был один?

Ширам внимательно огляделся в поисках других следов. Нет, похоже, это единственные.

– Да. Крался ловко, почем зря веток не ломал – умеет по лесу ходить…

Аюр слушал накха, с каждым мигом проникаясь почтением к его знаниям и чувствуя, как нарастает азарт. Вот это настоящая охота!

– А где дикарь сейчас? Надеюсь, не целится в нас из-за кустов?

Ширам задумался, вспоминая увиденную со скалы округу… Так и есть. Дорога шла над берегом реки, повторяя ее изгибы, и всякий раз соглядатай, следуя за ними вдоль опушки леса, выбирал такие места, откуда открывался весь путь целиком. Значит, сейчас он должен быть справа и впереди. А потом… Ширам улыбнулся, становясь в этот миг неуловимо похожим на покойного деда.

– Иди за мной как можно тише, – сказал он Аюру и скользнул в сторону от цепочки оставленных соглядатаем следов.

Мазайка умел ходить по лесу – как же иначе в его ремесле? Он двигался быстро и бесшумно, так что зверь не услышал бы его шагов. Он выбирал хорошие места для слежки и умел затаиваться, подолгу сидеть не шелохнувшись, будто превращаясь в ствол дерева или поросший мхом валун. Вот и в этот раз он подкрался к торчащей над утесом согнутой ветрами сосне, взобрался на нее, прильнул к шершавой коре и притаился, глядя на простиравшийся снизу берег Вержи, по которому неспешно двигались мамонты. И принялся, как велел Урхо, считать.